Исход человечества - Ив Лангле

поделать. Раздеваться в открытую было глупо — на нас только что напали, — но его рука в моих штанах, а моя вокруг его члена означали, что взаимная мастурбация уместна.

Да. Я кончила. Да. Мы живы.

Мы продолжили путешествие, но в более неторопливом темпе, далеко миновав пригороды, туда, где простирались нетронутые просторы. Где в воздухе пахло возможностью. Где в небе всё ещё летали птицы. В некоторых районах поля были скошены. На других росли высокие стебли кукурузы, растущие дико и по одному. Хотя это всё же кукуруза. Я бы не умерла с голоду.

Я чуть не расплакалась. Может, миру на самом деле не пришёл конец. Может, мы могли бы уехать и снова обрести цивилизацию или, по крайней мере, более лёгкий образ жизни. Глупо, но я не могла не мечтать.

Была середина дня, когда мы подъехали к милому маленькому домику. Построен из серого речного камня, с крыльцом и деревом, усыпанным яблоками.

Яблоки!

Я чуть не опрокинула нас обоих, торопясь слезть с велосипеда и сбегать за фруктами.

Ксавион не разделял моего энтузиазма, а скорее подозрительно оглядывался по сторонам.

— В чём дело? — спросила я с полным ртом хрустящей, кашеобразной сладости.

— Плоды. Их никто не срывал.

Некоторые валялись на земле, портясь. Какая пустая трата продуктов. Я откусила ещё кусочек.

— Кто-то собирает яблоки?

— Да, в обмен они оставляют себе половину.

Мой энтузиазм спал.

— Ты думаешь, что-то случилось.

Появился пистолет.

— Держись рядом.

Он бродил по дому — уютному месту, заставленному большой мебелью, и по комнате, полностью заставленной книгам. Больше, чем я могла бы прочитать за жизнь — испытание, которое я с нетерпением ждала преодолеть. В другой спальне были стопки одежды и коробки с обувью. Не только для мужчин. Женская и, похоже, детская одежда тоже. Он копил, и не украшения. Я встречала людей, которые думали, что окружение себя атрибутами прошлого делало их богатыми. В наши дни я по-другому смотрела на богатство. Сможет ли вещь согреть меня? Накормить? Защитить? Понравиться мне?..

Проходя по дому, мы не заметили никаких признаков того, что кто-то входил. Все ловушки остались нетронутыми, но напряжение не покинуло Ксавиона.

— Мне нужно ненадолго выйти. Запри дверь, когда я уйду.

Мой вопрос прозвучал слишком плаксиво, когда я спросила:

— Куда ты?

— Проведаю соседа.

— Того, кто не сорвал яблоки?

— Да. Он и его жена не молодеют.

Как я могла отказать?

Я потребовала от него поцелуя и обещания вернуться ко мне.

— Зависит от того, что получу взамен?.. — поддразнил он.

— Эпический минет.

Я бы сделала его дважды, вернись Ксавион целым.

— Проклятье, мне бы хватило и поцелуя.

И я поцеловала его раз. Другой. Третий.

Он оторвался от меня.

— Мне нужно идти.

— Может, мне стоит пойти с тобой?

Он покачал головой.

— Будет быстрее, если я пойду один. Плюс мне нужно предупредить Бенуа о тебе. Он может быть воинственным с незнакомцами.

С этим последним предупреждением он ушёл, а я принялась расхаживать по комнате. Теперь мне совсем не казалось тут безопасно.

Прошла целая вечность — двадцать семь минут по моим часам, которые я ревностно заводила каждую неделю, — прежде чем он вернулся. Я сидела за запертой входной дверью с дробовиком на коленях.

Он постучал.

— Лия, это я.

Я распахнула дверь и заключила Ксавиона в объятия. Теперь я поняла, что не хочу его терять. Он крепко обнял меня и прошептал:

— Всё хорошо.

— Правда? Как твой сосед?

— Мёртв.

Я откинулась и посмотрела ему в лицо.

— Что его убило?

Мрачное выражение исказило черты его лица.

— Пуля в голову. Его жена неважно себя чувствовала, когда я видел их в последний раз. Какая-то инфекция. Думаю, стало хуже. Я увидел крест ручной работы над свежевырытой могилой у него во дворе. Думаю, он воспринял это плохо.

Я могла только крепче обнять Ксавиона. Я понимала такое одиночество. Хуже всего, что можно представить, но в то же время до апокалипсиса я в основном была одна. Насколько хуже было бы потерять кого-то, оказаться в одиночестве после того, как у тебя было общество любимых? Что бы я делала, потеряй Ксавиона?

Мне не нужно ничего говорить. Он понял. Вероятно, чувствовал то же самое. Отчаяние. И необходимость обнимать его. Что, если это наш последний момент? Разве мы не должны наслаждаться этим?

Неуклюже я набросилась на его одежду. Я хотела, чтобы он был обнажён, и убедиться, что он вернулся невредимым. Мне нужно почувствовать его плоть. Через несколько мгновений мы были обнажены, и меня несли в кровать.

Простыни всё ещё хранили свежий запах сушки на открытом воздухе. Но я жаждала запаха, мускуса и тепла Ксавиона. Я притянула его к себе, так что его тяжёлое тело накрыло моё. Мы целовались, наши языки переплелись с близостью, которая всегда возбуждала. Головка его налитого члена коснулась моего лона. У меня появился соблазн впустить его, чтобы он наполнил меня своим членом. Но я дала обещание.

Я прервала поцелуй, чтобы отдать ему приказ:

— Ляг на спину.

— Хочешь покататься? — Он ухмыльнулся, переворачиваясь

— Возможно, но сначала, думаю, я кое-что тебе должна за то, что вернулся целым и невредимым.

— Ты не обязана… Ах. — Он ахнул, когда я проигнорировала его и обхватила член. Мне нравилось смотреть на него. Длинный. Толстый. Слегка изогнутый. Самое то, чтобы доставить мне удовольствие. Стоит ли удивляться, что мне нравилось доставлять удовольствие Ксавиону?

Одной рукой я крепко сжала ствол, а другой обхватила мошонку, разминая. Его член пульсировал в моей руке. Я наклонилась вперёд и взяла его в рот, ощущая солоноватый привкус возбуждения, и слегка пососала.

Ксавион резко втянул воздух.

Я почти улыбнулась, но минет — серьёзное дело. Я облизала его член, обводя и исследуя каждый дюйм, прежде чем взять глубоко в рот. Мне нравилось сосать его, наблюдая, как Ксавион пытается вести себя так, будто у него всё под контролем.

Но нет.

Он сжал в кулаки простынь и дёрнул бёдра вверх. Его член запульсировал у меня во рту. Когда я увеличила скорость, его голова выгнулась, шея натянулась, а яички, которые я ласкала, напряглись.

Он застонал.

— Я кончу, если ты не остановишься.

— Хорошо.

— Нехорошо, — прорычал он. — Я хочу быть в тебе.

Он перевернул меня на спину и раздвинул ноги, чтобы скользнуть внутрь. Он вонзался в меня снова и снова, пока я не ахнула и не поняла, что, должно быть, оставляю следы ногтей на его плече.

Я собиралась кончить.

Я была так близка…

А ублюдок вышел.

Но я простила его, когда он заменил