Исход человечества - Ив Лангле

того, как накануне у нас была удачная добыча. Убили ещё трёх мутантов, возможно, впереди ещё миллион, но Ксавиона это не обескуражило. Мы вернулись с парой больших чемоданов на колесиках. Было немного шумнее, чем обычно, но выглянуло солнце, монстры в постели, и я влюблена. Особенно после того, как он предложил донести мой чемодан десять лестничных пролётов. Я, конечно, не позволила ему, но то, что он обращался со мной как с кем-то особенным, заставил меня сорвать с него одежду в тот момент, когда мы ввалились в квартиру. У нас был секс. Потом мы занялись любовью и в лучах послеполуденного солнца на кровати, уснули.

Меня разбудила слюна на щеке.

Сработал инстинкт, и я закричала, перекатываясь. Ударившись об пол, я услышала грохот. Я закрыла глаза и заткнула уши. Сказала себе проснуться. Это, должно быть, кошмар. Только когда Ксавион позвал меня, я выглянула из-за края матраса.

Ксавион остался на нашем гнёздышке из одеял, забрызганный слизью мутантов и частями тела. Поднимаясь, он накрыл труп простынёй. Голый, худощавый, аппетитный. Кто-то может удивиться, но мой разум может метаться сразу во многих направлениях: страх, борьба, похоть. Добро пожаловать в апокалипсис.

Мы снова бросили вызов смерти. Я хотела отпраздновать, но Ксавион, похоже, не разделял моего энтузиазма.

— Одевайся. Нужно уходить.

— А мы не можем просто выбросить простыни? — Я окинула взглядом беспорядок. — Может, и матрас поменять.

— Мы не можем остаться. Они знают наше местоположение

Они, очевидно, мутанты.

— Думаешь, их больше? — Иногда они путешествовали группами. Но учитывая одного убитого и что нас двое… — Мы справимся.

— Возможно, с двумя, тремя, четырьмя. Но зачем рисковать?

Уйти? Мне не должно быть так больно. Через сколько домов я прошла после апокалипсиса?

И всё же… Мне стало грустно.

— А мы не можем просто устроить ловушку и убить любого приятеля, который придёт на поиски?

Он бросил на меня взгляд, который говорил не глупить.

— Ты ведь не думаешь, что мы уйдём ночью? — пока мы спали, наступила ночь.

Вместо ответа я увидела, как он смотрит на руку, торчащую из-под простыни.

— Проклятье, — пробормотал он.

— В чём дело?

— У него какая-то маркировка. — Он указал на шрамы на предплечье. Завитки.

— И?

— Напоминает мне то, что сказал проходивший несколько месяцев назад мимо парень. Утверждал, что сталкивался с мутантами, которые объединялись и использовали татуировки со шрамами, чтобы показать, к какому клану принадлежат. По-видимому, некоторые из этих групп ищут людей для развлечения.

— Значит, они думают и разрабатывают стратегию

Он не ответил.

— Подожди. Эти твари — безмозглые монстры. — Это помогло мысленно, когда мне пришлось убить одного

— Большинство, но я встречал таких, которые могут понимать слова. Даже ответить

Я фыркнула.

— Ты прикалываешься? — Мутанты очень похожи на зомби в фильме. Безмозглые, стонущие и огрызающиеся звери.

— Не говори, что ты так удивлена. Пять лет назад все они были людьми. Знание и память всё ещё где-то там

— Если это должно вызывать сочувствие, то нет.

— Ни хрена. Они кровожадные звери, которые будут пытать и съедят тебя. Не сомневайся. Просто не стоит их недооценивать

— Я и не планировала, — сухо ответила я.

— Рад это слышать, потому что парень сказал, что у тех, у кого есть татуировки, может быть общий коллективный разум

Всё хуже и хуже. Я зарычала.

— Значит, они борги[3]. Или, учитывая, что они прибыли в сфере, а не в бочке, у них должно быть другое имя, например сфорги.

— Я не знаю, правда ли это, но на всякий случай следует уйти, пока они не пришли за нами. Одевайся, вооружайся и будь готовы уходить через три минуты

— Три? — Спорить бессмысленно. Туша на кровати сдерживала любые глупые слова. Если парень, который охотился на монстров ради развлечения, сказал: «шевели задницей», то мне действительно следует пошевелить задницей.

Я побежала в ванную. Быстро пописала, почистила зубы и оделась менее чем за полторы минуты. Затем пристегнула оружие.

Ксавион был на кухне, набивал рюкзак едой. Мой рюкзак уже лежал на столе рядом с мечом и винтовкой.

— У неё длинный ствол. Ты знаешь, как ей пользоваться? — Мы создали комфортную атмосферу напарников, в которой было много сарказма и поддразниваний.

В его ухмылке читалось озорное мужское удовлетворение, когда он сказал:

— А то ты не знаешь. Я за утро трижды пользовался.

Как он мог до сих пор заставлять меня краснеть?

Я повесила рюкзак на руку, последовала за Ксавионом к двери и увидела, где мы допустили ошибку. Она была широко распахнута.

— Чёрт возьми, мы её не заперли. — Он потёр лицо, и от него исходило чувство вины. Обычно он должен запирать дверь и квартиру, когда мы возвращались. Однако в данном случае технически виновата я. Я отвлекла его минетом в тот момент, когда мы вошли.

— Прости. — Я опустила голову с румянцем на щеках

— Не стоит. Даже если бы мы заперли дверь, мутант ждал бы нас в коридоре или на лестнице.

— Ты много знаешь о мутантах, — сказала я, когда он открыл дверь и выглянул наружу.

— Больше не о чем было думать после конца света

— Тебе горько, что ответственные люди были такими тупыми? Ну, зачем им было встречаться на Земле? Стоило сделать это на космической станции, где, как только дерьмо попадёт в вентилятор, они могли бы его взорвать. — Я протестовала против этого несчастья.

Он пожал плечами.

— Не имело бы значения, встреться они в космосе. Для возникновения чумы требовался солнечный свет. Ультрафиолетовые лучи, смешанные с феромонами инопланетного паука, создали патоген, который невозможно отфильтровать из воздуха. Некоторые люди оказались более восприимчивыми, чем другие.

— Почему у нас иммунитет? — спросила я, когда мы достигли лестничной клетки

— Потому что, согласно Дарвину, выживают наиболее приспособленные. — Он, конечно, сказал это с дерзкой ухмылкой. Я не могла не улыбнуться в ответ, потому что выжила

Дарвин, ты — лучший.

От лестницы исходил такой запах, что Ксавион замешкался и не стал спускаться. Он прижал губы к моему уху и пробормотал:

— Мы не можем спуститься.

Я не собиралась спорить. Однако заинтересовалась его планом, когда он схватил ведро и вылил его на лестничную площадку, прежде чем мы поднялись наверх. Я хотела спросить, почему мы поднимаемся, а не спускаемся на улицу, если только нет крыльев. У меня не было ни крыльев, ни верёвки. Просто слепо верю в парня, держащего меня за руку. Вверху он достал зажигалку и сигарету. Я чуть было не спросила, с каких пор он курит. Он прикурил и бросил сигарету, и мои глаза расширились от понимания. Свист внизу подтвердил