Трое против дебрей - Эрик Кольер

В 1931 году за шкурку ондатры платили от восьмидесяти центов до доллара. Если бы удалось снова оросить высохшие болота, здесь можно было бы развести сотни ондатр, но в те перешнем состоянии эти болота ни для кого не представляли практической ценности.

В природе все живое существует за счет уничтожения других животных или растений. Если бы заболоченные места этого края вновь наполнились водой, сохранившиеся в почве семена и клубни водных растений послужили бы пищей для ондатр, водяных птиц и рыб. Эти последние стали бы в свою очередь приманкой для норок, выдр и других хищников, которые пришли бы сюда в поисках добычи. Если шкурка ондатры оценивалась лишь в восемьдесят центов, то шкурка норки стоила от пятнад цати до двадцати долларов.

Все дело было в том, чтобы создать необходимые условия для существования одного из видов животных, и эти животные стали бы пищей для других. Однако претворить эти рассуждения в жизнь было не просто.

Мы столкнулись с настоятельной необходимостью решить эти вопросы. Ключом к их решению были бобровые плотины. В конце каждой полосы заболоченной почвы, будь она длиннее или короче, находилась бобровая плотина. Во многих котловинах почти высохших озерков еще виднелись в воде жилища бобров. Хотя в Мелдрам-Крике уже полстолетия или более того не было бобров, остатки их плотин и хаток свидетельствовали о том, что когда-то здесь существовали во всей красе шестидесяти фунтовые грызуны, чье терпение и мастерство создали сооружения, не только изменившие русло ручья, но и обеспечившие ему полноводность.

Починить бобровые плотины и снова сделать этот бесплодный край изобильным! Поставить ворота там, где зияла брешь, обуз дать ручей, как когда-то его обуздали бобры! Сделать все, чтобы вода снова затопила сохнущие болота! Не позволить ей растекаться по капелькам и теряться в реке! И не только мы были жизненно заинтересованы в полноводном ручье. Тем, кто жил внизу, в долине, так же как и нам, была необходима вода. И иссякающие водные ресурсы не могли их удовлетворить.

Пришельцы из Азии были первыми, кому понадобилась вода ручья Мелдрам. В середине XIX века они появились здесь с кирками и лопатами и выкопали канавы, отводившие воду ручья к песчаным террасам чуть повыше реки Фрейзер, на шесть миль южнее того места, где в нее впадает ручей. Копая песок, китайцы извлекали на поверхность рассыпное золото. Для того чтобы про мыть его и отделить золото от песка, требовалось огромное количество воды. Ближайшим водным резервуаром был безымян ный ручей, расположенный несколько севернее.

В течение полдюжины лет вся вода ручья текла по канаве, вырытой китайцами. В том месте, где они вели свои работы, вода проходила через промывочные лотки, унося с собой грязь и оставляя в лотках драгоценный золотой металл. Китайцы вычерпывали его деревянными ложками, клали в мешки из олень ей кожи и зарывали эти мешки в землю, чтобы никакой вор, будь то белый или индеец, не мог их украсть. Часть этих мешков до сих пор лежит в земле, так как много китайских золотоискателей умерло от оспы, а с ними умерла и тайна спрятанного золота.

В конце концов золотые россыпи истощились, и те китайцы, которых не тронула оспа, отправились искать золото в другие края. Тогда ручей обнаружили европейцы, и их внимание прив лекла узкая долина, расположенная у его устья. Смытая сюда с холмов почва была плодородной и могла дать хороший урожай овощей и фруктов; а если ее вспахать, то можно было выращивать сено и злаки. На несколько миль ближе к истокам ручья, где холмы уступали место обширному плато, были тысячи акров некошеной травы. Землей можно было завладеть безвозмездно. Полноводный ручей круглый год снабжал водой каналы, ведущие к посевам. Снова ручей Мелдрам дал свои воды людям, и приблизительно в 1860 году здесь было положено начало скотоводству, процветающему до сих пор.

В стране, которую четыре месяца в году покрывает слой снега не менее трех футов толщиной, солидный запас сена в сараях или под навесом так же необходим на зиму скоту, как весенние, летние и осенние пастбища. Практические возмож ности фермы определяются вместимостью построек для хранения сена зимой, когда скот не может находится на пастбищах.

Почва в долине была плодородна, и ее было достаточно, чтобы обеспечить зимним кормом столько лошадей и коров, сколько могло пастись на летних пастбищах, не истощив их. Но Мелдрам-Крик расположен в «сухой» части Британской Колумбии, где недостаточно найти свободную землю для посевов. Надо еще, чтобы была вода. В 1860 году и в предшествовавшие десятилетия ручей был полноводным. Вода была там потому, что в течение столетий многочисленные поколения боб ров трудились над тем, чтобы ручей не обмелел. С исчезновением последнего бобра уровень ручья начал снижаться, но лишь несколько лет спустя фермеры, поселившиеся в долине, заметили, что вода понемногу убывает. А когда ручей заметно обмелел и летом уже едва хватало воды, чтобы оросить один акр почвы там, где раньше орошалось полдюжины акров, никто не смог диагностировать причину несчастья, а тем более найти от нее лекарство. Причина болезни заключалась в снижении уровня озер и высыхании окружающих их болот. Они были источ ником и запасом всей воды, которая текла в ручьях и затем сливалась с рекой. В горах вечный лед служил источником, питающим летние ручьи. И если бы ледники сползли в океан и исчезли, исчезли бы и горные ручьи.

У истоков Мелдрам нет ледников, но, пока там жили бобры, ручей был полон сил. И лишь с исчезновением последней колонии бобров появились признаки недуга.

Спеша опередить друг друга, в охоте на бобров, как белые, так и индейцы ломали плотины и в пробоинах ставили капканы, зная, что даже самый осторожный бобер проберется в темноте к пробоине, чтобы починить ее и предотвратить утечку драгоценной воды, которую сдерживает плотина. Ни один пушной зверь так легко не ловится в капканы, как бобер. Он не может скрыть свое местопребывание: бобра выдают плоды его труда. Первая задача, которую должен решить бобер в борьбе за существование, — сохранить воду. А он не может это сделать, не оставив видимых следов своей работы. Сооружения бобра всегда указывали, где надо его искать. За последнее десятилетие XIX века у ручьев и озер здешнего края побывало немало пришлых звероловов, жадно искавших с капканами в руках красноречивые признаки присутствия бобров.

У ручья Мелдрам истребление бобров шло быстро и легко. Резервации больших индейский племен находились на расстоянии примерно двух дней пути от ручья. Подстрекаемые алчностью белых торговцев пушниной, эти индейцы прочесали местность от истоков до устья ручья в поисках свежесваленных деревьев, свидетельствующих о том, что где-то поблизости есть бобры. Индейцы были не единственными охотниками поживиться остатками добычи. Белые также не упустили ни одного зверя, чью шкурку можно было превратить в деньги или товар. Но вскоре и индейцы, и белые перестали появляться в этих местах в поисках пушнины: бобров здесь не стало.