Тегеран-43. «Большая тройка» на пути к переустройству мира - Алекс Бертран Громов

в Казахстан, Киргизию, Узбекистан, Алтайский край, Томскую область. В графе «сроки поселения» значилось – навечно.

Лахути и Сталин

Абулькасим Ахмедзаде Лахути, известный иранский и таджикский поэт и общественный деятель, в 1922 году уехал из Персии в СССР, стал коммунистом и одним из известных советских литераторов. До наших дней дошла его переписка со Сталиным (Большая цензура. Писатели и журналисты в Стране Советов. 1917–1956 гг. Составитель Леонид Максименков). В СССР в Москве в Колонном зале Дома союзов с успехов прошел I Всесоюзный съезд советских писателей (подписи к официальным фотографиям: «Президиум: В.М. Киршон, А.А. Жданов, В.В. Иванов, А. Лахути, С. Сейфуллин, И.А. Кочерга, А.С. Новиков-Прибой, Я. Купала», «А.М. Горький, К.А. Федин и А. Лахути в президиуме съезда»).

Советские вожди интересовались литературой (в том числе как одной из форм агитации), проявляя внимание к А.А. Лахути. 19 февраля 1935 года Лахути пишет Сталину с просьбой о приеме. 4 марта 1935 года Лахути снова обратился к Сталину с просьбой о приеме.

«Дорогой товарищ Сталин.

9 февраля я сломал правую руку. Несчастье. Болезнь. Но против всякой болезни есть средство. Я получил первую помощь, продолжал лечение у врачей. Не будучи удовлетворен ими, обратился к профессору. С его помощью кость срослась успешно, и на днях я снимаю гипс.

Но у меня есть и другая боль – боль душевная. В ней мне уже не могут помочь ни первая помощь, ни те врачи, к каким может обращаться в таких случаях член партии. Я вынужден был обратиться к профессору, квалифицированней и авторитетней которого нет. Этот профессор – т. Сталин, и этот профессор меня не принимает. Даже умирая от боли, я не стал бы обижаться или пенять на него. Но я обманул бы его, если скрыл бы тот факт, что боль моя от этого безмерно усилилась. Тем больнее мне, что лечения этого я добиваюсь не только для себя, но для дела, точно так же как лечу свою руку для того, чтобы писать и работать ею.

С коммунистическим приветом».

После встречи появилась записка Сталина о встрече с Лахути (дата не указана) с перечнем просьб и нужд поэта.

«ЛАХУТИ

1. Хочет работать на Персию через КИ – миф.

2. Хочет, чтобы его (Лахути) снабжали книгами на персидском языке (валюта нужна).

3. Союз писателей, он секретарь, но ходу не дают, обращаются с ним, как с несовершеннолетним. (Щербакову дать надрание.)

4. Нужна квартира (Пахомова – бить)».

По поводу Лахути Сталин лично позвонил Александру Щербакову, первому секретарю Союза писателей СССР, который сделал в дневнике запись об этом телефонном звонке.

«Во время пленума в помещении правления звонок. “Товарищ Сталин. Здравствуйте. Что у вас делает Лахути?” “Здравствуйте И. Вис. Лахути является одним из секретарей Правления ССП”.

Сталин. “Правительство подарило Лахути машину, и он сейчас мучается с ней. Не имеет гаража. Почему бы вам не поставить машину Лахути в свой гараж”.

Щербаков. “Я давал такое распоряжение 15 дней назад. Но т. Лахути заболел. И я не проверил, поставлена машина в наш гараж или нет”.

Сталин. “Вот видите, “дал распоряжение”. Этого мало. Если будем давать распоряжения и не проверять – плохо нам будет. Имейте в виду: к товарищам надо хорошо относиться. Ради бога относитесь хорошо. К людям надо хорошо относиться, когда они живы. Умрут – поздно писать некрологи. Помогите Лахути. Человек он своеобразный, обидчивый. Это надо учитывать. С ним надо считаться. Отношение к Лахути бывает неровное, его то забудут, то начинают нянчиться как с ребенком. Последнее тоже его обижает”.

Щербаков. “Разрешите воспользоваться случаем и сказать, что я 4 месяца стараюсь выхлопотать для Лахути квартиру и нам не удается”.

Сталин. “Через три дня Лахути получит квартиру в 4 комнаты и будьте уверены, я свои распоряжения выполняю. Еще раз напоминаю: ради бога, хорошо относитесь к людям, пока они живы, поздно проявлять хорошее отношение – когда умрут. Привет. До свидания”.

Щербаков. “До свидания. Спасибо за науку”».

Вскоре Лахути получил квартиру в самом престижном доме – Доме на Набережной, где обитала советская элита.

29 января 1936 года Лахути пишет послание Сталину, не в виде обычного письма, а в стихах (рубаи).

«РОДНОМУ СТАЛИНУ

Ты, Сталин, более великий, чем величье,

Познал сердца людей и душу красоты.

Душа моя поет и сердце громко кличет,

Что Ленина и ЗНАК, и путь – все дал мне ты.

ЛАХУТИ

29/1–36 г.

Барвиха, Санаторий Кремля».

Это послание (манускрипт на фарси и машинописный перевод) было отправлено личному помощнику Сталина Поскребышеву с просьбой передать Сталину. 29 августа 1936 года в докладной записке заместителя заведующего Отделом культпросветработы ЦК ВКП(б) А.И. Ангарова и заведующего сектором литературы этого отдела В.Я. Кирпотина секретарям ЦК ВКП(б) о прошедшем заседании партгруппы правления Союза советских писателей было сказано: «Тов. Лахути при всеобщем внимании рассказал об отеческом внимании и заботе, оказанной ему лично тов. Сталиным… Заседание партгруппы закончилось сплоченно и дружно, под сильным впечатлением выступлений о поддержке, оказываемой советской литературе любимым вождем партии и страны т. Сталиным».

Перед самым Днем Победы, 5 мая 1945 года, Лахути обратился к Сталину с поэтичным посланием и просьбой о приёме. Последнее послание, адресованное Лахути Сталину, датируется 13 апреля 1950 года.

Советско-иранское культурное сотрудничество

В Тегеране и других крупных городах интеллигенция интересовалась русской культурой, в первую очередь – классикой, литературой и театром. Менее известны в Иране в 1930-е годы были современные советские писатели, драматурги и артисты, поскольку многие иранские чиновники относились с подозрением к советскому искусству, считая его частью коммунистической пропаганды.

Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Иране в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

6 января 1937 г.

В Тегеране подготовка к проведению Пушкинского юбилея приняла широкий характер. Крупнейшие газеты и журналы печатают вересаевскую биографию Пушкина, опубликовали ряд статей и печатают переводы пушкинских произведений. Готовится выпуск пушкинского тома, торжественное заседание. Амин-заде заявил на заседании Пушкинского комитета, что шах, заслушав доклад о подготовке юбилея, остался все же недоволен программой. Он сказал, что внимание, оказанное СССР иранскому искусству и Фирдоуси, требует, чтобы и иранцы гораздо достойнее отметили юбилей русского поэта. По указанию шаха комитет разрабатывает более расширенную программу празднования, которая на днях должна быть утверждена правительством.

Черных

По случаю празднования 100-летнего юбилея Пушкина иранская газета «Эттелаат» писала: «Мы весьма рады участвовать в юбилее этого великого писателя и разделить радость соседней дружественной страны. Тем самым мы имеем возможность еще раз