Черняховский - Акрам Шарипов

Радиоучения были неожиданностью для всех. До этого они проводились в штабных помещениях, на местах расквартирования частей. Если командиры не могли связаться с батальонами по радио, они связывались с ними по телефону. Но на этот раз радиостанции были расположены на большом удалении.

Черняховский, руководивший учениями, потребовал от командиров частей доложить о сложившейся обстановке. К этому времени командир 55-го танкового полка установил радиосвязь лишь с одним своим батальоном и обстановку за весь полк доложить не смог. Командир 28-го мотострелкового полка вообще не имел связи ни с одним батальоном. Радисты этого полка не были подготовлены к работе в ночных условиях, при большом рассредоточении части.

Радиоучения выявили многие недостатки в организации связи, и командир дивизии тотчас же принял меры к их устранению.

«Война неизбежна, — размышлял Черняховский. — Только бы успеть подготовить войска».

С первых дней июня командный состав усердно готовился к предстоящим командно-штабным учениям. Каждому хотелось как можно скорее исправить свои ошибки. Со дня на день ждали учебной тревоги, но ее все не было.

18 июня в тринадцать часов на основании директивы Военного совета Прибалтийского Особого военного округа командир 12-го механизированного корпуса генерал-майор Шестопалов отдал приказ: «…полковнику Черняховскому с получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять. Всю работу проводить быстро, но без шума, без паники и болтливости, иметь положенные нормы носимых и возимых запасов, необходимых для жизни и боя».

Приказ этот для Черняховского не был неожиданным, хотя в то время официальные источники не содержали каких-либо намеков на возможное обострение советско-германских отношений.

Иван Данилович знал о сосредоточении немецких войск на советско-германской границе и об участившихся случаях нарушения ее немецкими разведывательными самолетами. Он видел, что напряженность с каждым днем возрастает. Поэтому, получив приказ, немедленно отдал все необходимые распоряжения. В тот же день дивизия в полной боевой готовности двинулась в новый район сосредоточения, ближе к границе с Восточной Пруссией.

Стояла теплая погода. Ярко зеленели поля.

Колонны 28-й танковой дивизии завершили первый этап марша. Никто еще не думал, что уже через три дня судьба всех круто изменится. Однако Черняховский, подводя итог первого дня марша, со всей строгостью отметил в своем приказе от 19 июня 1941 года:

«…В результате личной недисциплинированности отдельных командиров и начальников первый этап марша выявил ряд существенных недостатков, за которые в боевых условиях нам придется расплачиваться жизнью наших воинов.

1. Штаб дивизии подготовкой частей к маршу и в период марша не руководил, связи с ними не имел до десяти часов 19 июня. Части были предоставлены самим себе. На десять часов 19 июня в штабе дивизии не было никаких данных о боевом и численном составе подков.

2. Командир части капитан Кулешов проявил чрезвычайную недисциплинированность, допустил опоздание выхода вверенных ему подразделений на исходный пункт на 15 минут, в результате такой несерьезности часть опоздала к месту дневки на 2 часа.

Приказываю:

1. За плохую организацию работы штаба дивизии начальника штаба подполковника Маркелова предупреждаю и категорически требую привести штаб в состояние боевой готовности и организованности.

Требую от всех работников штаба удесятерить энергию и работоспособность.

2. Капитану Кулешову за неточное выполнение приказа на первый раз объявляю выговор и напоминаю, что неточное выполнение приказа является тягчайшим преступлением, строго караемым нашими законами.

3. Оперсводки представлять ежедневно в штаб дивизии в 4.00 и 15.00. В оперсводке указывать, где находятся, когда и что делают подразделения, потери в личном составе и материальной части, место командного пункта».

В этом приказе сказался весь Черняховский: непреклонный, суровый и требовательный во имя интересов Родины.

12-й механизированный корпус в соответствии с решением Военного совета Прибалтийского Особого военного округа поступил в распоряжение командующего 8-й армией и, совершив два ночных перехода, к утру 20 июня сосредоточился: 28-я танковая дивизия полковника И.Д. Черняховского в лесах в двадцати километрах севернее Шяуляя (без 28-го мотострелкового полка, который был оставлен в распоряжении штаба округа в Риге); 23-я танковая дивизия полковника Т.С. Орленко — западнее Шяуляя; 202-я мотострелковая дивизия полковника В.К. Горбачева — восточнее Шяуляя.

Часть вторая

ПЕРВЫЕ ИСПЫТАНИЯ

1

Восходящее солнце озарило небо над обширным лесным массивом севернее города Шяуляя. Еще только первые лучи успели скользнуть по верхушкам деревьев, чуть дрожавшим от легкого ветерка, как вдруг в тишину леса ворвался тяжелый нарастающий рокот. Он слышался все отчетливее, и уже можно было понять: это гул моторов множества самолетов, летящих с запада. На командном пункте дивизии взвыла сирена — сигнал воздушной тревоги. Из штабных автобусов выбежали полковник Черняховский и подполковник Маркелов.

— Товарищ полковник, из штаба корпуса нет никаких указаний! — обратился Маркелов. — Возможно, очередное провокационное нарушение границы немецкой авиацией?

В это время вражеские бомбардировщики начали пикировать на лес поблизости.

Телефонная связь вышла из строя.

— Разрешите открыть огонь по воздушному противнику? — запрашивали по радио командиры полков.

— Ждите указаний! — повторял в ответ подполковник Маркелов.

Все еще не верилось, что это война. Где-то внутри продолжала теплиться слабая надежда: может быть, это провокация и конфликт вот-вот будет урегулирован…

Вражеские бомбардировщики поспешно сбрасывали свой смертоносный груз на ту часть леса, откуда накануне танки 55-го танкового полка и машины командного пункта дивизии перешли в запасный район.

Наконец гул моторов пикировщиков и гром бомбовых ударов стихли. Черняховский и адъютант Комаров поднялись из щели, еще с вечера отрытой около штабного автобуса комдива.

— Попросите к микрофону командира корпуса, — приказал Черняховский радисту.

— Товарищ полковник, корпус не отвечает.

— Вызывайте снова! Немедленно установите радиосвязь!

— Есть установить!..

Выполнить приказание было нелегко.

Радист хотя и был опытен, но впервые встретился с таким шумом в эфире. На всех радиоволнах работало, множество наших и немецких радиостанций, и около четырех часов не удавалось установить связь с вышестоящими штабами. Только к восьми часам утра была принята первая радиограмма из штаба корпуса: «Германия напала на Советский Союз, ее войска местами вторглись на глубину более тридцати километров, приготовиться к контрудару».