Мера любви - Мэхелия Айзекс

Остановившись, девочка повернулась и с явной неохотой направилась к нему. Длинные тонкие ноги делали ее похожей на стебелек. Этим она тоже напоминала мать. Первым, что он заметил в Айрин, были длинные ноги.

Но прежде чем девочка успела подойти к нему, дверь конторы распахнулась и из нее выскочила весьма обеспокоенная Айрин.

— Эмми! — воскликнула она, устремляясь к дочери. Затем, заметив присутствие Ли, нервно продолжила: — Господи, что ты здесь делаешь?

— Мам...

— Разве у тебя нет занятий? — Не давая дочери вставить ни слова, Айрин посмотрела на часы. — Сейчас всего одиннадцать. Надеюсь, ничего серьезного не случилось? Бабушка не...

— У нее все в порядке, — невыразительным голосом пробормотала Эмми.

— Тогда почему мистер Роуленд...

— Я встретил ее у ворот. — Вопреки благим намерениям, Ли приблизился к ним и, заметив, что Айрин вся дрожит, несмотря на длинную юбку и шерстяной джемпер, предложил: — Может, вам лучше войти внутрь, пока вы не простудились?

— Что? — Женщина несколько мгновений непонимающе смотрела на него, и Ли понял, что Айрин встревожена намного больше, чем он предполагал. — Ах да. — Серые глаза укрылись за темными ресницами, и, обхватив дочь за плечи, она повела ее в тепло офиса. — Я как раз приготовила чай, Эмми. Пойдем выпьем по чашечке. Ли ехидно заметил:

— С вашей стороны такая дискриминация вполне объяснима... после вчерашнего.

— О-о... — На ее лице опять промелькнула тревога. — Я не имела в виду... — Он отлично знал, что она имела в виду, но ему хотелось помучить Айрин. — Ну что ж, если вы хотите присоединиться к нам, мистер Роуленд, то мы, естественно... естественно, будем очень рады.

— В самом деле?

Как легко привести ее в замешательство, подумал Ли, чувствуя неуместное сожаление по поводу того, что она замужем, а следовательно, недоступна для него. Пережив то, что пришлось пережить ему, он не мог заставить другого мужчину пройти через подобные страдания. Тем не менее следовало признать, что новая сотрудница не оставила его равнодушным.

— Конечно, — сказала Айрин, и Ли почувствовал, что она говорит почти правду.

— Как-нибудь в другой раз. — Он кивнул в сторону открытой двери, в которую уже вошла Эмми. — И полегче с дочерью, ладно? Думаю, у нее наступили тяжелые времена.

— Что вы думаете? — Айрин холодно уставилась на него, и Ли понял, что ее задело это замечание. — А я не думаю, что мои отношения с дочерью каким-либо образом касаются вас, мистер Роуленд. — Она выпрямилась и с горячностью добавила: — И вообще, не вам об этом судить.

Укол пришелся на свежую рану, оставленную сегодняшней выходкой Пола Коппелла, и у Ли на мгновение перехватило дыхание.

— Может быть, и нет, — ровным тоном признал он. — Я просто высказал свое мнение. Если бы я был ее отцом...

— Но вы не ее отец, — с жаром прервала его Айрин. — Отец Эмми умер, мистер Роуленд. Погиб в автомобильной катастрофе, когда ей еще не исполнилось и двух лет.

— Мне очень жаль... — Ли с лицемерным сожалением опустил глаза, но Айрин нетерпеливо взмахнула рукой.

— А мне — нет. И если это режет вам слух — что ж, но таковы уж мои чувства. — Женщина глубоко вдохнула. — Видите ли, он был не один в машине, когда это случилось.

— А-а...

Теперь на лице Ли отразилось понимание, и это, казалось, заставило Айрин сменить гнев на милость.

— Если я была груба, — пробормотала она, — прошу меня извинить. — И взглянула поверх его плеча. — Ваша дочь ждет в машине?

— Моя дочь не приехала, — сообщил Ли, совершенно не удивленный тем, что Айрин известно, куда он ездил. Слухи среди своих в конюшнях распространялись быстро, а он не скрывал ни от миссис Престон, ни от Джека Маккорда своей радости по поводу предстоящей встречи с Кристи.

— О-о... — Айрин с искренним сочувствием посмотрела на него. — Надеюсь, ничего не случилось? Она приедет в другой день?

— Нет, если это будет зависеть от моего тестя, — пояснил Ли. Затем, поскольку искушение поделиться с ней было слишком велико, повернулся на пятках и сделал шаг в сторону машины. — Мне понравилась ваша дочь, — добавил он на прощание. Вы, наверное, тоже были почти подростком, когда она родилась.

5

— Не думаю, что отец, будь он жив, одобрил бы твои действия.

Маргарет Бейтс, сидевшая напротив дочери за обеденным столом, несомненно, была уже проинформирована Эмми о том, что внучке удалось увидеть и узнать в Хиллтопе.

— Не понимаю, о чем ты, — возразила Айрин, бросив возмущенный взгляд на Эмми. — А если бы кое-кто не засовывал себе в карман то, что плохо лежит, этот разговор вообще не возник бы.

— Это точно. — Маргарет Бейтс переключила свое внимание на внучку, чего и добивалась Айрин. — Не могу поверить, что ты так безрассудно поступила, Эмми. О чем ты думала?!

— А что еще мне оставалось, если девочки обозвали меня трусихой, — со слезами в голосе проговорила она. — Бэт Моргулйс сказала, что все они не раз это проделывали.

— «Это» означает воровство, — сухо вставила Айрин. — Ты понимаешь, что тебе придется все рассказать мистеру Биннсу?

— Ой, мам!

— Да. Другого способа выйти из этого положения я не вижу, — рассудительно заметила Айрин. — Если ты сама придешь с повинной, хозяин универмага вряд ли подаст на тебя жалобу в суд.

— Жалобу в суд?! — ужаснулась Эмми. — Да я взяла только ситечко для чая, и больше ничего.

— Все равно это воровство, — твердо сказала мать. — Ты сама знаешь, что поступила плохо, и именно поэтому не хочешь ходить в школу.

— Я не хожу в школу потому... потому что они требуют, чтобы я опять пошла с ними. — Эмми нахмурилась. — А он не заставит меня стучать на остальных?

— Стучать! — Бабушка была в шоке. — Эмми, где ты набралась таких выражений?

— Телевидение, — коротко ответила за дочь Айрин. — Мистер Биннс, конечно, спросит, кто тебя надоумил. — Она на секунду умолкла. — Впрочем, говорить ему это или нет — решать тебе.

Эмми упала грудью на стол.

— О Господи! — простонала она. — Я не могу вернуться в эту школу!

— У тебя нет выбора, — сказала Айрин, вставая. — Эмми, тебе придется посмотреть в лицо этим девочкам и сказать, что ты не воровка. Ты совершила ошибку — только и всего. Если им не понравится — что ж, это еще не конец света. У тебя появятся новые друзья, которые не будут считать тебя размазней только потому, что ты не доказываешь храбрость... столь странным образом.

— Тебе легко говорить.

— Нет, совсем не легко, — заметила мать, наливая горячую воду в раковину, чтобы вымыть посуду. — На самом деле это очень трудно — узнать, что твоя дочь ввязалась в нечто подобное. Но я уверена, ты не хотела бы, чтобы я выигрывала за тебя твои битвы.