Самозванец - Селеста Брэдли

– Я и сама плакала, – произнесла она, прижав щеку к грубому дереву. – Когда человек одинок, печаль лишь усиливается.

Продолжительное время она не слышала ни звука, потом донеслось громкое сопение. Ободренная, Клара продолжила:

– Я печальна, потому что оплакиваю кончину.

Опять сопение, потом послышался тонкий голосок.

– Чью?

– Моего супруга. Он был солдатом и сражался на Пиренейском полуострове.

– Его погубил Наполеон?

Клара печально покачала головой:

– Нет. Кончина Бентли не была героической. Он поскользнулся и сломал шею, когда шел в уборную.

Последовало продолжительное молчание. Потом Клара услышала сдавленное хихиканье. Момент был совершенно неподходящим для веселья, Клара это понимала, но не смогла удержаться и тоже хихикнула. Затем сдерживаемый смех прорвался, и Клара вместе с незнакомкой по другую сторону стены засмеялась, пока слезы не потекли по ее щекам.

Когда наконец ее смех со слезами пополам утих, Клара вытерла глаза, пытаясь найти в себе раскаяние, но почувствовала, что ей стало легче.

– Вы его любили?

Клара медлила с ответом. Потом наконец сказала:

– Он мне нравился. Немного легкомысленный и не слишком ответственный, он все же был добрым. Если бы мы прожили вместе какое-то продолжительное время, возможно, я полюбила бы его. Но его призвали вскоре после нашей свадьбы.

На самом деле – до свадьбы, именно поэтому она и вышла за него замуж, охваченная нехарактерным для нее приступом романтической и патриотической лихорадки. Типичное замужество военного времени, подумала она. Нелепая шутка. Бедный Бентли. Все самые важные моменты в его жизни были чередой банальных и злых розыгрышей. Она вновь вытерла глаза и повернулась к стене.

– Почему ты плакала?

– Моя спина. Очень больно.

– Спина? Ты поранилась?

– Нет, мисс. Это от кнута.

Клара пришла в ужас.

– Тебя стегали кнутом?

– Это не так страшно. – Ее голосок дрогнул. – Не так опасно, как было, когда я пролила чай на гостя.

– Тебя отстегали кнутом за пролитый чай?

– Ну, он был очень горячий, мисс. А я такая нескладная. Но больше я чай не проливала. На этот раз меня наказали за то, что я плохо вытерла пыль на стойке перил.

Клара не могла этого вынести. Теперь, когда она находится в зависимости от сестры Бентли и его зятя, она жалеет себя, считая свою жизнь ужасной. Ей стало стыдно, когда она вспомнила просторную комнату в уютном доме Беатрис Трапп, где у нее не было более обременительных обязанностей, чем помогать Би присматривать за двумя спокойными и покладистыми девочками.

При этой мысли Клара зябко поежилась и почувствовала, что доска за ее спиной еле держится. У нее появилась идея.

– Послушай, как тебя зовут?

– Меня зовут Роза, мисс.

Клара изумилась:

– Надо же! Мы тезки. Меня зовут Клара Роза. – Она снова наклонилась к стене и тихонько постучала. – Роза, надави нa эту доску.

Она попыталась обхватить доску кончиками пальцев, но не смогла найти упора. Потом толчок с другой стороны выдвинул доску вперед, и Кларе удалось схватить доску по бокам. Не обращая внимания на занозы, Клара с силой дернула ее. Сухое дерево заскрипело, освобождаясь от старых гвоздей, и доска подалась.

Неровный свет сальной свечи проник в отверстие. Клара увидела домашний чепец и изнуренное худенькое личико.

– Здравствуйте, мисс.

Увидев залитое слезами лицо и впалые щеки, Клара молча протянула руку. Девушка робко взяла ее и с помощью Клары протиснулась в образовавшееся отверстие.

Когда девушка выпрямилась, Клара с удивлением увидела, что они практически одного роста. Они действительно во многом походили друг на друга. Они были одного возраста, имели одинаковый цвет волос и глаз. И почти одинаковое имя.

Пораженная этим необычным сходством, Клара испытала странное чувство – она словно смотрела на себя со стороны, видя себя такой, какой могла бы быть, не имей она тех преимуществ, которые ей были даны при рождении.

– Боже, вылитая я, – прошептала Клара.

Роза моргнула и тыльной стороной ладони вытерла нос.

– Что такое, мисс?

Клара покачала головой и улыбнулась:

– Не важно. – Она потянула Розу за руку: – Пойдем спустимся в кухню. Выпьем по чашечке хорошего чаю, а кухарка помажет твою спину.

Роза отпрянула:

– Ой, нет! Я не могу. Вы очень добры, спасибо, мисс, но я должна идти работать, иначе меня снова накажут или выгонят!

– Ну и пусть… – Клара едва не произнесла: «Пусть выгонят», – но осеклась. Будь у девушки выбор, она вряд ли осталась бы у своих жестоких хозяев.

Бедное создание должно вернуться к своим обязанностям, несмотря на боль и плохое обращение. Кларе была невыносима эта мысль.

– Позволь мне занять твое место, – выпалила она.

И эти слова стали началом странной истории. Она убедила Розу позволить ей надеть форму и чепец и сама смогла убедиться, в каких ужасных условиях живет девушка.

Спать ей приходилось на голом соломенном тюфяке, брошенном в углу чердака, который был гораздо холоднее, чем чердак в доме Траппов. Хозяин дома, мистер Уодзуэрт, был скупердяем высшей пробы и позволял разводить огонь только в той комнате, где на тот момент располагался он сам.

Ужин Розы часто состоял из одной лишь корки хлеба, а работала она от рассветало позднего вечера.

Конечно, все это Клара узнала не сразу. После той первой встречи Клару осенила идея заключить постоянную сделку с Розой. Клара «платила» Розе за возможность примерно раз в неделю занимать ее место, что позволяло девушке не воспринимать помощь неожиданной благодетельницы как милостыню, а у Клары, в свою очередь, появилась бесценная возможность изнутри увидеть жизнь представителей «приличного» общества.

Она пыталась рассказать о проблемах Розы супругу Беатрис, надеясь, что ее протекция позволит девушке уволиться из дома мистера Уодзуэрта, но Освальд Трапп лишь погладил родственницу по голове и, усмехнувшись, посоветовал ей не думать об этих несчастных созданиях, он, мол, себе никогда это не позволял.

И тогда Клара подняла эту проблему в «Лондон сан»: под шутливым псевдонимом сэра Торогуда она предложила газете свой первый сатирический рисунок, героем которого стал мистер Уодзуэрт.

Карикатуру напечатали сразу же, впрочем, как и все следующие рисунки. В конце концов Кларе пришла в голову мысль попросить об оплате.

Она надевала простое платье служанки и собственноручно относила очередную пачку рисунков в газету. К рисункам лежала записку от сэра Торогуда, в которой сей славный джентльмен указывал сумму своего гонорара. Поскольку Клара искренне сомневалась в ценности своих рисунков, она полагала, что редактор начнет торговаться, пытаясь снизить гонорар. К ее удивлению, Джералд Брейтуэйт заплатил без единого возражения, более того, вместе с деньгами передал записку, в которой говорилось, что, если сэр Торогуд согласен, газета готова покупать у него рисунки в еще больших количествах, поскольку редакция намерена публиковать их буквально через день.