Дом Грома - Кунц Дин Рей

— О, я уверена, что до этого дело не дойдет, — перебила его Сюзанна. — Я просто уверена, что шрам будет практически незаметен. У меня, честно говоря, отлегло от сердца, когда я увидела, что не похожа на Франкенштейна.

Миссис Бейкер рассмеялась.

— Да разве это возможно! С вашей-то красотой! Боже мой, дорогая Сюзанна, вы себя недооцениваете.

Сюзанна покраснела.

Макги весело рассмеялся.

Покачивая головой, миссис Бейкер прихватила ножницы и остатки бинтов и вышла из палаты.

— Ну и как? — сразу приступил к делу Макги. — Готовы разговаривать с вашим шефом в «Майлстоуне»?

— Филипп Гомез, — повторила Сюзанна имя и фамилию, сказанные ей вчера Макги. — Я до сих пор не могу припомнить ничего связанного с этим именем.

— Надо немного подождать, и все вспомнится. — Доктор взглянул на часы. — Рановато, но мы попробуем. Он уже должен быть у себя в офисе.

Он поднял трубку телефона, стоявшего на столике рядом с кроватью, и попросил телефонистку больничного коммутатора соединить его с компанией «Майлстоун» в Ньюпорт-Бич в Калифорнии. Гомез был уже на работе, он сам взял трубку.

В течение нескольких минут Сюзанна слушала Макги, разговаривающего с Филиппом Гомезом. Доктор сообщил, что Сюзанна недавно вышла из состояния комы, но у нее сохраняется временная частичная потеря памяти. Он делал особое ударение на слове «временная». Наконец он передал трубку Сюзанне.

Сюзанна взяла ее, как берут в руки змею. Она не могла разобраться в своих мыслях и не была уверена, что правильно поступает, вступая в разговор со своим шефом из «Майлстоуна». С одной стороны, она не хотела бы жить всю оставшуюся жизнь с зияющей пустотой в памяти о значительной части своей жизни. С другой — она отлично запомнила чувство, которое вызвал у нее разговор о «Майлстоуне». Ее не покидало тревожное ощущение того, что ей лучше не вспоминать о своей прежней работе. Вчера в ее душу вполз призрак страха. Сегодня она почувствовала, как этот призрак возвращается.

— Алло!

— Сюзанна? Неужели это вы?

— Да. Это я.

У Гомеза был высокий тембр голоса, он говорил быстро, выпаливая фразу за фразой.

— Сюзанна, слава Богу, я снова слышу ваш голос, слава Богу, честное слово, мы так и знали, нет, действительно, иначе и быть не могло. Мы так переживали за вас, так сильно переживали. Даже Брекенридж переживал. Представляете, кто бы мог подумать, кто мог знать, что он способен переживать? Так как вы? Как вы себя чувствуете?

Звук этого голоса не пробуждал у Сюзанны никаких воспоминаний. Это был голос совершенно постороннего человека.

Они разговаривали минут десять. Гомез пытался помочь Сюзанне вспомнить что-нибудь о ее работе. Он рассказал, что «Майлстоун» является независимой частной компанией, специализирующейся на выработке стратегических технологий, и работает по контрактам с ITT, IBM и другими крупными компаниями. Это ничего не давало Сюзанне, она не могла представить, что такое «независимая частная корпорация, специализирующаяся на выработке стратегических технологий». Гомез растолковывал ей, что она работала над применением лазерных технологий в производстве средств связи. Никакого проблеска в памяти. Он описал ее кабинет в «Майлстоуне» — это прозвучало как рассказ о месте, в котором она никогда не бывала. Он перечислил ей друзей и коллег по «Майлстоуну»:

Эдди Джилрой, Элла Хэверсби, Том Кавински, Энсон Брекенридж и другие. Ни одна из фамилий не была ей знакома. К концу разговора в голосе Гомеза уже чувствовалось беспокойство. Он просил ее звонить ему в любое время, когда это понадобится, а также посоветовал позвонить и другим сотрудникам «Майлстоуна».

— И знайте, — сказал он, — сколько бы ни продолжалось ваше выздоровление, ваша работа будет вас ждать.

— Благодарю вас, — ответила она, тронутая его благородством.

— Ну что вы, — заключил Гомез. — Вы же одна из лучших сотрудниц нашей компании, и мы не хотим терять вас. Если бы мы находились от вас не за тысячу миль, я уверен, мы бы не отходили от вас, помогали бы как могли, чтобы вы побыстрей встали на ноги. Мы бы просто дневали и ночевали у вас в палате.

Сюзанна попрощалась с Гомезом и повесила трубку.

— Ну как? Что-то прояснилось? — сразу задал вопрос Макги.

— Ничего. Я не могу припомнить ничего о моей работе. Но Фил Гомез показался мне очень любезным.

Про себя же она подумала: «Если он такой любезный, такой заботливый, то как же я могла его забыть?»

И еще одна мысль мучила ее — на протяжении всего разговора в душе нарастала странная тревога. Откуда это чувство? Любезный Фил Гомез и непонятное ощущение опасности. Она... боялась даже мысли о «Майлстоуне». И не могла понять — почему.

После того как Макги ушел, Сюзанна повторила упражнение для мышц ног.

Миссис Бейкер, прикатившая кресло-коляску, помогла ей перебраться в нее и сказала:

— На сей раз, я думаю, вы сможете ехать самостоятельно. Сделайте один полный круг по третьему этажу. Если устанут руки, попросите любую из медсестер докатить вас до палаты.

— Я чувствую себя великолепно, — заверила ее Сюзанна. — Я не устану. Может быть, мне сделать два круга по этажу?

— Я так и знала, что вы об этом попросите, — отреагировала миссис Бейкер. — Но сейчас вам можно проехать только один круг, этого будет вполне достаточно. Не надо устраивать марафонских забегов. После обеда и дневного сна отправитесь по второму кругу.

— Вы так нянчитесь со мной. Я гораздо выносливей, чем вам кажется.

— Ну вот, опять за старое. Дитя мое, вы неисправимы!

Сюзанна покраснела, вспомнив, как вчера не послушалась медсестру и чуть было не упала, пересаживаясь с кровати в кресло-коляску.

— О'кей, один круг. Но после обеда и сна я проеду по тому же маршруту два раза. Кстати, вчера вы обещали, что разрешите мне сделать несколько шагов самостоятельно, так что придется сдержать слово.

— Вы неисправимы, — повторила миссис Бейкер, улыбаясь.

— Сначала, — сообщила Сюзанна, — я собираюсь посмотреть на вид из окна.

Она проехала мимо второй кровати, которая продолжала пустовать, и остановилась у окна. Лежа в кровати, она могла видеть через него лишь небо и верхушки деревьев. Подоконник был довольно высокий, и ей пришлось вытягивать шею, чтобы рассмотреть открывающийся вид.

Больница была выстроена на одном из холмов, кольцом окружающих неширокую долину. Склоны холмов заросли соснами, обычными и голубыми елями; среди деревьев виднелись поляны с изумрудно-зеленой травой. Городок располагался в долине, но его пригороды уже вторгались на склоны холмов. Дома из камня, кирпича и дерева ровными линиями выстроились вдоль прямых улиц. День был серый и непогожий, по небу ползли грозовые тучи, однако даже в этих мрачных декорациях городок казался спокойным и красивым.

— Какое приятное место! — воскликнула Сюзанна.

— Еще бы, — подхватила миссис Бейкер. — Я ни разу не пожалела, что уехала сюда из большого города. — Она вздохнула. — Ах, да мне же еще нужно переделать массу дел. Но как только вернетесь в палату, сразу вызовите меня, я помогу вам лечь в постель. — Она шутливо погрозила Сюзанне пальцем. — И не вздумайте проделать это самостоятельно. Несмотря на всю вашу храбрость, вы еще слишком слабы. Обязательно вызовите меня.

— Обещаю, — отозвалась Сюзанна, подумав про себя, однако, что она, может быть, попробует обойтись без помощи медсестры, если будет хорошо себя чувствовать после прогулки.

Миссис Бейкер вышла, а Сюзанна все не могла оторвать взгляда от окна, любуясь пейзажем.

Спустя некоторое время она с ужасом осознала, что в палате ее задерживает вовсе не красивый вид из окна. Она подсознательно боялась покинуть комнату. Она боялась вновь встретиться с Биллом Ричмондом, с человеком, похожим на Эрнеста Харша. Она боялась, что опять увидит на его лице эту злобную усмешку, опять увидит его мутно-серые глаза, опять он будет подмигивать ей и еще, пожалуй, чего доброго, начнет издевательски интересоваться, как себя чувствует Джерри Штейн.