Не уходи - Маргарет Пембертон

Когда майор уложил Лизетт на голубое шелковое покрывало, она промолвила так тихо, что он едва услышал ее:

— Я даже не знаю вашего имени.

Майор посмотрел на ее бледное лицо и темные волосы, разметавшиеся по подушке.

— Дитер, — напряженно ответил он.

Слабая улыбка тронула губы Лизетт. Дитер. Хорошее имя. Она попыталась повторить его, но тут ее закружил какой-то странный водоворот, в котором смешались яркие краски и свирепые ветры. Затем в комнату вбежала графиня, за ней следовала Мари. И краски исчезли — Лизетт поглотила тьма.

Местный доктор Оже не верил своим глазам: за ним приехал «хорх» с двумя охранниками. Приказ немедленно прибыть в замок Вальми исходил не от графа, а от высокопоставленного офицера вермахта, избравшего Вальми своей резиденцией. Доктор быстро прошел через холл замка и поднялся по винтовой каменной лестнице, охваченный дурными предчувствиями.

— Моя дочь упала с велосипеда, — сообщил граф, встретив доктора на лестничной площадке второго этажа. — Мы не можем остановить кровотечение.

— Где рана? — спросил доктор, переводя дыхание.

— В верхней части бедра.

Доктор Оже двинулся вперед еще быстрее. Судя по всему, повреждена артерия. Если так, девушка наверняка потеряла много крови. Остановившись возле распахнутой двери спальни, доктор удивленно вскинул густые брови. С одной стороны кровати стояла на коленях графиня и держала дочь за руку, а с другой — немецкий офицер. Его форма была перепачкана кровью, лицо выражало тревогу.

Доктор бросил встревоженный взгляд на графа. Может, хозяин замка что-то утаил от него? Или просто не осмелился сказать? Анри де Вальми, опередив мсье Оже, вошел в комнату и сообщил:

— Приехал доктор.

На бедро Лизетт был наложен жгут, возле кровати стояли кувшины с теплой кипяченой водой. Доктор отвел взгляд от зловещей фигуры майора, стараясь не думать о том, каким образом Лизетт получила травму.

Покрывало пропиталось кровью, девушка была без сознания. Доктор Оже с черным саквояжем в руке поспешил к постели. Немецкий офицер не сводил с него пристального взгляда. Нервничая, доктор начал снимать окровавленные повязки. Он очень опасался, что ответственность за Лизетт де Вальми возложат на него. Промокнув тампоном кровь, доктор с облегчением вздохнул. Рана была серьезной, но артерия оказалась неповрежденной. С такой травмой он справится.

— Воды, мадам, — обратился доктор к графине и, закатав рукава, приступил к работе.

Пока он зашивал рану, немецкий офицер не покидал комнату. Закончив, доктор отложил в сторону иглу и вновь задумался о причине травмы. Насилие он сразу исключил, поскольку не видел никаких его признаков. Глубокая рана с рваными краями наверняка нанесена не ножом. Порез на колене и царапины на голени, вполне возможно, объяснялись тем, что девушка упала с велосипеда, а металлическая рукоятка руля вонзилась ей в бедро. Так сказал граф.

Доктор закрыл саквояж.

— Несколько дней придется походить с костылем. Рану следует промывать, пока я не сниму швы.

— А когда вы снимете швы? — прозвучал холодный голос немецкого офицера.

— Через неделю… возможно, через десять дней, — ответил доктор, радуясь, что его миссия выполнена, и желая побыстрее покинуть замок.

— Мадемуазель де Вальми потеряла много крови, — продолжил майор, — и я был бы весьма признателен вам, если бы вы каждый день посещали ее.

Поняв, что это не просьба, а приказ, доктор не стал возражать.

— Разумеется, — поспешно отозвался он, — завтра с утра зайду. До свидания, мсье граф, графиня. До свидания, господин майор.

Доктор ожидал, что майор попросит его не распространяться о визите в замок. Впрочем, немец ждал визита завтра утром, поэтому, наверное, решил, что еще успеет предупредить.

Доктор Оже покинул комнату с чувством облегчения. Он с сомнением относился к тому, чего не понимал, а сейчас не понимал, какие отношения связывают четырех человек, оставшихся в спальне.

Лизетт лежала, откинувшись на подушки; под глазами у нее были темные круги. Придя в себя, она увидела Дитера и испугалась, поняв, что это приятно ей. Девушка избегала смотреть на него.

— Дорогая, тебе нужно отдохнуть, — заботливо промолвила графиня, поправляя покрывало.

Граф откашлялся.

— Думаю, лучше перенести Лизетт в ее спальню.

Графиня удивленно посмотрела на мужа, и на ее щеках выступил легкий румянец. Встревоженная, она совсем забыла, что эти комнаты уже не принадлежат им.

— Да, конечно, очень глупо с моей стороны…

— Лизетт останется здесь, — спокойно возразил Дитер. — Сейчас ее рискованно переносить, рана снова может открыться. Я прикажу, чтобы до выздоровления Лизетт отсюда убрали мою одежду и вещи.

— Спасибо вам, майор Мейер. — Граф с искренней благодарностью посмотрел на немца. — Мы очень признательны вам за то, что вы сделали. Возможно, ваши решительные действия спасли Лизетт жизнь. Если бы она осталась на дороге с таким сильным кровотечением… — Он невольно вздрогнул.

— Мари перенесет ваши вещи, майор, — сказала графиня. — А Элиза приготовит легкий завтрак. Может, позавтракаете с нами, прежде чем вернуться к своим обязанностям?

— Благодарю вас. — Дитер понял, что графине нелегко далось это приглашение.

Графиня снова взглянула на дочь:

— Я пришлю к тебе Элизу с подносом. Ты обязательно должна поесть, дорогая.

Все направились к двери, и Лизетт поняла, что Дитер вот-вот уйдет.

— Думаю, вам будет удобнее всего в спальне, когда-то принадлежавшей моей матери, — обратился граф к Дитеру. — Конечно, она не такая большая, но с видом на Ла-Манш.

— Спасибо, меня это вполне устроит.

Тень Дитера упала на кровать, и Лизетт уловила запах его одеколона. Он смотрел на нее. Ждал.

— Лизетт? — В голосе майора прозвучала такая нежность, что благие намерения тотчас покинули девушку. Помимо своей воли она подняла на него взгляд. Лизетт показалось, что в этот момент вся ее жизнь изменилась.

Дитер взял ладонь девушки, поднес к губам и замер. Несмотря на богатый опыт, он не был готов к такой ситуации. В жизни майора было много женщин, но, насладившись ими, он забывал о них. Однако в эту минуту Дитер понял, что всем этим женщинам очень далеко до Лизетт де Вальми. Ее своенравие и беззащитность пробудили в нем чувство, о существовании которого он и не подозревал. Дитеру хотелось защищать Лизетт, и он понимал, что она нужна ему не только сейчас, но и на всю оставшуюся жизнь. Это открытие потрясло его.

Неохотно отпустив ладонь Лизетт, Дитер вышел из комнаты вслед за графом. Он знал, что осуществить свое желание может только одним способом. Уголки его рта дрогнули в безмолвной усмешке. Интересно, как отреагирует Анри де Вальми на то, что захватчик, вторгшийся в его страну и в его дом, вознамерился жениться на Лизетт?