Гора в объятьях облаков (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

– Мы так опоздаем на выход ойран. Что за столпотворение сегодня. Не люблю ходить в город перед праздником. – Мы остановились у самых перил, и тенгу подхватил меня на руки, предупредив, – Только не кричи.

Чуть спружинив, Шиджеру сперва оказался на ограде перил, заставив сердце подкатить к горлу, а затем шагнул вперед, стремительно рухнув вниз. Темные глаза смотрели прямо на меня, резинка слетела с волос, а меня всю сковало от ужаса и ощущения свободного падения. В момент когда я ожидала совсем не нежного соприкосновения с землей, мы резко затормозили, снизив скорость падения. С обеих сторон от тенгу раскинулось по большому, опадающему пеплом, облаку. Крыльев как таковых я не видела, был только какой-то фантом, не более. Мы плавно опустились на твердую землю. Мужчина спустил меня с рук, но коленки подогнулись, заставив опереться на Шиджеру. Тенгу поддержал под локти, заглядывая в глаза и не давая сползти на пол.

– Нормально? – собравшись с силами, кивнула. Это наверное, как с парашютом, только тебя еще кто-то держит при этом. – Тогда идем, тебе понравится.

Мы почти побежали по переулкам к главной улице, откуда доносился громкий металлический звон.

Толпа стояла вдоль домов, полностью освободив проход. Тенгу протиснулся в первые ряды, вытянув меня и поставив перед собой. Длинные, крепкие руки обвили плечи со спины, оберегая от давки. Наклонившись к самому уху, ёкай объяснял, обдавая шею теплым дыханием и вызывая волнение в теле.

– Вон посмотри, она идет, – первыми шли несколько мужчин, со странными прическами, полувыбритых макушек и завернутых наверх хвостов. Один нес железный шест с кольцами, которым позвякивал, у второго в руках был бумажный фонарь. Заиграла весьма заунывная струнная музыка и над всей улицей вспыхнули в воздухе красные фонари, которых, клянусь, минуту назад тут не было. Дальше, медленно, как-то покачиваясь, словно на волнах, шли девочки, лет двенадцати, в простых красных юката.

– Это кто?

– Ученицы ойран. Раньше – чаще всего сиротки, сейчас иногда сами приходят, просят взять на обучение.

– Ойран – это кто? – мне были известны только гейши, и дама, которая виднелась в центре процессии, пока плохо различимая, чем-то напоминала одну из них. Но было в ней что-то и совсем иное. Мне усмехнулись в ухо, и тенгу обнял крепче, принявшись шептать.

– Ойран – это элитная куртизанка. Популярная и желанная настолько, что очередь к ней выстраивается на месяцы вперед.

– Куртизанка? Хм, – как-то совсем далекая от сферы интимных услуг, никогда раньше не пересекаясь с ночными бабочками, я слегка смутилась. Радовало, что тенгу не видно моего лица.– И чем же она такая особенная?

Девочки почти дошли до нас, и я смогла разглядеть у одной явные маленькие рожки, а вторая щеголяла переливающейся чешуей на щеках. Позади них, опираясь на плечо идущего рядом мужчины, шла ойран. Если я правильно разобрала, это была кошка, с высокой прической и множеством торчащих веером шпилек из какого-то прозрачного желтого материала. По бокам от лица, совсем иначе разрисованного, нежели у гейш, свисали блестящие водопады металлических бусин. Кошка шла, плавно покачиваясь, как-то по особенному закидывая ноги на трехзубых высоких гэта, надетых на босую ногу. Многослойное яркое кимоно было завязано таким образом, что золотой пояс свисал спереди, закрывая руки. Но самым привлекающим было выражение лица.

– Посмотри на нее. Раньше ойран были самыми востребованными дамами Японии. Говорят, она может даже из самого безнадежного мужчины сделать великого полководца, вдохновив и заставив поверить в себя. – Я, кажется, видела это все в ее глазах. Кошка смотрела на всех,и не на кого, осознавая, что кажется, ее здесь хотят все и каждый. Тихим шепотом мне в ухо лился рассказ тенгу. – Она законодательница мод. Актриса. Говорят, ойран одним поцелуем могла решить судьбу целой провинции. Побывав с ней однажды, уже не забудешь.

– А ты был? – от этого разговора, от размеренной, какой-то завораживающе медитативной музыки, от плавных движений кошки, мне стало душно и как-то волнительно. Я не видела никого вокруг, только эту великолепную, сияющую особу, и чувствовала теплое дыхание, сопровождающее хриплый голос у моего уха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Однажды.

– И как?

– Думается, я многому научился в ту ночь.

Вот теперь я прокляла свое воображение, зажмурившись и стараясь прогнать из головы непрошеные видения. И все же, нельзя было не признать, что прекрасная золотая кошка изумительно смотрелась бы с черным тенгу. Исключительно с эстетической точки зрения.

Шествие оказалось довольно длинным, начав меня немного утомлять, когда сама ойран почти скрылась из виду. Подавив зевок, похлопала тенгу по ладони, привлекая внимание. Чуть повернув голову, встретилась с темными глазами.

– Идем уже? – Шиджеру кивнул, выпуская меня из теплых объятий. Только сейчас я почувствовала, что ночной воздух значительно посвежел. Полная впечатлений, я уже вполне была готова отправиться в поместье.

Оставив толпу, мы свернули на одну из боковых улиц, где также были кафе и магазинчики, но на порядок меньше существ. Уцепившись взглядом, я остановилась у лавки, где продавали разные маски, то лисьей, то волчьей морды. Были зайцы и просто какие-то демоны. Не удержавшись, подстрекаемая тенгу, я примеряла заячью, с удивлением увидев в зеркале, как маска мгновенно приросла к лицу, сделав меня похожей на одного из ёкаев. Взволнованная, посмотрел на Щиджеру.

– Немного магии. Такой эффект длится дня три-четыре. Их делают специально к периоду фестивалей. – Помогая снять, объяснил тенгу. – Для тебя не опасно, можешь выбрать любую.

Обрадовавшись, как дитя, я с воодушевлением перемеряла все, остановившись все же на первой. Мне помогли ее закрепить как-то сбоку от лица, где она не мешала. Пока я развлекалась примеркой, Шиджеру тоже выбрал себе сувенир в виде длинной флейты с очень умелой резьбой.

Мы были почти у выхода из города, когда ёкаи, идущие впереди, стали вдруг расходиться по сторонам, освобождая кому-то дорогу и тихо перешептываясь. По улице шел человек. Это было так же видно, как змеиный хвост у ёкая впереди. Бритый наголо мужчина в серо-голубом одеянии медленно шел по центру улицы и от него исходило странное свечение, резко выделяющее его в свете желтых городских фонарей.

– Странно, – Шиджеру остановился, придержав меня за руку, – даосцы редко приходят в город.

– Кто он?

– Монах. Не каждый человек может просто так разгуливать по обиталищу ёкаев. Видно, что-то произошло, раз он решил явиться сюда.

– Это опасно?

– Да нет, – тенгу пожал плечами, о чем-то раздумывая, – у него достаточно благодати, чтобы защититься, никто не станет нападать. Да и он не будет трогать никого, пока мы ведем себя благоразумно. Вот только большая часть ёкаев плохо себя чувствует в присутствии монаха. Подожди меня. Раз я здесь, придется разбираться.

Тенгу протянул мне свою флейту, двинувшись в сторону сияющего даосца.

Глава 8

При приближении ёкая монах остановился, уважительно склонив голову. Тенгу ответил таким же поклоном. Разговор был тихим, и с моего места совершенно не слышим.

Пока мужчины разговаривали, рассматривала местных обитателей. Уж очень разными и занимательными были ёкаи. По другой стороне улицы ползла огромная сороконожка, с головой человека, навстречу мне шел крупный мужчина с керамической белой маской, закрывающей все лицо. Была очень милая девочка в школьной форме, которую сопровождала пара громил, весьма устрашающего вида. Прохожих было не много, так что, несколько утомленная впечатлениями, прислонилась к стене ближайшего здания, ожидая тенгу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Все случилось очень быстро, даже сообразить не успела. В первое мгновение на моем плече оказалась рука. Холодная и когтистая, с характерным тошнотворным запахом разложения. Вздрогнув, я вскрикнула и отскочила, развернувшись к существу. Лапа держала не крепко, так что мне удалось вывернуться из захвата. Сердце екнуло и замерло, забыв как ему положено стучать. Не знаю, есть ли в Японии зомби, но это был явный классический представитель этого вида монстров. Характерно-серая кожа, куски то ли изодранной, то ли изгнившей плоти, странные ломаные движения и протянутые в мою сторону руки. Воздух выходил изо рта с хрипом, хорошо знакомым по фильмам ужасов. У меня уже совсем готовы были подогнуться коленки, когда поверх страха тонкой струйкой, все увеличиваясь, всплыло возмущение. Ну, нетушки. Не для того меня мама, кровиночку, растила, чтоб какая-то пакость забугорная рот разевала.