Любовница Волка (ЛП) - Маклеод Саманта

Сайт Стэнфорда загрузился, когда раздались гудки телефон. Я моргнула, глядя на экран компьютера. Лаувейисон оказалась женщиной. Молодой женщиной. И она преподавала… я прищурилась, чтобы удостовериться. Скандинавскую мифологию? Что за чертовщина?

— Привет! Это профессор Каролина Лаувейисон, — раздался в трубке бодрый голос.

— О! Да, это Карен из Университета…

— Если вы хотите оставить сообщение, пожалуйста, нажмите один. Если вам нужна срочная помощь, пожалуйста, нажмите два для нашего административного помощника. Мои часы работы — понедельник, среда и пятница с десяти до десяти вечера…

— Ладно, — пробормотала я, пытаясь взять себя в руки настолько, чтобы оставить хоть какое-то связное сообщение. — Это Карен Макдональд из Университета, я звоню вам по поводу… э-э… волков.

Я повесила трубку и откинулась на спинку стула, чувствуя себя более или менее идиоткой. Кто-то за моей спиной откашлялся, и я обернулась, чтобы увидеть Колина в дверях.

— Да? — спросила я, слегка удивившись, увидев его здесь раньше десяти утра.

Колин кивнул в сторону лаборатории.

— Зак хочет вам кое-что показать.

— Зак здесь? Так рано?

Колин усмехнулся.

— Ему показалось, что он что-то заметил в парке, и он хотел это проверить. Он позвонил мне сегодня утром.

— Ладно, ты привлек мое внимание.

Я схватила бутылку с водой и последовала за Колином в лабораторию. Зак сидел, сгорбившись, над своей рабочей станцией, окруженный пустыми банками из-под энергетических напитков, пакетами из-под «Фрито» и тремя компьютерными экранами, заполненными цифрами.

— Что тут происходит? — спросила я.

Зак резко повернулся на стуле и нахмурился.

— Я только что закончил перебирать последние цифры. Что-то тут не так.

Он нажал несколько клавиш, и на экране появилась карта Йеллоустона. Светящиеся красные треугольники заполняли карту — расположение различных стай.

— Это старые данные, — сказала я.

— Да, я знаю, — сказал Зак. — Двухлетней давности.

Он склонился над клавиатурой, и красные треугольники задвигались вокруг карты.

— А вот и прошлый год. А теперь посмотрите, что произойдет, когда я введу данные из нашей поездки…

Карта снова изменилась. Только теперь треугольники расширились или рассеялись, оставляя в центре карты пустое кольцо тьмы.

— Что… в этом нет никакого смысла, — сказала я, постучав пальцем по пустому месту в центре экрана Зака. — Это основная среда их обитания.

— А вот и не хрена, — заявил Зак. — И посмотри, к чему это ведет.

Он вытащил еще одну карту. Я сделала глубокий вдох. Ярко-красные очертания вулканической кальдеры, супервулкана, спящего под Йеллоустоном, идеально соответствовали нахождению красных треугольников.

— Они покидают кальдеру, — прошептала я. — Но почему?

— Может быть, он вот-вот взорвется, — раздался мягкий голос Колина у меня за спиной.

Я покачала головой.

— Даже не шути об этом.

Йеллоустонский национальный парк — самый большой вулкан в мире. В последний раз этот вулкан извергался шестьсот тысяч лет назад, и вулканический пепел разлетелся далеко на юг, до самой Мексики. Он заслонил солнце. Возможно, это даже спровоцировало Ледниковый период.

— Ну, возможно, вам стоит спросить вашего друга, что происходит, — протянул Зак, не отрывая глаз от экрана компьютера.

— Хорошая мысль, — сказала я. — Держу пари, Диана это заметила… эту странную схему миграции. Но почему она ничего не сказала, когда…

Мой голос затих, когда я поняла, что Зак смотрит на меня, подняв бровь.

— Нет, я имел в виду вашего… э-э… другого друга. Ну, знаете, человека-волка.

Я оглянулась, чтобы убедиться, что дверь лаборатории закрыта, затем покачала головой и закрыла глаза, сжимая переносицу.

— Зак, а как насчет того «что происходит в парке, остается в парке»?

— Эй, все, что я пытаюсь сказать, это то, что сексуальный мистер волк может иметь уникальный и ценный взгляд на эту конкретную ситуацию.

Я повернулась к Колину за поддержкой, но он кивнул вместе с Заком.

— Карен, я имею в виду профессор Макдональд, вы должны это сделать. Это может быть очень важно. Вы ведь можете поговорить с ним, правда?

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла придумать ни единого слова.

Зак откинулся на спинку стула и закинул руки за голову.

— Леди-Босс, я знаю, что вы все время притворяетесь, будто ничего из этого сумасшедшего дерьма в парке никогда не было, но серьезно. Что за чертовщина творится с волками? Это не обычная модель миграции. Они покидают свою среду обитания. Должна же быть какая-то причина.

Я вздохнула и посмотрела в окно. Листья на вязах уже начали менять цвет с темно-зеленого на яркий, солнечно-желтый.

— Я даже не знаю, как с ним связаться, — сказала я.

Колин и Зак обменялись встревоженными взглядами.

— Ну, вы можете попробовать… — начал было Зак.

— И этот разговор окончен, — сказала я, прерывая его и отчаянно надеясь, что мои щеки не выглядели такими красными, как чувствовались.

— Хорошо, — протянул Зак. — Но если парк готовится к взрыву, было бы неплохо заранее предупредить всех.

— Спасибо, — сказала я, пятясь из лаборатории, прежде чем кто-то из них успел сделать еще одно замечание про человека-волка.

Я прикусила губу и снова опустилась в свое рабочее кресло.

Если Йеллоустонская кальдера взорвется, подумала я с оцепеневшим, замирающим чувством, нам всем конец.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Вали Локисен, да? И вообще, что это за имя такое? Японец? — Сьюзен подняла глаза от своей огромной белой кофейной кружки, ее темные кудри подпрыгивали в утреннем свете.

— Э. — Я оттолкнулась от стола. — Думаю, мне нужно купить булочку. Не хочешь булочку? Или еще кофе?

Улыбка Сьюзен стала еще шире, и мои щеки вспыхнули. Я встала и отошла от стола со всем достоинством, на какое была способна. Мы пили кофе в кафе «Весь мир», веганском, безглютеновом, кооперативе, зажатом между барами и художественными галереями на главной улице Бозмена. Это место было битком набито студентами колледжа и грязными бродягами-альпинистами. Я потерла лоб, головная боль, пульсирующая в висках, становилась все сильнее, а странная электронная музыка «Нью-Эйдж» не помогала делу.

Вчера вечером я очень спонтанно прикончила целую бутылку вина, пытаясь придумать правдоподобную историю для Сьюзен. К тому времени, когда я налила себе последний стакан из дорогостоящей бутылки, которую купила после обналичивания чека Барри Ричардсона, на алименты, у меня была блестящая история. Это было абсолютно правдоподобно, совсем не жутко, и не звучало даже вполовину так безумно, как правда.

Сегодня утром я не могла вспомнить ни слова из этой истории, и мне даже не помогло, что я проснулась в слезах по какой-то глупой причине. Я зашла в кафе, пытаясь хотя бы припомнить то место, которое так привлекательно звучало вчера вечером. Ничего. Я опоздала на двадцать минут. Сьюзен уже пила второй латте с соевым молоком, и вид у нее был подозрительный.

У парня за прилавком были агрессивно-оранжевые волосы под ковбойской шляпой, тоннели в ушах и штанга в носу.

— Привет, — пропищала я, чувствуя себя старой и какой-то неубедительной, чем все вокруг меня. — Будьте добры булочку.

Он что-то проворчал, и я протянула ему кредитку. Через пять минут кто-то сунул мне синюю тарелку с чем-то вроде булочки. Я глубоко вздохнула и вернулась к столу Сьюзен.

Сьюзен сияла от счастья.

— Значит, ты встретила его в парке, — сказала она. — Этого… Вали.

Мой мозг лихорадочно работал, когда я откусила огромный кусок булочки. На вкус он напоминал опилки. Я сделала глоток кофе, чтобы проглотить его, прежде чем мне, наконец, удалось ответить:

— Да, в последнем походе.

— С твоими аспирантами?

Я отрицательно покачала головой.

— До того, как они появились.