Его любимая заноза (СИ) - Наталия Ладыгина

Не представляю, что она думает сейчас, но мне нужно сейчас же сказать, кто я такая. До появления Киры, Матвея и Егора Алексеевича.

— Я так понимаю, ваш сын не сказал вам, кто я. Я няня Киры. Совсем недавно. Марина уволилась.

И тут улыбки женщины не становится. Она будто очень сильно расстраивается.

— Няня?..

— Да, так получилось. Мы с вашей внучкой познакомились совершенно случайно, подружились. Егор Алексеевич тут же предложил мне работу на время. Я не смогла отказаться.

— Значит, няня… — вздыхает женщина.

Она что, правда расстроилась? Или просто не понимает, как ее сын нанял такую молодую. Но изначально она будто была очень рада мне. Показалось.

— Бабушка! — слышу звонкий голосок малышки. Валентина Петровна тут же переключается на внучку, наклоняется, чтобы обнять Кирочку. Вижу и Матвея с Егором Алексеевичем. Ну и ну. Удивляюсь тому, что Матвей тоже улыбается. Очевидно рад видеть бабушку.

Коротко посмотрев на Егора Алексеевича, я ретируюсь из гостиной. Захожу в прихожую и жду его.

Он приходит уже через минуту, и я надеваю пальто. Мы без единого слова выходим из квартиры, спускаемся на парковку, садимся в его шикарную машину, салон который пропах его дорогим парфюмом. Я даже знаю, какой именно. Я ведь все-таки специалист по этой части. Все популярные ароматы знаю. Да и не популярные.

— Рад, что ты согласилась, — произносит мужчина, когда мы медленно выезжаем со двора.

Он так это видит, да?

— Я согласилась? Вы меня вынудили согласиться, — боюсь даже шевелиться лишний раз, платья помять. Хотя оно не должно. Ткань классная.

— Да ну?

— А не вы ли говорили, что когда девушка говорит «нет», то надо к ней прислушиваться? Напомню, вы так сказали парню, который ко мне приставал.

— Ты не хотела говорить «нет», ты считала, что нужно сказать «нет». Это большая разница.

Откуда он это знает? Ну откуда?

Я и правда думала лишь о том, правильно ли это. Но я не хотела отказываться. Наверное, поэтому я позволила себя уговорить. Ну и напугал он меня. У него очень сильная энергетика. Или это я очень слабая.

— Вы были настойчивы.

— У меня есть недостатки и похуже, — парирует мужчина, и я кидаю на него короткий взгляд.

Ох, и не хочу я о них знать.

Каких-то пять минут, и мы на месте. Я не предполагала, что когда-нибудь побываю в этом здании.

На подземной парковке полно машин и людей. Сердце начинает отстукивать невероятный ритм. Я как дикарка какая-то. Страшно боюсь сделать что-нибудь такое, что опозорит меня.

Когда выходим, то сразу направляемся к лифту. Возле него никого нет, но за нами еще идут люди. Придя первыми к нему, Егор Алексеевич не считает нужным ждать других, хотя места тут полно. Мы едем на последний этаж.

— Не волнуйся. Сейчас сдашь свое пальто и пойдем гулять.

— Гулять?..

— Ну да. Сможешь расслабиться.

— А вот это вряд ли, — выдыхаю с нервной усмешкой. У меня ладони влажные. Вытираю их о пальто. — Зря вы меня заставили…

— Я тебя заставил?

— Ну… да.

— Ты боялась, что я выгоню тебя в случае отказа?

— Нет, я боялась, что после этого мы перестанем с вами быть в хороших отношениях, и я бы постоянно чувствовала напряжение. А я… не люблю конфликты.

Мужчина расплывается в улыбке, которой я прежде не видела на его лице.

— Расслабься. Жалеть ни о чем не придется. Сказал же, что отблагодарю тебя.

Это, может быть, будет звучать дерзко, но я хочу это сказать:

— Вы отблагодарите меня, если больше ни о чем таком не попросите, — отвечаю я, а в следующую секунду двойные двери лифта широко распахиваются, как и мои глаза.

Глава 16

Теперь я понимаю, что он имел в виду, говоря, что мне тут понравится. А также понимаю, что мой вид — это не слишком. Здесь все очень нарядные. Как женщины, так и мужчины. Просто какой-то бал, но только современный.

Стараюсь не открыть рот. До того здесь все так здорово, что эмоции переполняют. Я вообще забыла, что такое праздники. Последние годы моей жизни были серыми и однобразными.

— Возьми меня под руку.

— Что?.. А, хорошо, — вижу, что многие тут так ходят. Парами. Так принято, должно быть. Прежде меня на такие мероприятия не заносило. Этого в принципе не должно было никогда случиться. Я девушка из обычной семьи, не имеющая иллюзий.

Егор Алексеевич тянет меня в самую гущу, а мне ничего не остается кроме как следовать за ним. Здесь люди самых разных возрастов, молодые, не очень и в возрасте. Конечно же, никого знакомого я не вижу.

О, нет, все же я вижу знакомые лица. Вон там, рядом с панорамным окном, я вижу Иду с ее мужем.

— М-м, тоже пришли, — замечает их и Егор Алексеевич. — Не успел толком помириться с женой, как уже все встало на свои места.

— Выглядят счастливыми, — произношу я.

— Ну уж надеюсь, — с улыбкой хмыкает Егор. — Кстати, — делает паузу, так как рядом с нами проходит мужчина-официант. Он берет у него с подноса два бокала, — о чем болтала с Идой в комнате Киры? — подает мне бокал.

— О, нет… Я не буду.

— Не возражай. От одного бокала не станешь плохой девочкой, — мягко уговаривает меня Егор Алексеевич, и я беру бокал. — Ты не ответила, — коротко смотрит в сторону парочки у окна. — О чем болтали?

Ага, так я ему и сказала.

А он будто догадывается, что Ида могла наговорить про него. Да она ничего такого и не говорила.

— Да мы просто посидели с девочками. Поиграли с ними, — говорю я и делаю глоток. М-м, вкусное.

Мужчина скептически прищуривается и тоже делает глоток из своего бокала, при этом не отрывая от меня взгляда. Нарядил меня, а теперь словно любуется. Им, кстати, тоже можно любоваться. Будь моим работодателем совершенно не привлекательный мужчина — я бы не согласилась.

— Егор! — рядом с нами неожиданно возникает рыжеволосая молодая женщина. Егор Алексеевич чуть не поперхнулся от ее внезапного появления. — Привет! Вот не ожидала тебя здесь увидеть.

— Привет, Лиля, — салютует бокалом девушке. — Иногда надо.

— Это да! Сама забыла, когда в последний раз куда-нибудь выбиралась, — какая она звонкая. — Аж с прошлого года! — усмехается и переводит взгляд на меня, тут же переставая улыбаться. Начинает бегло разглядывать меня. — Это твоя… двоюродная сестра? — спрашивает она, снова переключившись на Егора, который явно был бы рад, чтобы она исчезла. Я чувствую, когда говорят сквозь зубы.

— А что, мы