Брюки не требуются (ЛП) - Карр Ким

Внезапно его пальцы обхватывают мои запястья, и он перемещает меня, пока моя спина не упирается в дверь позади меня. Мои руки опущены по бокам, он держит меня в клетке.

— Уверена, что хочешь быть здесь со мной?

Мое сердце колотится о ребра, и я не могу контролировать свое дыхание.

— Да, уверена.

Затем это происходит. Смелый и непоколебимый, он прижимается своим ртом к моему. Когда наши губы сомкнулись, он мгновенно проглатывает мой вздох удивления. Его губы мягкие, язык влажный, и наши зубы стучат, когда мы дико запечатываем наши рты одурманивающим поцелуем.

Волны страсти охватывают меня и текут по моему телу. Сначала они напрягают мои соски, затем распространяются по животу и, наконец, взрываются у меня между ног в порыве желания.

Боже, я хочу его.

Зная это, зная, что это больше, чем просто вычеркнуть пункт из списка, я позволяю себе раствориться в моменте. Когда я это делаю, наш поцелуй становится более отчаянным. Мы ищем, требуем, исследуем, лижем и сосем. Мы позволяем этому поглотить нас.

Тяжело дыша, он проводит губами по моей шее, и его мужской запах, тепло его кожи и его вкус, задерживающийся на кончике моего языка, — все горячее и дикое — переполняют меня. Поскольку желание продолжает пронзать меня с головы до кончиков пальцев ног, мне приходит в голову, что я никогда так не возбуждалась от простого поцелуя с кем-то.

Через мгновение или, может быть, два он отпускает мои запястья и одной рукой сжимает мой затылок, прежде чем скользнуть другой вниз к моему бедру.

И ниже.

Еще ниже.

Возбуждение наполняет воздух, когда его кончики пальцев скользят по мягкой плоти моего обнаженного бедра. Слава Богу, я прислоняюсь к двери, потому что мои колени слабеют от ощущения этой длинной, толстой эрекции, упирающейся в меня.

Стон, который он издает в ответ на мои толчки бедрами, я хочу проглотить.

— У нас не так много времени, — шепчет он, словно извиняясь.

— Я знаю, — шепчу я в ответ и начинаю срывать его рубашку через голову.

Прежде чем я успеваю полностью снять с него рубашку, и прежде чем я могу оторвать взгляд от гладкого, мускулистого пресса, на который я пялилась ранее, он рычит:

— Повернись.

Да, он действительно рычит.

И, о, Боже, этот звук, он вызывает волну возбуждения, разливающуюся по моим венам. Желая этого так же сильно, как и он, может быть, даже больше, я отказываюсь от своей попытки снять с него рубашку и предоставляю ему закончить стягивать ее через голову, пока поворачиваюсь. Оказавшись спиной к нему, я кладу ладони плашмя на прохладное стекло зеркала и крепко зажмуриваю глаза.

Я делаю это.

Действительно делаю.

Когда наши тела соприкасаются, вокруг нас разгорается жар. Здесь так невероятно жарко, что я даже не могу вспомнить, где я нахожусь.

Что, возможно, и к лучшему.

Помните, я говорила, что он действительно большой, и я не собираюсь лгать, я немного волнуюсь.

Но затем все мои опасения рассеиваются, когда он почти мастерски скользит рукой вниз по моему бедру, цепляясь пальцами за край моего сарафана, как будто это вторая натура.

Легкое покалывание следует за его теплой кожей, когда он приподнимает мой подол, выше, выше, выше, пока мои трусики не оказываются на виду.

— О, черт, — бормочет он.

Ладно, я должна поблагодарить Мэгги за то, что она настояла на том, чтобы я надела черные стринги. Прекрасно осознавая, насколько они ничего не закрывают, я немного выгибаюсь, чтобы дать ему еще лучший обзор.

Эти талантливые пальцы бегут по всей длине, как квотербек, пытающийся забить тачдаун.

Подождите… о-о! квотербеки не… я подпрыгиваю.

Его пальцы поднимаются, а затем… покалывание, танцующее на моей плоти, удивляет меня.

Он не просто так это сделал?

Да, он сделал это. Порвал мои стринги.

Широко раскрыв глаза, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Прости, не смог удержаться, — он усмехается, а затем проводит ладонями по моим ягодицам, лаская прямо по середине.

Грязный, пошлый мальчик.

Скрывая свою сильную симпатию к его грязной стороне, я разворачиваюсь.

Как только я это делаю, он протягивает руку между моих ног и двигает пальцами вверх, чтобы коснуться моего клитора снаружи моих очень мокрых трусиков.

Это невероятное ощущение.

Снова закрыв глаза, я прижимаюсь лбом к зеркалу. Вот и все, я собираюсь трахнуть незнакомца. Я собираюсь вступить в клуб «Майл Хай». И я наслаждаюсь каждой минутой этого.

Когда он просовывает ногу между моих раздвинутых бедер и раздвигает их еще шире, я молюсь Богу, чтобы из-за этого разведения я не соскользнула и не оказалась на полу, как поперечная кость. Как только я чувствую, что расстояние не слишком велико, что меня не разорвет пополам, я дрожу в предвкушении. Но затем его пальцы обхватывают меня, и я вздрагиваю от того, как чертовски хорошо это ощущается.

Прошло много времени с тех пор, как у меня был секс, и гораздо больше с тех пор, как кто-то заставлял меня чувствовать себя такой желанной.

Более чем готовая к тому, что будет дальше, я вдыхаю и вдыхаю, и вдыхаю, почти забывая выпускать воздух из легких, пока он не вырывается наружу в громком стоне экстаза.

Это не было намеренно.

Однако его ответ нельзя пропустить. Это прерывистое дыхание. Легкая дрожь в его прикосновении. То, как его тело прижимается ближе к моему.

Ему нравятся издаваемые мной звуки.

Я вывожу их на ступеньку выше, надеясь, что не звучу как порнозвезда.

Изменив позу, его руки обвиваются вокруг меня, и он приближается к моей киске. Его грубые, мозолистые руки скользят вниз по моему животу, и его пальцы легко скользят внутрь моих трусиков.

Этот грязный рот бормочет очередное проклятие, когда он касается моей обнаженной плоти, и я дрожу как от восхитительного прикосновения, так и от возбуждающего звука.

О, Боже, даже не давая мне времени прийти в себя, он проводит пальцем по моему лону, и снова, и еще раз, как будто ему просто нравится это ощущение.

Есть очень реальная возможность, что я могу взорваться в предвкушении того, что должно произойти, прежде чем это произойдет на самом деле.

Мужчины пачкают свое белье. Делают женщины то же самое?

Его подбородок прижимается к моему плечу.

— Ты хочешь этого.

Не вопрос, а команда, требующая ответа. Мой живот снова скручивает. Это первый раз, когда кто-то так разговаривает со мной в столь интимный момент. Мне это нравится.

— Да, — выдыхаю я.

Вскоре я слышу тихий звук расстегиваемой металлической пряжки, за которым следует мягкий звук пуговицы, вынимающейся из отверстия, и, наконец, я слышу легкое урчание расстегивающейся молнии.

Я пытаюсь поймать его отражение в зеркале, но мое тело закрывает его.

Как раз в этот момент начинается очередной виток турбулентности. На этот раз самолет начинает трясти. Это не маленькая воздушная яма. Трясет сильно. Сначала вправо, затем влево. Наши тела раскачиваются в одном и том же движении. В отличие от прошлого раза, турбулентность не проходит в одно мгновение. Удары намного сильнее, и мы почти в отчаянии пытаемся прижаться к стене.

— Леди и джентльмены, капитан включил сигнал «пристегните ремни». Сейчас мы пересекаем зону турбулентности. Пожалуйста, немедленно вернитесь на свои места и пристегните ремни безопасности.

Турбулентность заставляет самолет терять высоту, и когда он снижается, мой сосед по сиденью пытается схватиться за меня, а я пытаюсь ухватиться за него. Нам нужно схватиться друг за друга, пока самолет не выровняется.

Наши тела смещаются и двигаются, и именно тогда я вижу это — прокручивающуюся букву Б на его груди. Именно сейчас у меня возникает дежавю. Этот человек, которого я ласково называю мистер Пляжный Бродяга — это мистер Несносный Придурок со вчерашнего вечера. Он Кам.

Убирая руки с его тела, я хватаюсь за все, что могу. Мне немного не по себе от того, что я здесь с ним. Он позволил какой-то женщине отсосать ему, а потом отмахнулся от нее, как от отброса. Это то, что он планирует сделать со мной? О, подождите, ему и не пришлось бы этого делать, потому что мы больше никогда не увидим друг друга.