Чёрный феникс - Софи Росс

пару секунд сантиметров на двадцать — остальному мешает серебряная цепочка. А я думал, что такие вещи уже вымерли.

— Ну привет, потеряшка.

Она хочет захлопнуть вход, я быстро выкидываю ногу вперед, и дверь с силой придавливает кроссовок, заставляя меня взвыть от крайне неприятных ощущений. На что только не пойдешь ради женщины, которая тебе понравилась.

Сравним ли этот поступок с серенадой под окном? Я считаю, что вполне.

— Зачем ты это сделал?! Чёрт, подожди, — девочка суетится с цепочкой и после нехитрых манипуляций впускает меня к себе.

Гореть мне за это на адских котлах, но я делаю вид, что придавило мне гораздо сильнее, чем могло показаться на первый взгляд.

Пульсацию в ступне на самом деле уже отпустило, но я продолжаю прихрамывать, потому что чувство жалости у женского пола — одно из самых сильно развитых.

— Ты как вообще меня нашёл? — малышка усаживает меня на маленькую банкетку, куда, если честно, помещается лишь одна половинка моей задницы.

— Сердце подсказало путь к моей истинной половинке, — конечно, я шучу. Говорить о таком пока рано, но девчонка всё равно косит брови к центру и одаривает меня хмурым взглядом.

А после забавно чихает, отгоняя кота-переростка от моих ног.

— Кыш, иди к себе, побудь хоть раз послушным, — опять раздаётся чих, и я начинаю подозревать, что где-то в моей подарочной композиции затесался её аллерген. Неудобно получилось. — Лилии, да? — кивает в сторону букета и делает несколько шагов назад, зажимая нос.

Развожу руками, потому что чёрт их пойми. Я вообще не разбираюсь в этом.

— Я у вас там мусоропровод заметил. Пойду что ли, выброшу, пока тебе скорую вызывать не пришлось, — поднимаюсь и подхватываю веник с тумбы, но Вредина меня останавливает, быстро проворачивая клапан замка на двери.

— Оставь. Мне нравится, поставлю на кухне. Если это вообще мне, — тут же легко краснеет и подхватывает кота на руки. Эта морда вернулась облюбовать мои кроссовки.

— Тебе. Обменяешь на чай?

На кухне, куда меня пригласила девчонка, я прыгаю в карьер. Сразу рассказываю ей про Лору, про отношения, которые у нас с ней сложились, и в конце извиняюсь за то, что Вредине пришлось стать невольной свидетельницей очередной сцены.

Во время нелегкого процесса пытаюсь погладить кота, который пришёл выпрашивать какое-нибудь лакомство при полных мисках, но это чудовище едва не отгрызает мне палец, оставляя несколько кровавых точек на фаланге своими зубами.

— Кто так ведет себя с гостями? — девчонка пытается читать ему нотации, но он перекатывается к выходу, задев хвостом мою лодыжку. Ударив, если точнее.

— Он явно мне не рад, — очень уж хочется поймать этого пушистого засранца и показать, кто тут хозяин, но малышка оказывается ближе, так что на моих коленях оказывается именно она.

— А ты?

— Что..? — пытается соскочить, но не так это и просто, когда тебя поперек живота удерживает мужская лапища.

— Ты мне рада? — я сейчас похож на домашнего откормленного безобидного лабрадора: хочу, чтобы она погладила меня своими маленькими ладошками. Пузо подставлять не готов, но вот голову вполне.

— Я ещё не определилась.

Мне нравится её голос. Он не приторно девчачий и низкие глухие нотки отлично ей подходят. Завораживает. Вывести бы её на откровенный шёпот с пометкой «для совершеннолетних» — встанет без помощи рук, я уверен больше чем на сто процентов.

— Могу помочь, — на это девочка лишь пожимает плечами и продолжает пытаться разжать мои пальцы на талии.

Позволяю ей это, отрываю один за другим, а на финишной прямой вновь стискиваю её в свои руках и специально прижимаю ближе, сдувая волосы с открытого плеча, чтобы тут же прижаться губами к коже и коснуться языком чуть выступающей острой косточки.

Во рту остаётся приторный химический вкус какого-то, очевидно, лосьона для тела, но меня не останавливает это от следующей порции ласки, которая уходит на лопатку.

Девочка ударяется в дрожь.

— Что ты делаешь? — совсем тихо, так что я едва улавливаю смысл вопроса.

— Склоняю тебя на сторону зла.

Она опять начинает шевелиться, и на этот раз я выпускаю малышку на свободу, потому что иначе разложу прямо на этом столе, снеся нахрен всю посуду перед этим.

Что-то мне подсказывает, это не то развитие событие, которое должно быть при чётком условии в голове продолжить нормально наше знакомство. Я хочу разобраться, а не подсаживаться сильнее на эту Вредину.

Чем? Чем она так цепляет, что я после двух раз не могу выкинуть девчонку из головы, хотя обычно хватает намёка на капитуляцию. Инстинкт хищника пропадает.

Обычно я другой. Не таскаюсь с цветами за понравившейся женщиной, а сразу на берегу выдвигаю свои условия отношений. Принимаешь? Поехали, закрепим договор. Нет? Следующую.

Я вновь притягиваю девочку к себе.

Задираю её футболку и осторожно отгибаю детскую одноразовую пелёнку, рассматривая чуть припухший участок кожи, где вьются линии контура будущего феникса, который обнимет её своими крыльями.

Не потому, что мне вновь хочется её коснуться. Чисто профессиональный интерес.

Враньё.

Провожу осторожно пальцами по коже чуть выше рисунка, дую холодным воздухом на покрасневшую кожу.

Девочка вздрагивает и неосознанно впивается пальцами в мои волосы, тянет их в сторону, вынуждая меня оторваться и слегка запрокинуть голову, чтобы перехватить её поплывший взгляд.

Мурашки на коже точно говорят о том, что ей приятно.

— Ты так мило сопишь, — она дышит через приоткрытые губы, и я могу уловить приглушенные звуки её дыхания. Малышка тут же сжимает зубы и опять увеличивает расстояние между нами.

— Я не уверена, что мне всё это нужно.

— Чай? Зачем тогда наливала? — подмигиваю и делаю большой обжигающий глоток из кружки, сворачивая неприятную для нас обоих тему. Пусть всё идёт своим чередом, не будем углубляться.

Вредина перестает зажиматься, и где-то теме на третьей мне удаётся разговорить её до уровня, когда не приходится вытягивать каждое слово.

Я делюсь смешной историей из своей профессиональной практики, девчонка делает глоток не в ту секунду, потому что следующий поворот событий заставляет её рассмеяться, так что весь чай оказывается на столе, на её футболке и ещё немного на мне.

Едва удается удержаться от какой-нибудь подколки, малышка и без того густо заливается краской и прячет лицо в ладонях.

— Будем считать, что ты очень хороший рассказчик. Ничего не было, — тут же берёт себя в руки, стащив тряпку с раковины, вытирая следы своего маленького преступления. — Ничего. Не было, — повторяет с самым серьёзным выражением, от которого лишь больше хочется смеяться.

Поднимаю ладони, мол, сдаюсь, и киваю послушно головой.

Я не из тех мужиков, которые считают весь противоположный