Чёрный феникс - Софи Росс

Придется еще раз замарать руки, потому что этот развалившийся на спине блаженный даже встать сам не может. Терпеть не могу тех, кто напивается до такого состояния, а потом идет творить всякую дичь. Хочешь бухать — бухай, здоровье твое. Но будь добр делать это дома, чтобы после пары бутылок можно было там же и уснуть и не доставлять никаких проблем людям.

Выкидываю невменяемое тело из поля зрения Вредины и возвращаюсь к ней, по дороге стукнув в стекло со стороны водителя Стасу и дав ему команду уезжать нахрен с глаз моих. Доверил, называется, девочку.

— У тебя выпало, — малышка слегка растерянно рассматривает буклеты, которые, видимо, от резких движений вылетели у меня из куртки, а я подхожу вплотную и забираю их у нее из рук, грею замерзшие маленькие, на фоне моих, ладошки своим дыханием. — Океан…

— Океан, — соглашаюсь с ней. — Это должен был быть сюрприз. Типа я весь такой загадочный мариную тебя несколько дней и занимаю всякой ерундой, пока сам разбираюсь с билетами и отелем.

Вскрываю карты перед ней, поздно уже отмазываться.

— И там… — малышка бросает взгляд на буклеты. — Было что-то о церемонии прямо на пляже… — она смотрит на меня так, как, наверное, дети тридцать первого декабря смотрят на старого седого старика с посохом и огромным мешком с подарками для них.

— Было, — подтверждаю кивком.

Я помню, как в первую нашу встречу она честно призналась, что не любит все эти раздутые пафосные церемонии с тортами в человеческий рост. Что для счастья ей нужен только один человек рядом.

По-моему, все было предопределено еще в ту самую секунду, когда эта сумасшедшая девочка согласилась без раздумий сбежать со мной.

— Ты запомнил, — у Вредины дрожит голос, она словно сама не верит в то, что говорит.

Это такая мелочь — всего лишь слушать и слышать свою женщину, чтобы она вот так искренне светилась рядом с тобой.

— А если бы я отказалась? Не согласилась бы сесть в самолет? — она начинает играть в капризную вредную малышку, а я просто обнимаю ее и притягиваю ближе для долгого глубокого поцелуя, от которого у моей девочки определенно точно кружится голова.

У меня нет при себе кольца, оно осталось в машине, потому что я слишком боялся его потерять. Зато, как бы приторно это ни звучит, у меня есть рука и чертово сердце, которое перестанет биться, если когда-нибудь влюбленный взгляд Вредины уйдет из моей жизни.

— Не села бы, говоришь? Не согласилась бы стать моей? — я отрываю от буклета часть и скручиваю ее в подобие кольца, пока малышка смеется и прячет от меня свой палец.

— Нет.

Она тут же меняется в лице, улыбка исчезает, и я успеваю малость охренеть от происходящего, прежде чем моя несносная женщина обхватывает ладонями мои щеки и совершенно серьезно выдыхает.

— Нет, не согласилась бы.

— Почему? — я не хочу на нее давить или как-то пугать, поэтому пытаюсь сбить подскочивший пульс размеренным дыханием в ее приоткрытые губы. — Почему, Вредина?

— Потому что я уже твоя, глупый.

Конец‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌