Школа смерти (СИ) - Бадевский Ян

Соляная смесь высыпается на землю под кустом акации.

Дом начинает что-то подозревать. В шум ветра вплетаются недовольные голоса, луч фонаря выхватывает из темноты улепетывающих зверьков. Над головой хлопают крылья летучей мыши.

Стена постройки гудит.

И прогибается внутрь.

В окнах второго этажа вспыхивает свет.

Я достаю следующий ритуальный компонент — кусочек янтаря с окостеневшим насекомым. Комаром, насколько я могу судить. Юго-восточный угол здания отделан рустом. Заталкиваю янтарь между двумя камнями и возвращаюсь к главному входу.

Дом утробно рычит.

Поднимаюсь по ступенькам, выставив ментальную защиту. Одна из ступенек разверзается, превращаясь в звериную пасть, клацает зубами и пробует отхватить мне ногу. Я легко перемахиваю через предательский провал и оказываюсь на широком крыльце, в окружении квадратных колонн.

Луч фонаря упирается в точку, где раньше была дверь.

Стоп.

Как такое возможно?

Дверь переползла под самый козырек крыши, а горгульи на карнизах вывернули свои уродливые морды в мою сторону. Зрачки каменных тварей светились красным.

Меня не пускают.

Ладно, подобных уверток следовало ожидать. Закачиваю побольше праны в раскрытую книгу и нараспев произношу:

— Иэннакх тверк туумлахан!

Если перевести эту абракадабру дословно с высокого тшуммеха, получится вот что: «Всем дверям оставаться на местах».

Я ничего не жду от своего эксперимента. Это не заклинание демонологов. Обычный приказ, отданный на моем родном языке.

Дверное полотно дернулось и поползло обратно.

Чума.

Без понятия, как это работает. Духи непостижимым образом слушаются, если им приказывать на высоком тшуммехе. Пока не знаю, к чему это приведет. Возможно, есть подводные камни. Или мое влияние будет ограничено рангом демона. Или фокус прокатит только с одержимыми зданиями. Буду ставить вербальные опыты.

Проем застыл передо мной.

Дверь оказалась наборной, сложенной из плашек дуба и ясеня. Позеленевшая от старости ручка легко нажалась, пропуская меня внутрь.

Луч фонаря врезался в черноту, заметался по комнате, выхватывая из небытия предметы мебели. Ржавая вешалка в углу. Стойка для зонтиков. Обувная тумба. Громадное ростовое зеркало. Арка, связывающая прихожую с необъятным холлом.

Под ногой скрипнула половица.

Я увидел свое отражение — и малость струхнул. Лицо перекошено, на руках и шее кровавые разводы, одно ухо отсутствует. Ходячая реклама творчества Пикассо.

Происки гейста?

Срать на зеркало.

Заверши ритуал, Джерг.

Осторожно вдвигаюсь через арку в холл. Сложно оценить размеры помещения из-за кромешной тьмы. Чтобы не потеряться, надо применить магию.

Разворачиваю перед мысленным взором ветки умений. Взять, например, огненные техники. Можно пульнуть в противника файерболом или добавить к левому хуку урон от пламени. А если слегка пораскинуть мозгами… Почему бы не организовать автономное освещение?

Я формирую между большим и указательным пальцами правой руки небольшой огненный шарик. Сантиметра три в диаметре. Резким движением подбрасываю импровизированную лампу к потолку и отменяю в сопредельной области закон притяжения. Шар висит, игнорируя земную гравитацию. Не просто висит — освещает обширный участок холла. Что ж, еще один эксперимент увенчался успехом. Я могу смешивать краденые техники и порождать нечто уникальное.

Резкими и точными движениями разбрасываю светящиеся шары по углам. Теперь пространство вестибюля не кажется столь угрожающим, как раньше. Я вижу прямоугольную пасть камина, широкую лестницу на второй этаж, люстру и облупившиеся потолочные фрески, диван и кресла под белыми полотнищами. Слева от меня — громадное окно, выходящее в сад.

Пора действовать.

Лезу в рюкзак за оставшимися артефактами, и в этот момент дом атакует.

Всё начинается с чудовищного вопля, резанувшего слух почище бензопилы. Затем раздается грохот — с потолка сыплется пыль. Ближайшее кресло, шевельнувшись, сбрасывает покрывало, хрустит деревянными суставами, отряхивает вековое оцепенение. И вот уже на меня прет исполинская мохнатая туша — то ли вервольф, то ли мистический йети. Зрачки полыхают красным, из пасти доносится урчание. А хуже всего то, что другие предметы интерьера тоже начинают копошиться.

Таак.

Уровень напряжения растет.

Я убираю бесполезный телефон и достаю из рюкзака мел. Падаю на колено и одним размашистым движением, не отрывая от пола руки, очерчиваю себя кругом. Тихо произношу:

— Сармат токай.

В переводе: «Ты не пройдешь».

Белый контур вспыхивает красным. Меня окружает призрачный цилиндр, переходящий в купол. По ту сторону черты творится дичь. Озверевшая мебель стекается к центру холла. Стены вибрируют, стреляют копьями тьмы, пытаясь пробить выставленную защиту. По поверхности цилиндра пробегают всполохи.

Я с улыбкой лезу в рюкзак.

И начинаю раскладывать по периметру круга предметы.

Глава 7. Тропа иллюзий и черные сиськи

Обломок коры с руной Кеназ — на двенадцать часов. Катушка ниток с тремя воткнутыми булавками — на шесть часов. Кусочек дымчатого кварца — на три. И зеленая восковая свеча — на девять.

Свечу приходится зажечь.

Спичками.

К сожалению, спички хреновые. Первые две вспыхивают и гаснут, пламя на третьей колеблется. Подношу к фитилю, стараясь игнорировать морды, упирающиеся в щит.

Горит.

Мне остается лишь провести ритуал изгнания, вызвонить Сандру и отчитаться перед руководством. То есть — перед куратором. Если претензий у заказчика не возникнет, в течение недели на мой счет капнет кругленькая сумма. Приятная перспектива, но демоны непредсказуемы.

Гейсты — в особенности.

Дом исчез.

Я вдруг обнаружил себя висящим в облаках на крохотном пятачке, облицованном итальянской керамикой. Ощущение такое, что кусок пола вырезали вместе со мной и подбросили вверх. Испарились даже мои импровизированные лампы. Всюду, насколько хватает глаз, клубится белая муть. В край горизонта вмонтирован солнечный диск.

Так, у меня есть две версии происходящего. Номер один — гейст пробил мне ментальную защиту. Номер два — реальность изменилась. Вопрос в том, хватит ли демону праны на подобные метаморфозы. Я полагаю, что не хватит. Дом заброшен, здесь нет одаренных, из которых можно тянуть энергию. Сохранились завихрения и возмущения — наследие нескольких поколений аристо…

А еще тут сижу я.

Проверяю чакру — и вижу, что прана потребляется в пассивном режиме. Энергия подпитывает щит, но и налево утекает дохрена. Этот подонок подрубился к моему каналу.

Облака вспучиваются, формируют белые отростки и тянутся ко мне. Внизу закручивается чудовищная воронка, напоминающая пасть мифической Харибды. Из воронки торчат зубы, а облачные щупальца пытаются подтянуть пятачок моей безопасности к чудовищной утробе.

Иллюзия?

Проверять не хочется.

Вычерчиваю мелом вторую окружность, соединяя в единое целое разложенные артефакты. Применяю технику связки, открывшуюся в моих ветках позавчера. Линия вспыхивает оранжевым, подсвечивает предметы, создает оккультную цепь. Теперь вся эта хрень работает в единой системе.

Небеса прогибаются, и воронка начинает меня засасывать.

Врешь, не возьмешь!

Быстрыми штрихами набрасываю вокруг себя шестиконечную звезду. Добрая половина мелка уже пошла на ритуальные нужды. Связываю линиями лучи звезды с оккультным кругом. По энергетическим векторам течет оранжевое сияние.

Звезда замыкается на меня.

Обрубаю чакру и активирую внутренние ресурсы. Запитываю звезду, круг и артефакты. Наслаждаюсь зрелищем распадающихся иллюзий. Зубастая воронка растворяется в белесой облачности. Горизонт сужается, сквозь небо проступают очертания стен. Солнечный диск вписывается в английское окно и стремительно чернеет.

— Ра-самаатха! — мой голос прокатывается под полупрозрачным сводом вестибюля. — Илла та шамор!