Брак по-арабски. Моя невероятная жизнь в Египте - Натали Гагарина

Египтяне сигналят о своих действиях не светом, а звуком. Погудел – и перестраивается на другую полосу.

А бывает, что на той полосе сидит за рулем молодой парень в наушниках и слушает музыку, и едет на приличной скорости.

И сталкиваются, а как же. Сложно найти в Египте машину без вмятины на кузове. Если на дороге во время движения две машины столкнулись не сильно, ну то есть никто не пострадал физически и машина может продолжать ехать, то полицию не вызывают. Все решают тут же полюбовно. А иногда вообще не останавливаются. Задели друг друга, помяли малость – и разъехались.

С парковками, особенно в центре, вообще жуть. Места заняты и днем и ночью. Приходится долго кружить по городу, чтобы найти местечко в полукилометре от места назначения.

«Это Каир, детка», – смеясь, говорил мне Алекс.

В общем, спасибо большое, я лучше пассажиром поезжу.

Выехав из пекла Каира на хайвей, можно вздохнуть свободно. Сама дорога – отличная, без сюрпризов, в России таких очень мало. Но чересчур расслабляться не стоит – человеческий фактор, чтоб его.

Для египтянина обогнать впереди идущую машину – дело чести. И для этого правил на дороге не существует. Водители несутся, как в последний путь. Допустимую скорость они превышают почти вдвое и «подрезают» друг друга без предупреждения. Дураки и дороги – это про Россию, а дураки дураками – это про Египет.

По дороге в Александрию попадается немало мечетей, красивых зданий и уж, конечно, ярких ресторанчиков и кафе.

Пейзаж с левой стороны, где начинается пустыня Сахара, кардинально отличается от пейзажа с правой стороны, который простирается до Средиземного моря.

И вот они – сказочные ворота Искандерона! Все машины, въезжающие в Александрию, должны заплатить пошлину. Дорога тоже платная.

– Чувствуешь запах? – улыбнулся Алекс.

Теплый, влажный воздух, пропитанный ароматами тропических цветов, растений, водорослей и чего-то еще очень приятного и, наверное, вкусного, ворвался в салон машины и опьянил нас обоих. Я вдохнула полной грудью:

– Что это, Алекс? Что это? Здесь воздух другой, чем в Каире.

– Это Mediteranian Sea, милая. Так пахнет наше море, – с гордостью ответил муж. – Средиземное море.

Мы въехали в красивейший город, самый древний и знаменитый на Земле. Я без устали крутила головой, рассматривая великолепные памятники, пальмовые аллеи, чудесные фонтаны.

Здесь поражало все: огромные здания с шикарными витринами, жилые дома, теснившиеся друг к другу, и серые старинные здания с лепниной. Улицы, так же, как и в Каире, загруженные транспортом и залитые гудением клаксонов, тянулись вдоль побережья на десятки километров. Даже жители здесь выглядели по-другому: более вальяжные, более спокойные. И длинные галабии женщин были красивее, чем у каирских египтянок.

– Алекс! Я хочу здесь жить! Алекс, давай переедем сюда. Как же здесь хорошо! Как легко дышится!

– Милая, это не так просто. У меня клиника. Общественная работа. У нас пока нет таких денег, чтобы купить здесь квартиру. А мама не разрешит ни менять, ни продавать свою квартиру в столице. Но если хочешь, мы будем сюда приезжать на выходные. Весь третий этаж дома моей сестры принадлежит нам. Правда, там всего две небольшие комнаты, маленькая кухня, туалетная комната с ванной, зато они наши. Ты скоро сама все увидишь.

Через полтора часа мы прибыли к красивому дому на окраине города. Высокий забор был сплошь увит вьющимися растениями так, что не было никаких просветов. Калитка и ворота казались висящими на зеленых ветвях.

Алекс посигналил. Ворота распахнулись, и мы въехали во двор, где уже собрались все родственники Алекса: сестра Феруза, ее муж Саид, две дочери Далия и Фадила, и мама Зейнаб. Все они улыбались, громко восклицали что-то радостное, хохотали.

Женщины начали обнимать и тормошить меня. Алекс, поцеловав мать, по-арабски представил ей меня.

Я улыбнулась, поклонилась и, как и Алекс, обняла Зейнаб и поцеловала ее в щеку. «Саусан... Саусан...» – повторяла пожилая женщина, внимательно и нежно смотря на меня. Было понятно, что выбор сына она одобряет.

– Что значит «саусан»? – тихо спросила я Алекса.

– Это мама так назвала тебя: цветок лилии. Так что теперь твое имя – Лилия: Саусан.

Но все произносили это слово так быстро, что мне слышалось «сонсон». Так с этого дня я стала Сонсон.

Дом был большой, трехэтажный. На балкон, опоясывающий по периметру все здание, выходили все комнаты, расположенные на втором этаже – так, что, выйдя на балкон из одной комнаты, можно было зайти в другую. Эта планировка мне понравилась. У каждого члена семьи была своя комната. У сестры с мужем, кроме их личных комнат, была еще и общая спальня. Две большие гостиные располагались одна на первом, вторая – на втором этаже.

Третий этаж принадлежал Алексу. На каждом этаже были туалеты, ванные комнаты и крошечные помещения с буфетом и плитой, где можно было приготовить чай или кофе и подогреть еду.

Все комнаты были отделаны в традиционном египетском стиле. На стенах – суры из Корана и картины в дорогих рамах. Полы – из цветного мрамора. Много ковров. Мягкие низкие диваны и кресла, бархатные подушечки с кисточками. Окна задрапированы великолепными портьерами в арабском стиле и в тон коврам и диванам.

Позолоченные, вертикальные витрины на гнутых ножках хранили и демонстрировали посуду, серебряные украшения и вазы, отделанные позолотой. На книжных полках теснились арабские книги в дорогих переплетах. Семья строго соблюдала и чтила Коран, поклонялась Аллаху и Пророку Мухаммеду. Весь их быт был совершенно традиционным.

– Как у вас красиво! – восхищалась я. – А кто все убирает в таком большом доме? У вас есть домработница?

– Что ты! Какая домработница! Мы сами следим за чистотой, – с жаром говорила сестра Феруза. – Мои дочери с детства приучены убирать, стирать и готовить. Хорошие жены получатся из них, – подмигнула она Алексу.

Как и с Кариной, мы с Ферузой говорили на одинаково плохом английском и прекрасно друг друга понимали.

Племянницы Алекса, Далия и Фадила, усадили дядю на диван, сами устроились рядышком и, обняв его, принялись быстро-быстро о чем-то рассказывать. Алекс слушал их с улыбкой и одобрительно кивал головой, потом вынул портмоне и вручил каждой по 100 фунтов. Девушки чмокнули дядю в щеки с разных сторон и, смеясь, побежали вверх по лестнице, в свои комнаты.

Далии уже исполнилось восемнадцать, она училась в юридическом институте в Александрии. Фадила была на три года моложе и училась в женской гимназии.

Феруза – сестра Алекса и ее муж – Саид провели меня по дому, объясняя назначение каждого помещения. С особым трепетом они показывали семейные фотографии – свои свадебные портреты, фото маленьких Далии и Фадилы, домашние картинки...