Брак по-арабски. Моя невероятная жизнь в Египте - Натали Гагарина

Алекс тоже посматривал на Карину, которая и не думала отводить взгляда. Наоборот, она всячески старалась привлечь парня – своей яркой внешностью, нарядами, манерой двигаться. Вроде и одевалась она, как принято, в длинную черную галабию, носила перчатки, хиджаб... Но внимательному взгляду сразу становилась видна ее дивная фигура. Когда Алекс был рядом, Карина старалась принять такую позу, чтобы показать крутое бедро, изгиб талии, бугорки грудей. Доставая корреспонденцию из своего почтового ящика, она умела так выгнуться, что даже под черным одеянием четко угадывалась эротическая поза.

Ее хиджаб был оторочен тесьмой с крошечными бубенчиками – они тихо и мелодично звенели, так, что это можно было услышать, только стоя близко-близко.

Ее скромные туфли на маленьком каблучке были изящно вырезаны спереди – открывался только кончик большого пальца; но, заметив ярко накрашенный ноготь, можно было представить себе стройные ножки с педикюром.

Тонкие перчатки не столько скрывали, сколько подчеркивали изящество ее рук.

Хиджаб плотно облегал голову, скрывая, по-видимому, очень роскошные волосы, но открывал лицо.

Египтянки всех возрастов делают очень яркий макияж. Темные брови и ресницы они красят, делая их еще чернее. Глаза и губы обводят так ярко, что лица порой похожи на маски фараонов.

Карина пользовалась только хорошей дорогой французской косметикой. Подведенные глаза и удлиненные ресницы приковывали к себе внимание любого, а стеснительно-кокетливый взгляд дополнял картинку. Мужчины не могли устоять. Карина знала магическую силу своего взгляда и умела ею пользоваться.

Не имея личного автомобиля, она тем не менее пешком никогда не ходила и общественным транспортом не пользовалась. За ней приезжали и ее привозили очень дорогие машины. Однако никто в доме не замечал, чтобы Карину провожали до квартиры. И выходила она тоже всегда одна. Но машины ждали ее внизу, и мужская рука, каждый раз разная, изнутри салона всегда открывала дверцу авто.

Каждый раз встречая Алекса у дома или в подъезде, Карина мысленно связывала себя с ним. Он нравился ей все больше. Она думала о нем днем на работе, она грезила о нем ночью, лаская свое тело. Вскоре Карина поняла, что влюбилась. Она использовала любой предлог, чтобы побыть с ним хоть мгновение, чтобы лишний раз пройти мимо, зайти к нему, сделать для него что-то полезное.

Алексу было приятно внимание девушки, и он принимал его.

Но Зейнаб, воспитанная в строгих мусульманских традициях, сразу осудила поведение Карины и велела сыну прекратить общаться с «этой шалавой».

Время шло, бежало и летело. Карина уже безумно любила Алекса и мечтала выйти за него замуж. Он знал о чувствах девушки, но взаимностью не отвечал. Слово матери было важнее.

Однако чему быть, того не миновать. Близкие отношения между Алексом и Кариной начались как-то сами собой.

Однажды Алекс отвез мать в Александрию к сестре на пару месяцев.

Зейнаб не слишком-то любила свою дочь Ферузу, но очень скучала по внучкам. Девочки тоже любили бабушку и трепетно относились к ней. Они выводили ее в сад, усаживали в большое удобное кресло, на столик рядом ставили огромное блюдо со свежими фруктами, приникали к Зейнаб и рассказывали ей свои истории. Бабушка внимательно слушала их, гладила девочек по голове, давала им советы или поругивала их, любя. Девочки льнули к Зейнаб, целовали ей руки. А та отдыхала с ними душой.

Алекс редко гостил у сестры. Тогда, отвезя мать в Александрию, он с головой погрузился в учебу, работу и общественные дела.

Однажды, придя домой с работы, он почувствовал недомогание. Больше всего его беспокоил зуб, поднывавший всю неделю, а теперь яростно разболевшийся. Обезболивающего в домашней аптечке не оказалось, в аптеку идти не хотелось. Алекс лег на кровать, пытаясь уснуть, но дергающая боль не давала ему расслабиться.

Он вспомнил, что соседка Карина – стоматолог: «У нее-то наверняка есть дома лекарство, чтоб успокоить боль». Алекс вскочил и пулей помчался наверх, к коллеге.

Открыв дверь, Карина оторопела.

– Добрый день, Карина. Прости за беспокойство.

– Здравствуй, Алекс. Что случилось?

– Как коллегу, прошу помочь: дай мне, пожалуйста, анальгетик посильней. У меня зуб что-то разболелся, а дома не оказалось никаких лекарств.

– Алекс! – встревоженно заговорила Карина. – Да у тебя флюс! Посмотри, как щека опухла! Пожалуйста, зайди. Я сейчас все найду. Присядь, – суетилась она. – Давай-ка для начала измерим твою температуру. А потом посмотрим твой зуб.

Взяв инструмент, она обследовала больной зуб.

– Алекс, если ты не против, я сделаю тебе обезболивающий и противовоспалительный уколы.

– Делай, делай, – согласно закивал головой Алекс, – у меня уже нет сил терпеть эту боль.

Карина достала коробки с ампулами, одноразовый шприц и, набрав лекарство, осторожно вколола его соседу в десну. Затем сделала ему теплый компресс и посмотрела на градусник:

– Тридцать девять!

Алекс, держа компресс у щеки, привалился на спинку кресла. Карина сделала ему еще один укол чуть пониже спины и подложила под голову подушку. И мужчина задремал.

Девушка не могла поверить в то, что герой ее сладостных фантазий, тот, кого она любит каждой клеточкой тела, каждой капелькой крови, спит в кресле у нее дома. Она боялась не только ходить, но даже и дышать. Она боялась, что Алекс проснется и уйдет.

Карина сидела и, не отрываясь, смотрела на Алекса, думая о том, как сильно она его любит.

Именно в эти минуты девушка поклялась, что будет с ним, чего бы ей это ни стоило. Она добьется его любви. Просто ей никто не нужен, кроме него. Ради него она готова и жить, и умереть.

Дома Карина одевалась так, как ей нравилось. Сейчас на ней был шелковый, нежно-розовый, очень короткий халатик с капюшоном и красивое нижнее белье такого же цвета, кружевное и необычайно сексуальное. Ее длинные, черные волосы были туго перевязаны шелковой розовой лентой. Косметики на лице не было, но менее ярким оно не стало. Карие глаза горели, как никогда.

Прошло полчаса. Наверное, Алекс спал бы дольше, но голос муллы за окном призвал правоверных к молитве, и больной проснулся. Он тяжело дышал, на его лбу выступили крупные капли пота.

– Прости, Карина. Мне надо идти, – тихо сказал Алекс.

– Алекс, а твоя мать Зейнаб дома? – поинтересовалась девушка. – За тобой есть кому ухаживать?

– Нет. К сожалению, ее нет. Я отвез маму в Александрию на прошлой неделе. Пусть погостит месяц-другой у моей сестры.

– Ну, хорошо, – как-то очень мягко промурлыкала Карина. – Завтра – пятница. Выходной день. Давай-ка я тебе сделаю еще укольчик, и иди домой. Тебе надо выспаться. Я уверена, утром все будет хорошо.