Созвездие Льва, или Тайна старинного канделябра - Диана Кирсанова

– Слава тебе, Иисусе! – легкий, как вздох, возглас вырвался из побледневших губ.

Записка трепетала в пальцах, как пойманная птица; чтобы сдержать волнение и разобрать прыгающие перед глазами строчки, девушка была вынуждена отставить канделябр в сторону и разгладить листок у себя на коленях.

Содержимое письма она разбирала долго, гораздо дольше, чем потребовалось бы на это времени человеку, ежедневно имеющему дело с письмами и документами. Но когда смысл написанного стал понятен Саше, поначалу она как будто не слишком обрадовалась. Прислонилась к бревенчатой стене, закрыла глаза, прошептала что-то бледными губами. Минуту или две она походила на спящую или, скорее, на человека, находящегося в глубоком обмороке.

Но вот на посеревшие щеки стал возвращаться прежний нежный румянец; длинные ресницы дрогнули раз, другой; сведенные у переносицы брови разгладились, глаза открылись – и из их бездонной изумрудной глубины полился такой свет, такое счастливое сияние, такое свечение блаженства и любви, никогда до сих пор не присутствовавшее в этом серьезном взгляде, что, будь при этой сцене кто-нибудь посторонний – он моментально бы решил, что воочию видит пробуждение Спящей красавицы.

Впрочем, к тому времени эта красивая сказка Александра Сергеевича Пушкина еще написана не была.

Москва, август 2008 года

…Газеты в папках закончились, теперь она листала плотные страницы журналов «Русскiй антикваръ». Легкомысленное с налетом дешевой сенсации и порою фривольное содержание газетных статей перешло в серьезный, несколько тяжеловесный стиль публикаций в специализированном издании. Здесь печатали советы по вывозу художественных ценностей за границу, объявления об аукционах и рассказы о редких коллекциях.

И вдруг! Вероника вздрогнула и уставилась в папку. Сердцевина одного из журналов оказалась выдранной, именно выдранной безжалостной рукой, оставившей после себя рваную рану торчащих ниток и клочки застрявшей под ними бумаги! Девушка быстро глянула в низ страницы – не хватало целых восьми листов!

Машинально, словно пытаясь приглушить боль живого существа, девушка пригладила ладонью линию обрыва. Кожу неприятно царапнуло, на пальцах остался след еле заметной пыли, какую дает лежалая бумага.

– Смотри-ка! – Ада, все это время перебиравшая что-то на другом конце стола, обернулась к Веронике, на лице ее играл румянец азарта. – Парадоксальное явление – семейный альбом для фотографий без единой фотографии! Ну то есть вообще ни одной нету!

Прижав к груди папку, из которой (она слышала это!) доносился неслышимый остальному человечеству стон, Вероника подошла к Аде. Та, распластав на столе старый, тяжелый альбом для фотографий в смешной плюшевой обложке с серебряными нашлепками, быстро и с треском перебирала плотные страницы. Альбом был совершенно пуст, но кляксы клея и повисшие кое-где рваные полосы подложек ясно давали понять, что совсем недавно он был заполнен снимками до отказа!

– Кто-то просто распотрошил семейный архив Блюхера, выкрав у него все семейные фотографии, начиная с самых ранних! Смотри, вот тут дарственная надпись: альбом принадлежал еще родителям Натана, какая-то тетя Сара подарила его Блюхерам-старшим на свадьбу. Ну что ж! Я так и знала, что все дело в его прошлом!

В голосе Ады клокотало торжество.

– Преступнику следовало бы украсть не фотографии, а весь альбом целиком. Большую ошибку допустил этот прохвост! Ведь теперь мы будем знать, что начало всех бед Натана кроется не в событиях, скажем, последней недели или месяца, а гораздо раньше – может быть, в самом его детстве!

– Может быть, даже еще раньше, – несмело заметила Вероника. – Смотрите, вот: журнал «Русский антиквар» от 1872 года. И здесь тоже украли… то есть вырвали самую середину. Может быть, даже в тот же самый день, в какой и выкрали семейные фотографии?

– Очень, очень может быть. Дай-ка! – Ада приняла у Вероники папку. Прищурившись на изуродованное место, она быстро перебросила книжку журнала на руку, отогнув лист с анонсом «В этомъ номере». Так, так, – длинный палец с красным маникюром заскользил по строчкам. – Ага! Вот! На этих страницах помещалась статья под названием «Канделябры». Видишь? Стр. 24–32. Интересно: канделябры!

Еще бы не интересно! Канделябры! Уж не про ее ли канделябр в виде трехголового дракона шла в этой статье речь?! Только дурак не поймал бы после этого кончик клубочка, за который, как теперь становилось совершенно ясно, очень даже стоило тянуть!

– Я знаю, я поняла! Надо съездить в Ленинку и найти там другой экземпляр того же журнала! – быстро-быстро затараторила она, вне себя от охватившего возбуждения. – Прочитаем статью про канделябры и… и сразу все поймем, – последние три слова Вероника проговорила упавшим голосом. Нахмуренные брови Ады перечеркнули ее уверенность в том, что тайна убийства будет раскрыта так скоро.

– Боюсь, детка, что из этого мало что получится. Такие «непубличные», узкоспециализированные журналы в те годы, как, впрочем, и в наше время, имели очень ограниченный тираж – не более сотни экземпляров. Прошло сто тридцать пять лет – как ты думаешь, сколько номеров «Русского антиквара» 1872 года выпуска сохранились с тех пор? Один, два, десять – не больше. Поэтому-то они и стали букинистической редкостью. И осели главным образом в частных коллекциях. Вряд ли в библиотеке может найтись второй экземпляр, хотя… все может быть. По крайней мере проверить надо. Молодец.

И она улыбнулась, сверкнув глазами и тут же притушив этот блеск опущенными веками.

Впервые за весь день улыбка леди Зодиак предназначалась именно Веронике. Девушка даже удивилась удовольствию, которое доставила ей эта награда. На память пришел эпизод какого-то фильма: один средневековый рыцарь оказал королю большую услугу, за что монарх наградил его весьма своеобразно – протянул ему руку для поцелуя. Рыцарь приложился к царственной длани, снявши шляпу и встав на одно колено, и весь королевский двор ему завидовал…

Застеснявшись того, что ее так распирало довольство собой, Вероника неловко отвернулась, делая вид, что рассматривает предметы в кабинете антиквара.

Ее внимание снова привлекла японская ширма: что-то в ней было не так. Мало того что выбивалась из общего интерьера – с тем же успехом можно было водрузить кальян из Египта на французский столик в стиле рококо, – так этот странный Блюхер еще и заимел привычку вешать на створки разные предметы! Ну вот, например, этот кожаный ремешок, к чему это? Тем более когда в комнате царит такой идеальный порядок!

Вероника подошла к ширме, сдернула ремешок и охнула: в руках у нее оказалась дамская сумочка.

Элегантная сумка из мягкой коричневой кожи, не слишком вместительная, но и не настолько маленькая, чтобы можно было назвать ее ридикюлем; от вещи исходил тонкий, едва уловимый запах классических духов «Шанель № 5». Это определялось безошибочно: мама всю жизнь пользовалась именно такими духами.

– Что это у тебя?

– Вот… сумка… на ширме висела!

– А что внутри?

Действительно, что внутри? На миг перед глазами снова встала мама, она смотрела укоризненно («Дочка, кто же тебя учил рыться без разрешения в чужих вещах?»), но Вероника отогнала видение, упрямо тряхнув головой. А вдруг это вещь убийцы, что тогда?! Деликатно повесить обратно и выйти на цыпочках? Ведь Натан жил один, и такая неожиданность – обнаружить в холостяцком доме женскую сумочку!

Отодвинув в сторону папки с журналами, Вероника расстегнула «молнию» и хотела было вытряхнуть на стол все содержимое.

– Осторожно, детка! – Ада, схватив ее за руку, снова, как тогда, на Арбате, больно сжала запястье. – Наберись терпения. Выкладывай все неторопливо и аккуратно. Разве ты никогда не читала детективных журналов и не знаешь, как много вещи могут рассказать о своем хозяине?

Вероника подчинилась, но, заглянув в сумку, пожала плечами. В ней господствовал полный бардак! И потом, что могут рассказать о человеке такие самые обыкновенные вещи? Поочередно она выложила на стол косметичку, расческу, смятый журнал с кроссвордом, ручку, пилочку для ногтей, рассыпанную денежную мелочь, сигареты с зажигалкой, кошелек, спички из бара «Цитрус», кучу смятых бумажек и чеков, футляр с очками, измятый комочек испачканного бумажного платочка…

Наибольший интерес, конечно, представляли из себя бумажки, но и они оказались всего-навсего чеками из супермаркета и уведомлениями из домоуправления с требованием погасить старый долг за коммунальные услуги. Вероника разгладила одну из квитанций: должника не называли по имени-отчеству, но указывали его адрес: ул. Беломорская, дом 125, квартира 17.

– Заметь, за последний месяц домоуправление напоминало хозяйке сумки о долге за воду и свет три раза! Три! А та не слишком-то торопилась платить за квартиру.

– Может быть, у нее просто не было денег?