Всевышний Сидоров - Владимир Дрыжак

"Жаль", - сказала Наталья, и уже собралась было уходить, но тут Сидоров очнулся. Разумеется, он рассыпался в извинениях и тут же заявил, что Наталья - одна из лучших девушек.., хотя нет, просто самая лучшая девушка из всех, когда-либо стоявших на пути Сидорова к счастью.

"И самая красивая?" - уточнила Наталья.

"И - да", - решительно ответил Сидоров.

"Бедненький:", - сказала Наталья и на глазах широкой общественности чмокнула Сидорова в щеку.

Сидоров отреагировал немедленно:

"Господа, - сказал он торжественно, - в субботу я имею честь объявить всем вам важные новости. Сбор в семнадцать ноль-ноль у меня на квартире. Джентльмены приглашаются со своими харчами, дамы - по мере возможности. Незамужним из последних уже сейчас приношу самые искренние извинения."

После этого он выразительно посмотрел на Наталью. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Красавица Наталья, гроза вычислительного сообщества, закрыла лицо руками и разрыдалась. Женщины, как могли, ее успокоили, она вытерла слезы вместе с остатками макияжа (отчего сделалась еще красивее - се женщины!) и, встав в позу известной итальянской актрисы, произнесла вызывающе:

"До субботы я подожду, но эти два дня, Сидоров, дорого тебе обойдутся!"

И гордо удалилась, покачивая бедрами.

Опять был страстной четверг, и Наталья как в воду глядела... После описанных событий все тактично разошлись обсуждать новость в кулуарах, и Сидоров был предоставлен самому себе. Он пребывал в возвышенном состоянии человека, только что сделавшего решительный шаг в жизни, и оттого, одновременно, подавленного перспективами я распертого горизонтами. Но, преодолев себя, уселся в кресло и включил компьютер.

----

Мбдяяюлчябюе! орпнегш...

Загадочная фраза, помещенная выше, скорее всего ничего не означает, и явилась следствием вмешательства в творческий процесс четырехлетнего сына автора по имени Митя, который получил несанкционированный доступ к клавиатуре из-за халатности обслуживающего персонала. Солидный и серьезный читатель может попросту выпустить данный пункт повествования из поля зрения, сделав какие-нибудь соответствующие выводы. Менее солидный читатель должен рассматривать настоящий пункт в качестве курьеза. И только читатель, склонный к углубленным философским размышлениям, может попытаться сделать кое-какие обобщения. Например: жизнь - штука непростая. Необходимость в ней тесно переплетается со случайностью, которая обычно путает все карты, но иногда (очень редко) создает весьма благоприятную ситуацию, обнажающую суть многих явлений. И упомянутая фраза многое проясняет.

Иванов терпел до девяти. В девять он начал одеваться, с тем чтобы... Он, собственно еще не знал, что будет делать. Но, во всяком случае, готов был взять штурмом вычислительный центр, где работал Сидоров. И взял бы. - будте покойны. Но в пять минут десятого раздался стук в дверь...

Да, это был Сидоров собственной персоной. Несколько, правда, всклокоченный, пальто нараспашку, шапка на затылке, глаза воспаленные, но Сидоров.

Встреча прошла бурно. Со стороны Иванова сыпались упреки в неверности, в расшатывании устоев дружбы и прочее. Со стороны Сидорова последовало требование горячего чаю, и чтобы от него отстали хотя бы на пять минут. Состояние неразберихи длилось целых десять, после чего Сидоров получил требуемый чай и укрепился за столом.

- Все? - спросил Иванов. - Или еще чего изволите приказать?

- Сейчас.., - Сидоров хлебнул чаю, - Так... В общем, так. Пришел я на работу, бегал туда-сюда, базар-вокзал, как обычно... Потом Наташка пришла, но это детали. Вообще-то я ей... Ладно, потом. Сел, включил. И просто обалдел! Нет, я предполагал, что за три недели много воды утекло, но не столько же!

- Тихо, тихо, - предупредил Иванов, уже перешедший в свое обычное спокойно-ироничное состояние. - Не подпрыгивай - у меня потолки низкие. Здесь тебе не Версальский дворец сверху люди живут. Итак, ты включил...

- Ну да, включил, но это было еще вчера. Шел тысяча восемьсот сороковой год от рождества Христова. Европа, судя по всему, готовилась к войне. Войны, сам понимаешь, мне были не в новинку, а про год я как-то сразу не сообразил... А тут позвонил шеф и пригласил на рандеву. Его сильно заинтересовало состояние моего драгоценного здоровья. Потом явился... Не суть важно! День закончился, а у меня дома холодильник отключился и потек. Я весь день про этот холодильник думал, чтоб он сгорел!

- Он так и сделал.

- Ну и черт с ним! Все равно зима: Сегодня я добрался до машины только после обеда, примерно за час до того, как ты позвонил. И как ты думаешь, какой год фигурировал в календаре?

- Погоди, погоди.., - Иванов потер лоб, - примерно сто лет за сутки... Так это же уже...

- Не "уже", а тысяча девятьсот восемьдесят шестой год. И первое, о чем мне доложили - перестройка у русских! Это было в три пополудни. Не успел я войти в курс дела - вызывают к телефону. Звонит некто Иванов, я выключил, поговорил с тобой, но тут меня захомутал Барыкин - ты его не знаешь - и целый час держал на привязи. Еле от него отвязался, прибегаю, а за моим компьютером сидит.., в общем, одна наша тетя и набивает какой-то профсоюзный список. Выдавил я ее в пять ноль-ноль. Включаю - а там уже... Как ты думаешь, какой?

- Двухтысячный! Неужели двухтысячный?!

- Двухтысячный настал через полчаса. Но за эти полчаса я такого начитался!..

- А потом?

- Потом настал конец света.

Иванов даже с лица сошел.

- Ты, - прохрипел он. - Что ты сделал?!

- Я - ничего. Просто отключили электроэнергию.

- Кто? Зачем?!

- Для профилактики кабельных сетей учреждения, как и было объявлено заранее.

- Ф-фу... Ну, ты, однако же, гимнасточка... Так, погоди, выходит их время обогнало наше?

- Выходит, обогнало.

- И... что у них там?.. В смысле: - Иванов от волнения никак не мог сформулировать, что именно его интересует. Ну, то есть, что там за этой перестройкой?!

- А тебе очень хочется знать?

----

А Вам, читатель? Ведь хочется, чего уж там... Завтра, послезавтра, через год, через два... В самом деле, обещают рынок, а получится опять какаянибудь твердая рука. И, как говорится, опять "по тундре, по широкой дороге...". Но знать будущее не дано никому. Хочется, порой, страстно хочется, а вот не дано. Даже хиромантам и астрологам не дано, как они ни хорохорятся...

Но, собственно, почему? Да потому, что мир наш переплетенье вероятностей. И это совсем даже не так плохо. Ведь нам дарована кем-то, так называемая, свобода воли. Разумеется, тем, у кого в отдельности имеется просто свобода и просто воля. Так вот, свобода воли никак не совместима с предопределенностью бытия. Одно из двух: либо мы получаем возможность творить будущее, либо знать его заранее. Правда, этот кто-то сделал выбор за нас. Что обидно. Мог бы и поинтересоваться нашим мнением. Так или иначе, но выбор сделан в пользу варианта номер один, имеющего свои теневые стороны. Ведь все мы - большие грешники. И автор в том числе. Среди нас имеются даже великие грешники и грешницы, а также греховодники и греховодницы разного рода. А будущее зависит от поведения каждого на уроках жизни. То есть, у нас имеются все основания для претензий по поводу выбора варианта. Вот если бы кто-нибудь взялся искупить наши грехи, тогда бы мы все стали святыми, и будущее прояснилось бы. А так оно в тумане неизвестности. Или во мраке - как правильно?