Всевышний Сидоров - Владимир Дрыжак

- Надо полагать, Джордано Вруно.

- Вот! Ах, думаю, мерзавцы. Давай Солнце творить. Землю на орбиту вывел, планеты... И все это программно, понимаешь? Каторга!

- А потом?

- Потом не помню... Кажется, я затеял реестр всех законов природы составлять. Чтобы с опережением было. А то ведь, сам понимаешь, пора закон всемирного тяготения открывать, а его и в проекте нет... Но не успел, они уже квантовую механику открыли, а я еще классическую не оформил, Молитвы, проклятья... А я чувствую, что отстал безнадежно. И тут мне докладывают, что они там перестали в меня верить. Все атеисты поголовно... Потом начали такие законы открывать, о которых я даже понятия не имею. И выходит, что мне пора исчезать.

У Иванова даже челюсть отпала.

- Как это - исчезать?

- А так. Какой во мне толк?

- Ты, это прекрати! Что значит толк? Ты еще бодр и... Ты еще - о-го-го!.. Интересное дело...

- Так это же во сне, - сказал Сидоров.

- Что значит во сне? Ты что, во сне исчезать собрался?

- В этом и заключается кошмар. Почти каждый день исчезаю во сне.

- А-а, а я думал, ты того... Разочаровался в жизни. Смотри у меня! - Иванов погрозил пальцем.

Сидоров в ответ слабо улыбнулся.

- Да я в общем-то особенно и не очаровывался: Нy, как твои раздумья?

- поинтересовался он.

- Насчет чего?.. Понял. Есть кое-какие соображения. Но это, понимаешь, не телефонный разговор. Ты лечись пока, читай вон "Трех мушкетеров" и выбрось все из головы. А я побежал.

И Иванов исчез.

Вечером явилась обещанная Наталья - сослуживица Сидорова из соседнего отдела - девица лет двадцати четырех, блондинка, стройная и cимпатичная. На ней была светлая юбка из искусственного меха, а шея была обмотана шарфом немыслимой алой расцветки, как нельзя более гармонировавшей с цветом волос, глаз и сапог. Сапоги же имели цвет небесной лазури. Больничный халат не в силах был испортить ее фигуру!

Такие женщины попадаются нечасто, и Сидоров, разумеется, имел ее в виду на случай непредвиденных обстоятельств, но не очень активно. Он не считал себя достаточно зрелым мужчиной.

Наталья тоже принесла апельсины, и, увидев аналогичные на тумбочке возле кровати Сидорова, страшно огорчилась.

- Это Иванов припер? - сказала она. - Вот паразит! Я ведь ему говорила, что апельсины несу я. Вообрази, Сидоров, этот тип ко мне приставал и обещал жениться. Ты его застрелишь на дуэли, правда?

- С какой стати? - удивился разомлевший Сидоров.

- Чтоб больше не приставал.

- Ты ведь говорила, что он очень начитанный, и что он тебе нравится.

- Кто? Иванов? - Наталья даже глаза закатила. - Мне нравятся экстравагантные мужчины.

- А я экстравагантный?

- Ты - конечно. Весь такой бледный, в простынях, и взор горит.

Наталья несколькими мимолетными движениями навела порядок в своей окрестности, поправив и полотенце, как и прежде не нуждавшееся во внимании.

- Вообрази, встречает меня вчера Иванов и начинает интересоваться, как, мол, у нас машина работает. Я сразу поняла, куда он клонит - хочет в ресторан пригласить, или в кино, пока ты весь в болезни.

- Точно, - подтвердил Сидоров, - он и меня пивом спаивал.

- Но на тебе он не обещал жениться!

- Нет, - согласился Сидоров, - не обещал. Вот пошляк! Я, пожалуй, убью его, как подлую тварь. Издалека заехал: как машина, да что там машина...

- А потом он мне и говорит. Ты, спрашивает, как относишься к непорочному зачатию?

- Ну-ну, - пробормотал Сидоров.

- Я ему, конечно, отвечаю: что, мол, Иванов, СПИД беспокоит? То есть, отшиваю напрочь. А он погрустнел, и говорит: нет, дескать, не это, а то, действительно ли Божья матерь непорочна. Я ему: ты Иванов, ребенок что ли? А он опять: вот ты, Наташка, согласилась бы стать Девой Марией?

- Ну, а ты?

- Еще чего, говорю. А он мне: зря - Сидоров-то в больнице с воспалением легких мается, так что шансы есть. На что это он намекал?

- Да балбес он, вот и все!

- Это ты балбес! Где ты воспаление-то подцепил? Говорили, грипп - я думала, ты дома лежишь. Сунулась - дверь на замке. Ну вот, думаю, и этот отпал... Я же не знала, что ты в больнице. Жаль мне тебя стадо - смерть! Не женись, Сидоров, на ком попало...

- Ни боже ты мой! - пообещал Сидоров. - Теперь уж если что - я к тебе. Вместе и подберем.

- Что-то тоже замуж захотелось.., - сказала Наталья и уставилась на Сидорова совершенно невинными глазами цвета небесной лазури. - Ты мне мужика найди подходящего-работящего. А то, вон, последние сапоги донашиваю. Теперь сапоги только по профсоюзным путевкам дают.

- Я найду, - заверил Сидоров, - Выползу отсюда, и... Вот такой мужик! Машины только нет, и дачи. И глупый, как пень...

Увы, Сидорову не удалось закончить свою мысль, потому что пришла медсестра и выдвинула Наталью из палаты...

Иванов был не прав. Хотя модель, по всей видимости, усложнилась, но темп времени в ней если и замедлился, то незначительно, и составлял примерно восемьдесят лет в сутки...

Когда Сидорова выписывали из больницы, Иванов неизвестно почему оказался в командировке. И прошло еще два дня, пока он вернулся. А когда позвонил Сидорову, состоялся вот такой разговор:

- Это кто?

- Это я, Коля.

- Иванов?

- Иванов.

- Чтоб ты лопнул!.. Ты где был?

- В командировке.

- Ты другого времени для своих командировок выбрать не мог?

- А что стряслось?

- Ничего не стряслось - перестройка.

- А-а-а. Так она еще намедни...

- Да нет, сегодня началась, в три.

- Слушай, кончай меня морочить!

- Я тебе русским языком говорю: у них там перестройка, Вечером жди. Привет.

- Погоди! - заорал Иванов, - Але! Але!..

Но Сидоров уже повесил трубку.

----

Итак, читатель, "умножая умножу скорбь твою"... Умножать следует восемьдесят на двадцать. Именно столько лет прошло в модели за время болезни Сидорова.

На следующий день после выписки из больницы Сидоров явился на работу. Угадайте, что он сделал сначала, а что потом?

Так вот, ничего подобного. Сначала он поговорил с приятелями о том, что ситуация в стране аховая. Что в магазинах пусто, нет ни мяса, ни колбасы, ни курева, ни спичек. И о том, что народу все это надоело.

Потом явилась Наталья, поздравила с выздоровлением и, как бы между прочим, сказала, что подыскала Сидорову подходящую партию. В ответ Сидоров, еще не остывший после разговоров, с пылу с жару заявил, что лично он ни в какие партии вступать не намерен, и решительно высказался за деполитизацию армии и правоохранительных органов.

"Жаль", - сказала Наталья, и уже собралась было уходить, но тут Сидоров очнулся. Разумеется, он рассыпался в извинениях и тут же заявил, что Наталья - одна из лучших девушек.., хотя нет, просто самая лучшая девушка из всех, когда-либо стоявших на пути Сидорова к счастью.