Ламия, Изабелла, Канун святой Агнесы и другие стихи - Джон Китс

Ламия - в греческой мифологии - чудовище, пожиравшее чужих детей (мотив, опущенный Китсом). Согласно Дж. Лемприеру, злой дух, змея с головой и грудью прекрасной женщины. Живет в лесах и оврагах, заманивая к себе путников сладостным шипением.

Часть I

1-6 В те дни, когда... дриад и фавнов не изгнал... - Согласно распространенному поэтическому представлению, олимпийские божества были вытеснены феями, эльфами и другими волшебными существами: иными словами, классическая мифология уступила место сказочному фольклору Германии, Англии и скандинавских стран.

204 ...из пут змеиных... - Ср. "Потерянный рай" Мильтона:

Змий почивал, склубясь

В замысловатый лабиринт колец,

В их средоточье голову укрыв,

Что хитростей утонченных полна

(IX, 182-185; пер. Арк. Штейнберга).

В маргиналиях к тому Мильтона Китс замечает: "Чья голова не закружится при размышлениях о сатане в змеиной темнице! - никакой другой поэтический отрывок не вызовет боли, мучительнее хватающей за горло, чем эта" (Keats J. The Compl. Poems, p. 526).

352 В дворцах и храмах, освящавших блуд... - У Бертона говорится о Коринфе следующее: "Ежедневно туда являлись через все городские ворота пришлецы со всех сторон. В одном только храме Венеры тысяча блудниц продавала себя Все народы обращались туда, как в школу Венеры" (цит. по кн.: Keats J. The Compl. Poems p. 670).

Часть II

232-238 дивились радуге на небесах... Ламия растаяла бесследной - Китс, разделявший общеромантическое недоверие к рациональному знанию, был знаком с лекцией У. Хэзлитта "О поэзии в целом" (1818), в которой, в частности, говорилось: "Нельзя скрывать, что развитие знаний склонно ограничивать пределы воображения и подрезать крылья поэзии" (Hazlitt W. The Compl. Works / Ed. by P. P. Howe. London; Toronto, 1930, vol. 5, p. 9).

ИЗАБЕЛЛА, ИЛИ ГОРШОК С БАЗИЛИКОМ

ISABELLA, OR, THE POT OF BASIL

Написана в феврале - апреле 1818 г. Для предполагавшегося совместно с Дж. Г. Рейнолдсом сборника поэтических новелл на сюжеты из "Декамерона" Джованни Боккаччо (1313-1375) Китс пересказал пятую новеллу четвертого дня (подробнее см. статью Н. Я. Дьяконовой "Новелла Боккаччо в стихотворной обработке английских романтиков" (Проблемы международных литературных связей. Л., 1962, с. 69-90). Уже через год после написания Китс весьма критически оценивал поэму и только по настоянию друзей включил ее в сборник 1820 г.: "В ней слишком много жизненной неопытности и простодушного неведения. Это могло бы быть очень хорошо, когда человека нет в живых, но при жизни это не годится. Будь я рецензентом, я назвал бы "Изабеллу" слабой, со всех сторон уязвимой поэмой, до смешного серьезной и печальной. Если можно так выразиться, драматургическая способность позволяет мне полностью проникнуться каким-то чувством, но in Propria Persona {In Propria Persona от соответствующего лица (латин.).} мне следует быть готовым к тому, чтобы самому слегка над ним посмеяться. "Ламия" не вызывает подобных возражений, зато "Канун святой Агнесы" - сколько угодно, хотя там это не так бросается в глаза" (Письмо Ричарду Вудхаусу 21-22 сентября 1819 - Letters..., vol. 2, p. 174).

Русские переводы - М. Талов (1955 - строфы XIV-XVII), Игн. Ивановский (1960 - строфы XIV-XVI), Е. Витковский (1975).

Базилик (Ocimum Basilicum) - душистый василек. Средневековье приписывало этому растению целый ряд магических свойств, поэтому он входил в состав любовных зелий различного назначения.

1 Вассал любви - В оригинале "palmer" - пилигрим. Сравнение влюбленного с пилигримом (возвращающимся из Палестины с пальмовой ветвью) широко распространено в английской поэзии эпохи Возрождения, в частности у Шекспира.

105-136 Два брата и ловко лгут на многих языках. - Бернард Шоу, называя эти строфы "большевистскими", писал в 1921 г.: "Если вообразить, что Карл Маркс писал бы поэму, а не трактат о капитале, то он написал бы "Изабеллу" Грандиозный обвинительный акт против наживал и эксплуататоров вкратце заключен уже здесь" (Цит. по кн.: Елистратова А. А. Наследие английского романтизма и современность. М., 1960, с. 443).

312 А ты среди живых, в толпе людской. - Эта строка (And thou art distant in humanity.) взята А. А. Ахматовой эпиграфом к стихам "Шиповник цветет" ("Из сожженных тетрадей", 1961).

КАНУН СВЯТОЙ АГНЕСЫ

THE EVE OF ST. AGNES

Поэма, принадлежащая к вершинам творчества Китса, написана 18 января 2 февраля 1819 г.

Сюжет опирается на поверье, изложенное Робертом Бертоном в его трактате "Анатомия Меланхолии": "Единственное их желание - если только это удастся посредством волшбы, увидеть в зеркале образ своего мужа; они готовы отдать все что угодно, дабы только узнать, когда именно они выйдут замуж, сколько у них будет мужей - либо с помощью кромниомантии, особого рода ворожбы, при коей луковицы возлагаются на алтарь вечером в сочельник, либо же они постятся в ночь накануне святой Агнесы, дабы узнать, кто будет их первым супругом" (цит. по кн.: Keats J. The Compl. Poems p. 621).

Русские переводы - Г. Гампер (1973 - отрывки), Е. Витковский (1975).

Святая Агнеса - раннехристианская мученица времен римского императора Диоклетиана, обезглавленная в 303 г.; считается святой покровительницей девственниц. По преданию, тринадцатилетняя Агнеса, отличавшаяся необычайной красотой и хрупкостью, чудесным образом уберегла свою невинность в доме порока, куда была ввергнута властями. Вскоре после ее смерти родителям, пришедшим на ее могилу, было видение, в котором Агнеса предстала им в окружении сонма ангелов, с белым агнцем - символом непорочности и незапятнанной чистоты, ставшим с тех пор ее атрибутом (само имя Агнеса происходит от латинского слова "agnus" - ягненок). 21 января, в день святой Агнесы, католические монахини приводили в церковь двух белых ягнят, которых освящали и стригли у алтаря, а шерсть затем пряли и вплетали в плащ архиепископа (паллиум).

171 Мерлин долг свой заплатил... - В кельтском фольклоре Мерлин могучий чародей, маг и прорицатель; герой многих средневековых легенд, в том числе цикла сказаний о рыцарях Круглого стола (ср. "Смерть Артура" Томаса Мэлори). "Долг" Мерлина - его жизнь, которой он был обязан некоему демону, своему прародителю. Ненастную ночь встречи Порфире и Маделины Китс романтически уподобляет разгулу стихий, сопровождавшему смерть Мерлина.

291 "La belle dame sans mercy" - см. примеч. на с. 359.

ОДА СОЛОВЬЮ

ODE TO A NIGHTINGALE

Написана в мае 1819 г. Впервые была опубликована в "Энналз ов зэ файн артс" в июле 1819 г.

Русские переводы - И. Дьяконов (1973), Е. Витковский (1975), Г. Кружков (1979).

Перевод Григория Кружкова:

ОДА СОЛОВЬЮ

I

И в сердце - боль, и в голове - туман,

Оцепененье чувств или испуг,

Как будто сонный выпил я дурман

И в волнах Леты захлебнулся вдруг.

Но нет, не зависть низкая во мне

Я слишком счастлив счастием твоим,

Вечерних рощ таинственный Орфей!

В певучей глубине

Ветвей сплетенных и густых теней

Ты славишь лето горлом золотым!

II

11 Глоток вина - и улечу с тобой!

Прохладного вина, в котором вкус

Веселья, солнца, зелени живой

И пылкость юных Провансальских муз!

О кубок в ожерелье пузырьков,

Мерцающий, как южный небосвод!

О Иппокрены огненной струя,

Что обжигает рот!

Один глоток - и мир оставлю я,

Исчезну в темноте между стволов.

III

21 Исчезну, растворюсь в лесной глуши

И позабуду в благодатной мгле

Усталость, скорбь, напрасный жар души

Все, что томит живущих на земле,

Где пожинает смерть посев людской

И даже юным не дает пощады,

Где думать значит взоры омрачать

Свинцовою тоской,

Где красоте - всего лишь миг сиять,

Любви, родившись, гибнуть без отрады.

IV

31 Прочь, прочь отсюда! Я умчусь с тобой

Не колесницей Вакховой влеком

Но на крылах Поэзии самой,

С рассудочностью жалкой незнаком!

Уже мы вместе, рядом! Ночь нежна,

Покорно все владычице Луне,

И звезд лучистые глаза светлы,

И веет вышина

Прохладным блеском, тающим на дне

Тропинок мшистых и зеленой мглы.

V

41 Не вижу я, какие льнут цветы

К моим ногам и по лицу скользят,

Но среди волн душистой темноты

Угадываю каждый аромат

Боярышника, яблони лесной,

Шуршащих папоротников, орляка,

Фиалок, отдохнувших от жары,

И медлящей пока

Инфанты майской, розы молодой,

Жужжащей кельи летней мошкары.

VI

51 Вот здесь впотьмах о смерти я мечтал,

С ней, безмятежной, я хотел заснуть,

И звал, и нежные слова шептал,

Ночным ознобом наполняя грудь.

Ужели не блаженство - умереть,

Без муки ускользнуть из бытия,

Пока над миром льется голос твой...

Ты будешь так же петь

Свой реквием торжественный, а я

Я стану глиною глухонемой.

VII

61 Мне - смерть, тебе - бессмертье суждено!

Не поглотили алчные века

Твой чистый голос, что звучал равно

Для императора и бедняка.

Быть может, та же песня в старину

Мирить умела Руфь с ее тоской,

Привязывая к чуждому жнивью;

Будила тишину

Волшебных окон, над скалой морской,