Одаренный - FORTHRIGHT

Глава 12

Демонстрация доверия

Суузу Фарруст часто размышлял о мимолетности человеческой жизни. Отчасти он это понимал, так как еще помнил, как быстро сам оперился. До двенадцати лет любой амарант развивался так же, как люди, но с этого возраста взросление замедлялось. Дни растягивались на десятилетия, а годы превращали разрыв с людьми в пропасть, к которой многие амаранты предпочитали не приближаться.

Феникс едва успевал ощутить доверие человека, как уже подкрадывалась смерть и вперед устремлялось новое поколение. Наблюдатели в их анклаве походили на волны, плещущие о берег: они уходили, едва успев достичь вершины, и их быстрая смена служила лишь фоном для мирной и размеренной жизни. Но Суузу провел достаточно лет на тихих пляжах, чтобы знать, что иногда небольшая волна выносит на песок что-то ценное.

Акира оказался одним из таких сокровищ.

Настоящее чудо, что Суузу его нашел. Учитывая стремительность, с которой люди из подростков становились взрослыми, окажись Акира старше или младше на какие-то год-два, Суузу разминулся бы с ним, потерял, не успев найти.

Бывали ночи, когда он вздрагивал от мысли о мимолетности случая, который спас его от отчаяния и тоски по дому.

Обстоятельства будто сговорились – призыв Твайншафта о поддержке, давние обязательства Фаррустов, осторожные рекомендации Цзуу-ю – и вовлекли Суузу в эксперимент по интеграции. Он считал себя подготовленным. Все так считали, иначе его не отпустили бы.

Трое амарантийских «учеников», сопровождаемые наблюдателями, перешли в среднюю мужскую школу. Ничего удивительного, что два волка попросили поселить их вместе и Суузу остался один. Подойдет ли человек в качестве соседа по комнате?

Да, если ему дадут выбирать самому.

Таким образом, экскурсия по классам имела двоякую цель. В каждой комнате наблюдатель рассказывал об Открытии, пока Суузу и два волка стояли в сторонке, выставленные на всеобщее обозрение. Но наблюдатели умели убеждать, волки оказались компанейскими, так что ученики были очарованы. Хорошее начало. Сопровождающие водили Суузу вдоль рядов парт, рассказывая интересные факты и демонстрируя встречу ладоней.

От Суузу требовалось только позволять рассматривать себя, но и это единственное дело далось ему труднее, чем ожидалось. Потому что страх и обаяние плохо уживаются в одном гнезде.

Он начал потихоньку рисоваться, если ученик казался перспективным: показывал когти, придавал твердость взгляду – словом, пугал. Наблюдатели его не останавливали, поскольку это и вправду упрощало дело.

На третий день, когда его эскорт остановился у парты Акиры, Суузу уставил на него свой острый нос, изо всех сил подражая Цзуу-ю.

В ответ мальчишка тут же протянул ладони.

Суузу ответил на приветствие, выпустив когти больше, чем требовалось.

Вместо того чтобы отпрянуть и сжаться в испуге, Акира заулыбался ему:

– Привет, Суузу! Как дела? По мне, так это классно, что вы, ребята, к нам зашли. Это в сто раз интересней, чем лекция по истории. – Он многозначительно округлил глаза. – А ты уже выбрал себе кружок?

Это была самая обычная болтовня, какую Суузу слышал в коридорах на переменках. Совершенно бесхитростная. Восхитительно заурядная. Поражающая тем, как трудно было ее найти. В тот же миг в душе Суузу шевельнулась надежда, и он прошептал: «Пожалуйста».

Акира переводил взгляд с него на наблюдателя.

– А в чем дело?

Видимо, наблюдатель что-то ему подсказал, потому что в следующий момент Суузу обнаружил, что ему крепко пожимают руки. Бесстрашно и беззаботно. Дружелюбно и с готовностью принять. Это было именно то, в чем он так нуждался.

С тех пор они были неразлучны.

Цзуу-ю нервничал тогда, а возможно, и сейчас. Потому что у Суузу способы справляться с трудностями были не такими вещественными, как бриллианты или жемчужины… и даже более редкими, чем лепестки редчайшего дерева.

Громкий шепот вырвал его из раздумий.

– Попробуйте еще раз. Он вас не слышал.

Откуда-то сверху раздалась трель, – это был Цзуу-ю, казалось, висевший в воздухе.

– Брат? – Суузу поднялся с пола, готовый оказать любую посильную помощь в наложении следующих слоев охранных чар.

Но Цзуу-ю отмахнулся:

– Начинайте готовиться к ночевке. Мне осталось разместить еще немного чар – внутри и снаружи – и по стражу на каждом окне.

– Так много? – Суузу был удивлен.

– Как твой родственник и самый близкий тебе, я сожалею, что не могу остаться с тобой, но в моих силах хотя бы сделать это. – Пальцы брата замелькали, он активировал очередные чары. – Ты не поверишь, до чего здорово это помогает.

Суузу и теперь уже чувствовал разницу. Стены слегка вибрировали, напитанные заботой и вниманием Цзуу-ю. Брат провел за этим занятием несколько часов, наращивая силу защитных чар, которые перекрывались и наслаивались, обеспечивая безопасность их комнаты. Суузу и не предполагал, что его старший брат так искусен в создании защитных барьеров.

Он нахмурился. Неужели все это только для душевного покоя? Или то, что некоторые чары явно не только оборонительные, но и способны нанести удар, должно стать поводом для тревоги?

– Брат, ты уверен, что такое количество охранных чар необходимо?

– Пойдите освежитесь немного и возвращайтесь сюда, будем чистить перышки. – Цзуу-ю согнул мизинец. Этот тайный знак двух братьев означал, что больше он не может ничего сказать.

А это, разумеется, значило, что ему есть что сказать.

И что речь об угрозе.

Зевая и потягиваясь, Акира возвращался из общей умывальни в конце коридора на их этаже. Коснувшись дверной ручки, он заколебался.

– Чувствуешь что-нибудь? – тихо спросил Суузу.

– Сроду ничего не чувствовал. – Акира, может, и хотел бы, чтоб ему досталась хоть малая доля удивительных талантов сестры. Цумико была наблюдателем высшего уровня, ну а его душа оказалась не из тех, что притягивают амарантов. – Это безопасно?

– Для тебя да, естественно. – Феникс, по-птичьи наклонив голову набок, рассматривал дверь с явным недоверием. – Мы с тобой – единственные, кто может беспрепятственно входить и выходить.

Дверь отворилась, и Цзуу-ю выглянул в пустой коридор:

– А вы планировали много развлекаться?

– Может быть, – выпалил Акира.

– Нет, – одновременно произнес Суузу.

– Ладно, нет. – Акира шмыгнул в комнату, устало потирая мокрую голову. – А если захотим с кем-то потусить, так спустимся в ученический центр или встретимся еще где-то.

Низко согнувшись, Цзуу-ю поглядел в глаза мальчика:

– Благодарю тебя за то, что ты идешь на уступки ради нашего удобства.

– Да чего там, ерунда.

– Ерунда? – Цзуу-ю лукаво покосился на младшего брата. – Если ты будешь уделять ему все свое время, то, вероятно, можешь возненавидеть фениксов и их прихоти. А Суузу никогда так и не научится тому, что можно узнать, лишь покинув «гнездо».

– Ага, мы знаем.

Они с Суузу множество раз говорили обо всем этом, и оба давно с готовностью отказались от многих зон комфорта.

Цзуу-ю хмыкнул довольно скептично, и Суузу, вытаскивая постельное белье из шкафа, отозвался угрюмой трелью. Акира попытался помочь с постелью, но его лучший друг, как обычно, делал все по-своему: разглаживал, подправлял, поправлял. Это выглядело немного глупо, ведь всё, над чем они так трудились, сомнется, стоит им улечься. Но для Суузу были важны подобные вещи, а для Акиры – покой