Black & Red - Татьяна Степанова

Глава 9

Как в темноте

Результатами первого контакта Игорь Деметриос остался неудовлетворен. Евгений Ермаков, который, к счастью, решился прийти, обратиться к нему как к психотерапевту за помощью, одним этим решением вроде и ограничился. Дальше была глухая стена, и Деметриосу так и не удалось пробить в ней брешь. Беседа получилась тугой, вязкой, как сырая глина. И расстались они, кажется, с обоюдной головной болью – по крайней мере, Ермаков – точно. Он старался быть вежливым, но в глазах читалось: а пошел ты, мозговед, и чего только я с тобой связался?

– Ираида Викторовна, – Деметриос выглянул в приемную, – никто не звонил?

– Нет. Я свободна, Игорь Юрьевич? – Секретарша Ираида была чем-то расстроена и обескуражена. Деметриос это заметил сразу, как переступил порог офиса.

– Да, идите домой.

Она стала вяло собираться. Деметриос наблюдал: сейчас она уйдет, а он будет ждать Владимира Жуковского. Своего пациента, которому назначено на девять вечера – раньше тот не успевает, работает много, так много, что…

С Жуковским у них уже четвертая встреча по счету. Вроде бы он согласился на общий сеанс. Но это было еще до отпуска Деметриоса, до его поездки в Лондон. И до того странного инцидента, который произошел в офисе компании, в которой Жуковский работал. Это был даже не инцидент, а скандал, почти хулиганство, граничащее с вандализмом. Так все это описала Деметриосу жена Жуковского Оксана, звонившая в слезах. «Его вызывали к шефу, чтобы уволить. Мне, представляете, лично мне пришлось ехать туда, чуть ли не в ноги валиться его начальнику. Пришлось звонить его брату Алексею, просить, умолять, – рыдала она. – Алеша меня спрашивает: да что случилось? Он что, напился? А я – нет, он трезвый, он вообще мало пьет, ты же сам знаешь. И вдруг такое. Прямо хулиган, вандал. Ни с того ни с сего в холле компании схватил молоток и начал бить по мраморной облицовке, плитки сшибать. Ударил охранника, ударил рабочего. Точно с ума вдруг сошел. Алеша меня спрашивает, а я ничего, совсем ничего не могу объяснить, как дура какая-то… Он тут же поручил своему помощнику позвонить в их фирму, и вроде как уладилось там. Конечно, разве посмели бы они отказать, когда звонили из правительства, но… Ущерб все равно оплатить придется. Дело не в деньгах, хотя и они не маленькие, но самое главное – я не понимаю, что с моим мужем. И я боюсь, я его просто боюсь в последнее время. Помогите, Игорь. Он к вам придет, я поставила условие, что больше он не пропустит у вас ни одного сеанса, иначе я…»

Деметриос вздохнул. Что «иначе», можно догадаться. Женщины все одинаковы. И умеют добиваться своих целей. В принципе ему в каждом из ЭТИХ СЛУЧАЕВ придется иметь дело с ИХ женами. Это будет и действенным рычагом, и апелляционной инстанцией, а иногда и морковкой, играющей роль награды…

В случае с этим Женей Ермаковым тридцати пяти лет, сотрудником страховой компании (он сам в разговоре сказал, что работает в системе страхования), будет, видимо, то же самое. Что ж, он почти молодожен. Женат всего полтора года, и, кажется, счастливо… По крайней мере там, в Лондоне, у него и его половины был вид вполне дружной, молодой романтичной пары. И его жена Женя (Жабик прекрасный) так о нем заботится, настояла вот, чтобы он пришел, обратился… Он о ней говорит крайне сдержанно, однако нежно. Значит, любит. Ну да, ну да… Полтора года брака, все еще свежо, оскомины не набило… Он, по его словам, из Питера ради жены в Москву перебрался. И хотя тут есть представительство их компании, он все равно в деньгах потерял с этим переездом – сам сетовал. По сути, пожертвовал, поступился. Значит, отношения в их семье вполне человеческие, как в моральном, так и в сексуальном плане…

Нет, все же отдает какой-то сексуальной неудовлетворенностью. Какой-то занозой. Деметриос прошелся по приемной. Ираида Викторовна неспешно собиралась, красила губы. Зачем-то включила телевизор. А, восьмичасовые «Вести» по «российскому». Хочет быть в курсе. Зачем ей? Жаждут все знать, любопытные, чтобы потом сплетничать.

Нет, все же определенно отдает какой-то сексуальной занозой! Деметриос вперился в экран. ИЛИ Я НИЧЕГО НЕ СМЫСЛЮ В ТОМ, ЧЕМ ЗАНИМАЮСЬ. Инцидент с Ермаковым случился на выставке. А выставка та была, как электричеством, пронизана скрытой эротикой. И все, кто толпился в зале у этих древних бесстыдно обнаженных статуй, это чувствовали. Эрос в воздухе витал. Причем это был совершенно особый, темный эрос. Когда-то запретный, гонимый, предаваемый остракизму, ославленный молвой постыдным. Да и сейчас… даже в таком вольном городе, как Лондон… Что уж говорить про нас, про нашу бедную-несчастную, отсталую…

– Представляете, Чубайса назначили, – ахнула Ираида Викторовна.

– Куда назначили? – не понял Деметриос. Он смотрел «Вести», но был глух, размышляя о своем.

– Какой-то госкорпорацией нанотехнологий руководить. Вот, слушайте, – Ираида Викторовна пудреницей, зажатой в пухлой ладошке, ткнула в телевизор.

– Чего у него нельзя отнять, так это таланта организатора и решительности, – машинально ответил Деметриос. – Везения вот только не было и нет, а для политика везение девяносто процентов успеха. А у нас энергичных, жестких организаторов вообще катастрофически не хватает. И всегда не хватало. А это ведь главная деталь любого механизма – в бизнесе ли, в государстве. Этакий стальной шарикоподшипник – ткнули его в нужное место, и все завертелось. Вытащили, удалили – и все застопорилось. Роль личности, сильной личности, ключевой фигуры… Сильных, способных – их же по пальцем пересчитать. И всегда так было. Удали ключевую фигуру, и все зависнет на неопределенное время. Или вообще прахом пойдет.

– Вы всегда так рассуждаете, Игорь Юрьевич, логично, а я вот считаю…

Деметриос отключился. Он это умел – это очень помогало в его работе. Ираида Викоровна горячо рассуждала, телевизор работал, а он…

Итак, вернемся к эпизоду на лондонской выставке. Скрытый запретный эрос. И эта выходка Ермакова. Всплеск немотивированной агрессии. Так это называется. Вроде случай, похожий на инцидент с Жуковским. Похожий, да не совсем… Точнее, совсем не похожий.

Этими самыми «немотивированными всплесками» страдает и ТРЕТИЙ – Олег Купцов, которого все, кто его знает, называют Гай. Деметриос вздохнул. О, Гай…

О! ГАЙ!

Нет, нет, только не в таком тоне о нем. Он прежде всего его пациент, а он, Деметриос, его доктор… Профессия прежде всего, а уж потом… Но именно ему из всей троицы очень, очень, очень хотелось бы помочь. Излечить, освободить, чтобы был благодарен, и из этой благодарности возникло что-то… может, дружба, а может, и больше… Если Гай, конечно, на это способен.

У него тоже, кстати, есть жена. И к ней тоже приходится апеллировать время от времени. Кстати, она – эта жена Елена, как там ее по батюшке… она очень решительная и наглая особа. «А вы чего не женитесь?» – спросила она его, причем так запросто и так властно, словно он обязан ей отчитываться.

Но нет, это все потом, это к черту пока. Вернемся к Ермакову и его выходке на выставке, посвященной императору Адриану и его гею, на которой было столько голубых…

А что произошло сегодня здесь, в приемной? Ермаков проявил интерес к этой Екатерине Петровской, девушке из милиции. Причем настойчивый интерес. Как это понимать? Флирт? Девушка симпатичная, живая, спору нет. Но как-то уж все вдруг, слишком спонтанно. И при этом он почти молодожен, полтора года брака всего за плечами…

Значит, все же есть какая-то червоточина?

Ничего не желает пока объяснять. Не раскрывается. Надо склонить его к совместному сеансу. Жуковский, Гай и он. Бог любит троицу. Правда, такую ли троицу он любит?

Жуковский в девять будет здесь. Он болезненно точен, если, конечно, не пробки.

Ираида Викторовна выключила телевизор. Грузно поднялась из-за стола. Что-то она не особо домой торопится каждый раз. Если бы муж имелся, дети, ее бы как ветром сдувало. Но она женщина одинокая, незамужняя. У него сначала была другая секретарша, такая грубиянка, пациентам хамила, пришлось с ней расстаться. А Ираида совсем из другого теста. Спокойная женщина. Старательная, ответственная, рассеянная только немного. Каждый вечер она спрашивает: я свободна? Словно ждет, что он ответит: нет, сегодня вы не свободны. Вы заняты, оккупированы мной. Вы – моя.

Ждет. По глазам видно. Или я ничего не понимаю в своей профессии мозговеда.

Вообще все секретарши одинаковы. Или почти все. У Гая вон тоже, по словам его дражайшей жены, есть преданная секретарша. А в прошлый раз, когда он приезжал на беседу – не на мотоцикле, а на машине, его там, в машине, дожидалась какая-то смазливая блондинка. Он, Деметриос, это засек из окна.

О, Гай!

– Ираида Викторовна, что-то не так? – спросил Деметриос (ладно, надо отвлечься ОТ ЭТОГО, это может помешать как работе, так и дальнейшему общению).

– Нет, все в порядке.

– Но я же вижу, вы чем-то расстроены с самого утра.