Экзамен для профессора (СИ) - Зояр Дарина

— Там холодно, а одежду ты не брала. Это я виноват. Погоди, я провожу, — он потянулся к куртке.

— Нет. Не стоит. Я сама доберусь. Мы на территории Азуина, так что всё будет нормально.

— Хорошо, раз ты настаиваешь, но только в этот раз, — он запахнул пальто на мне поплотнее, его руки окружили меня. — Возьми мою платформу, потом пришлёшь обратно, она дистанционная, — он всё никак не отпускал меня, жарко дыша на макушку.

Не знаю, как это произошло.

Просто в следующий миг его лицо оказалось у моего лица, мы смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться.

Потом… губы коснулись губ… ну и, чёрт, я не устояла…

Пальто упало на пол тяжёлой шерстяной кучей, за ним последовал его свитер.

Мои пальцы пробрались под его футболку. Его пальцы расстёгивали пуговки на моей блузке. Гладкая горячая кожа под моими ладонями… Его ладони, нежно сжимающие мою грудь…

Языки переплетаются… сталкиваются зубы… жадность… попробовать каждый дюйм тела…

Безумие… ни с того, ни с сего, просто непреодолимое притяжение, взрывающееся огнём от слишком близкого контакта.

Путающиеся ноги, кружение по комнате…

Он стянул с меня джинсы, непостижимым образом умудрившись не отпустить меня ни на миг: будто опасался, что я сбегу. Нет уж.

Я совершенно одурела от его запаха, от вкуса его поцелуев, от ощущения плотных мышц, перекатывающихся под кожей.

Эрчин склонил голову ниже, целуя меня в шею, в плечо… и ещё ниже… чуть прикусил кожу на груди и тут же зализал место укуса.

Я протяжно выдохнула и тут же судорожно вдохнула снова: его рот, сдвинув кружево лифа, нашёл мой сосок и втянул его внутрь, во влажное тепло. Всё мое естество сжалось от пронизывающего тело желания. Я застонала. Громко. Слава богу, он жил уединённо. Из моего дома соседка бы точно услышала.

Он выпутался из брюк, я скинула блузку совсем. Он расстегнул мой бюстгальтер и швырнул его куда-то через плечо, замер, забыв, как дышать. Покрыл всю мою грудь поцелуями, постепенно опускаясь ниже. Погладил мои бёдра и сжал задницу, уткнувшись носом в живот, пробормотал:

— Чёрт, наконец-то…

Его язык проложил дорожку по шёлку моих трусиков, и я буквально растаяла. Колени подкосились. Он подхватил меня, не дав упасть, и уложил на мягкий ковёр, застилавший гостиную. Не дав опомниться, стянул с меня последний барьер и широко развёл мои ноги.

— Держись, Зу.

Его рот и руки… боже! Ему бы следовало преподавать не только монстроведение. Мой клитор откликался на осязаемые заклинания его языка, словно ждал этого всю жизнь. Я истекала влагой, дрожала, вскрикивала, тянула его наверх… А он всё кружил между моих ног, погружаясь внутрь и скользя наружу. Перед глазами заплясали искры. Оргазм накрыл меня своими путами и оставил лежать, потрясённую и оглушённую.

Я не заметила, как он разделся полностью.

Едва я начала приходить в себя, Эрчин оказался сверху, придавив меня к ворсу ковра своей тяжестью. Его член скользнул в меня легко, почти привычно, наполняя, растягивая. На секунду он остановился, коснулся ладонью моей щеки, вгляделся в мои глаза. Что мог он там разглядеть? Безумие? Жажду? Не знаю.

Он начал двигаться, и в моей голове не осталось мыслей, кроме тех, что были сосредоточены в моей сердцевине. Толчки, шлепки тел, самое приятное в мире трение… Я сжалась вокруг его твёрдости и раскололась на тысячу осколков. Волна удовлетворения и расслабленности затопила меня. Он кончил через мгновение, громко выдохнув и придавив меня всем весом к полу.

Мигом или часами спустя он приподнялся на локтях, снова всматриваясь в моё лицо.

— Кажется, теперь нам точно пора поговорить, госпожа декан.

Глава 10

Ну, что сказать? Конечно, мы так и не поговорили.

Из гостиной мы как-то незаметно для себя переместились в спальню, не преминув опробовать по пути ещё и стёртые ступеньки старой лестницы. Если вы понимаете, о чём я.

Потом кровать, душ и снова кровать, затянутая лилово-серым сатином, пахнущим бергамотом, лавандой и дубом, на которой я в конце концов и уснула. Дневные тревоги и переживания испарились, унесённые сладкой истомой. Сон, вторя моему мужчине, обнял меня и не отпускал до утра. До позднего утра…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

До очень, чёрт бы его побрал, позднего утра.

Короче, я опаздывала на работу.

Разбудила меня, как ни странно, тишина — отсутствие привычного урчания Плюха и его мохнатой тяжести на груди. Тут же пришла мысль, что бедный чотта со вчерашнего завтрака не кормлен. Почему-то эта самая мысль обеспокоила меня больше, чем зрелище разворошённой постели с раскинувшимся на ней Эрчином (а посмотреть было на что), и я вскочила, будто подброшенная пружиной.

Профессор лениво приоткрыл один глаз, углядел меня в изножье кровати — голую и взъерошенную — фыркнул, словно сытый кот, потянулся, потом похлопал по матрасу рядом, приглашая меня вернуться к нему под бочок. Не сказать, что я нисколько не соблазнилась.

Мои минутные сомнения разрешил далёкий бой часов: азуинские куранты на Высокой башне отбили девять.

Девять!

Через полчаса я должна уже быть в теплицах: сегодня целых три лабораторных занятия. А ещё Плюх голодный…

Охнув, я метнулась вниз по лестнице: к счастью, мы не закрыли дверь в спальню, а то б я в спешке расшибла себе лоб. Опять же, к счастью, память мне не отшибло, и я знала, что одежда должна так и валяться внизу, раскиданная по холлу.

— Зу?! — раскатистый возмущённо-вопросительный рык догнал меня.

— Потом! — я не сочла нужным оглядываться. — Увидимся. Опаздываю… всё после…

— Погоди… — шлёпание босых ног по полу наверху подсказало мне, что он тоже поднялся.

Натягивая на себя блузку и джинсы, одновременно пытаясь обуться, я вскинула голову.

Эрчин стоял на верхней площадке лестницы, замотавшись в простыню, и выглядел… просто потрясающе, словно статуя одного из Старых богов.

— Зу, мы не поговорили…

— Некогда, — я сунула трусики и лиф в карман, немилосердно их скомкав. — Пальто я прихвачу, — скорее известила, чем спросила я, заворачиваясь в толстую шерстяную ткань, — и платформу. Я быстро. Пришлю позже…

Послав ему воздушный поцелуй, я распахнула дверь и выпрыгнула на улицу. Утренний морозец сразу же ущипнул меня за щёки, попытался влезть под пальто. В один миг я очутилась на серебристой летающей таблетке, новенькой и блестящей, не то что моя собственная. Платформа сорвалась с места столь стремительно, что показалось, будто мои уши надулись, как паруса.

— Осторожнее, Зулина! — крикнул подоспевший профессор мне вслед. — Эта штука очень шустрая…

Да я уж заметила. Спасибо, в прошлом году парочка моих студентов для смеха дала мне прокатиться на чём-то подобном, а то б навернулась я сейчас мордашкой прямо в дорогу, как пить дать. Впрочем, грех жаловаться: сейчас-то мне как раз нужно побыстрее.

Коттедж Мавинуса остался далеко позади за каких-нибудь пару секунд, а через три минуты я уже сходила с платформы на крыльце своего дома под звуки доносящегося из-за двери недовольного ворчания и царапанья когтей по дереву.

Скейт сразу унёсся в обратном направлении, коротко просигналив.

Оказавшись дома, я первым делом по укоризненным взглядом чотты наполнила его дочиста вылизанную миску. Он, урча, принялся за еду.

Я метнулась в душ, потом к гардеробу, быстро оделась и поспешила на работу, успев открыть теплицу прямо перед появлением первой группы студентов. Только тут я позволила себе немного расслабиться. Но не настолько, чтобы перестать гнать от себя мысль: «Это случилось снова… и снова…». Чей-то вопрос о составе поливочной жидкости отвлёк меня от воспоминаний, превращающих коленки в желе. Следующие несколько часов думать об Эрчине, Сауле, мифах о холмах и драконах мне не пришлось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

***

К обеду я добралась до своего кабинета уже порядком вымотанной: последняя группа оказалась весьма дотошной, и мы обошли не меньше шести теплиц плюс парочку экспериментальных микроклиматиков, сравнивая и обсуждая результаты применения разных субстратов и смесей. Впрочем, я любила таких студентов: когда-нибудь именно они продвинут мои исследования вперёд.