Призраки в горах - Тимур Свиридов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Появилась официантка и поставила перед ними две порции дымящегося мяса с гарниром картофеля-фри и тарталетки с сыром. Аппетитный запах дразнил ноздри, и Олег понял, что больше всего сейчас ему хочется есть. Он подлил шампанского в опустевшие бокалы и весело глянул на свою спутницу.
– За что же мы теперь выпьем?
– За что выпьем? – ее лицо вызывало у Олега прилив нежности, и он чувствовал, как его неудержимо влечет к этой девушке, такой знакомой и такой таинственной.
– Что ж, давай выпьем за будущее. Чтобы оно было светлым.
– Да-да, за мир и разрядку международной напряженности! – рассмеялась Маринка и отпила из своего бокала.
Ее слова заглушила громкая музыка. Пели опять про любовь. Олег улыбнулся, глядя в глубину Маринкиных глаз. Почему-то подумал, что вряд ли он добровольно откажется от этой девушки.
Жареная картошка была весьма аппетитной. Но Олег почти не притронулся к ней, он размышлял о том, что теперь не мешало бы поскорее исчезнуть отсюда.
После ресторана на улице их будет поджидать озверевшая ватага. А драться в дубленке неудобно, работа ног практически исключалась. Да и вообще это ни к чему…
Но что и как сказать Маринке? Он так давно обещал сводить ее в ресторан, еще не виделись в новом году… Она может здорово обидеться, а этого ему очень не хотелось.
«Ладно, – продолжая нервничать, рассудил он, – как-нибудь устроится, прорвемся».
Дождавшись, пока Маринка поест, он пригласил ее на танец. Ощущение близости, манящий аромат, исходивший от нее, окончательно вскружили ему голову, и он забыл про все на свете. После второго танца Олег опять пошел звонить Бегемоту и снова того не было дома.
Уже вешая трубку, заметил, что к нему приближается незнакомый парень в самодельном свитере. Он был тощ как жердь и заискивающе улыбался.
– Обожди, земляк.
– Чего тебе? – насторожился Олег.
Он вспомнил, что видел этого щуплого в компании верзилы.
– Ты это, не сердись на Генку. Он у нас немного того, с придурью, – глазки щуплого шарили по лицу Олега, заискивающая улыбка не сходила с губ. – А ты чо, земляк, каратист что ли?
– Да что ты! – отмахнулся Олег. – Какой из меня каратист.
– Ну все равно, земляк, ты это, на Генку не обижайся, он парень нормальный.
– Ну так ты ему и скажи, чтобы успокоился.
– Да он уже в порядке. Тебя как звать-то, земляк?
– Жора, – почему-то соврал Олег.
– А меня – Колян.
Олег кивнул.
– Жор, помириться вам надо. Хорошие все ребята, ну че, это, ссориться? Ты тут часто бываешь? А мы часто. Если какие трудности – только скажи…
– Нет у меня трудностей, – собрался уже отойти Олег, но щуплый жестом остановил его.
– Слышь, вам это, помириться надо.
– С кем это?
– С Генкой. Ты не подумай чего, земляк. У нас все чисто. Давай, Жор, ну че ты?
«Так, – подумал Олег, – если я сейчас откажусь, эта развеселая компания в полном составе наверняка попытается выяснить отношения на улице. Там будет Маринка и, возможно, милиция. Надо попытаться договориться с ними здесь. В ресторане они не решатся на драку. К тому же уяснили, с кем имеют дело. Придется, правда, минут пять терпеть эти гнусные рожи…»
– …выпьете с Генкой и помиритесь! – канючил Колян.
– Пошли, – решился Олег, – только пить я не буду.
– Дело, конечно, твое, земляк, – обрадовался щуплый, – но зря… Генка же угощает…
– Где твой Генка?
– Внизу. Чтоб глаза не мозолить.
Они спустились по маленькой полутемной лесенке и, немного пройдя по коридорчику, остановились перед дверью с буквой «М».
– Там, что ли?
– Ага. Генка там, – закивал радостно провожатый. – Давай, Жора!
Олег ткнул перед собой дверь, и в то же мгновение что-то блеснуло перед глазами. Он рефлекторно уклонился, но ослепительная боль взорвалась в голове. Он почувствовал, как чем-то острым ударили его в лоб, а долей секунды позже последовал тупой удар в щеку под левый глаз…
3
…Ничего себе «девушка»! В ее возрасте это уже оскорбление. Олежка неисправим – надо же, такую назвать девушкой. А тут такая девушка… с одна тысяча восемьсот двенадцатого года. Отъелась на чаевых. А лицо – циркуль в центр поставь и обведи, точно получится, один в один. И причесочка: принц и нищий.
Да… Заведеньице! Мясо как каучук. Для еды отбойный молоток нужен. Еще шпана какая-то привязалась, танцуй с ним. Интересно, куда это Олег запропастился? Опять пошел звонить и исчез. Все-таки странный он какой-то, прошлый год, будущий… И смотрит своими глазами, словно дырку прожечь хочет.
– Что? Нет-нет, не танцую. (Господи, еще один. Что у них тут, танцплощадка, что ли?) Да, ноги болят.
Молодой человек, оставьте меня в покое, я мужа жду. Да, именно так…
Ушел, и слава богу. А лицо? Вы где-нибудь видели такое лицо? Еще танцевать хочет. Гуманоид. И походка, как у манекена. Куда же Олежка запропастился? Так, не будем волноваться и подольем себе шампанского, вот так, осторожнее. Черт, какая у него пена. Да ладно, главное держаться невозмутимо. Оглядимся. В общем публика ничего, сносная. Мило болтают, никто не шумит. Можно подумать, ресторан интеллектуалов. А какая дамочка справа сидит – просто загляденье. Голову, наверняка в химчистку отдавала, чтобы такого цвета добиться. А ресницы обводила фломастером. Клеопатра. Тетя Клепа. Сидит тихо и подстерегает своего гуманоида, как росянка. Чем-то, кстати, напоминает мою Кобру. Такие же коровьи глазюки, усядется и смотрит, аж ноги потеют от жалости. Правда, Кобра похлеще этой будет. Посидит-посидит, а потом как разорется! Сама же ни черта не делает, так все вокруг виноваты. А Светка, бедненькая, пугается. А чего таких бояться? Поорут и перестанут. Не век же глотку драть! Переста-анут. Главное – выдержать и затаиться. Кобра прямо раздувается от радости, когда видит, как Светка ее криков пугается. Впрочем, хорошо, что пугается, если бы не пугалась – Кобра бы, наверное, лопнула от злости.
Надо, пожалуй, научиться делать скорбную рожу. Перед зеркалом попрактиковаться. Пригодится. Кобре на радость. А то сегодня опять разоралась, что я все рабочее время то у телефона, то в курилке. А что там еще делать можно? В бумажках этих, что ли, копаться? Конечно, немного надо и покопаться, но не весь же день? И потом, разве мне не могут позвонить? Телефон для того и нужен. Светка, кстати, полная дура, что не понимает этого.
Ну куда же он подевался, каратист этот разнесчастный? Все-таки я правильно сделала, что не послала его после Нового года. Кто бы мог знать, что Андрюша окажется таким подлецом! Вперед наука: кавалеров надо копить, держать про запас. Хороша бы я была, если бы сейчас этот Бестужев не подвернулся. Свободный вечер – и девушке прилично провести его не с кем. Да где же он? Нет уже, наверное, минут десять. Так долго не звонят по телефону, если оставил девушку одну в ресторане… Что это может быть? Подходил этот волосатый горилла, танцевать звал…
Ой, как бы не случилось чего. Олежка хоть и чемпион Москвы, но здесь не спортивный зал. Господи, что же делать? Может, официантку подозвать? Нет, чушь… И в зале вокруг какие-то гуманоиды сидят, обратиться по-человечески не к кому. Вон только один появился. Правда, староват. Но еще ничего себе мужик, ничего… Что это он на меня так смотрит? И идет прямо сюда… Что? Уходить? Куда уходить? Но я не хочу никуда отсюда уходить, гражданин…
4
…После первых двух ударов Олег каким-то чудом умудрился удержаться на ногах. В голове гудело и туманилось, в глазах плыли разноцветные круги. Словно в замедленной киносъемке, он увидел перед собой четыре темные, медленно двигающиеся фигуры. Ближе всех стоял Генка. Зажатый в его руке солдатский ремень с сияющей медной бляхой уже снова опускался на голову Олега. Губы верзилы искажал радостный оскал. В голове окончательно прояснилось, но сильно гудело.
Начинать следовало с верзилы. «Ребенок, – Олег мгновенно вспомнил распластанного на бетоне, плаксиво ноющего верзилу. Но тут же, поймав хищный взгляд Генки, отметил про себя: – Нет, зверь».
Олег без замаха утопил короткий пин-кун в податливый живот Генки, одновременно припечатав хорошим уширо [24] оставшегося в тылу щуплого, и тут же послал ногу вперед, вслед кулаку. Генка отлетел метра на три. Следующими нападали два каких-то одинаковых короткошеих парня чуть выше среднего роста. Они не умели бить в паре и потому наступали по очереди.
Позволив первому войти во внутренний круг и выбросить вперед кулак, он отклонился и одновременно сделал подсечку. Той же ногой припечатав упавшего, он поймал в блоке руку второго и ткнул в основание незащищенной шеи.
Олег не ощущал ни злости, ни боли. Он работал четко и хладнокровно, как на тренировке. Обида и ярость отступили, было только напряжение боя, желание наказать этих парней, устроивших ему подлую засаду. Они вдруг стали олицетворением всего, что противостояло ему в жизни.
Олег видел, как быстро поднявшись снова бросился к нему верзила. Он уже потерял свой ремень, и кулаки его были пусты. Но еще ближе был пятый, пока еще не вступавший в драку. Он подпрыгнул, двинув ногой и громко крикнув «киай!»