Ваше Сиятельство #4 - Эрли Моури

мы распрощались с Родериком и Талией, и я, признаться, вздохнул с облегчением.

— Благодарю за терпение, — сказал я Ковалевской, когда мы вошли в просторный холл.

— Да, это было непросто, особенно после её последней речи. Но зато сколько впечатлений от твоей госпожи Евстафьевой. Принцесса теперь как-никак, — Ольга заулыбалась, доставая из сумочки дворянский жетон и протягивая его подъехавшему роботу-охраннику. — А трахаться это как бы дрыгаться, да, Елецкий? Какие интересные словесные находки у твоей подруги.

— Оль, мы с ней друзья с детства. Ну ты знаешь. Да, было у меня с ней немножко этакого, — признал я. — Не сердись, хорошо?

— Как много интересного я о тебе узнаю каждый раз, — Ковалевская ждала, когда робот вернет ее жетон. — Ты весь состоишь из загадок, жаль, что не все разгадки приятны.

— Ваше сиятельство, прошу… — после чуть затянувшейся проверки, робот протянул жетон княгине, держа его тонкими стальными пальцами. — Очаровательно выглядите! Неземной блеск! — пропел он, подмигнув желтым глазом, в котором светился кристалл реута.

Я вручил свой жетон и, поглядывая на сияющую от комплиментов княгиню, спросил:

— Какой интеллектуальный модуль у этого обольстителя? — зная, что Ковалевская разбирается в интеллектуальных системах лучше меня и сейчас подходящий случай, чтобы увести разговор подальше от Талии Евклидовны.

— Модуле «Сирин Е12» на основе мозга полосатого мангуста. Больше ста десяти миллионов нейронов, практически все задействованы. Серия «Сирин» — это серьёзный успех компании «Био-Логика», — ответила Ольга, словно перед глазами у неё был не сверкающий металлом механизм, а фрагмент научно-популярной статьи.

— Ваше сиятельство, ваш ум так же блистателен, как и красота! — выпалил охранник, прижав на секунду к груди мой жетон. И тут же переключил внимание на меня:

— Ах, ваше сиятельство! Нижайше кланяюсь! — он отвесил весьма изящный для робота поклон. — Извините за задержку! Залюбовался вашей спутницей! Счастливейший вы человек!

Ольга рассмеялась — угодничество этого забавного творения «Био-Логики» подняло ей настроение. Я забрал жетон, и мы пошли дальше, спустились на скоростном подъемнике до десятого уровня и оказались в торговых рядах, опоясывавших несколько ярусов Золотого Шпиля.

— У вас дома есть робот? — полюбопытствовал я у Ковалевской.

— У нас их четыре. Первого папа купил ещё до моего рождения, лет двадцать назад. Так что я росла окруженная заботой не только моей семьи и двух няней, но и роботов, — она остановилась, разглядывая витрину «Романский Ларец».

Из дверей вышел какой-то франт с красивой молодой брюнеткой, и я на миг залюбовался ей.

— Елецкий, почему твой взгляд сразу цепляется за девушек, — княгиня не выразила недовольство, скорее это был вопрос без эмоций. — Заметь, я не пыталась разглядывать её кавалера. Хотя он изысканно одет, и неплох собой. Но мне он не интересен.

— Ревнуешь? — я взял её под руку. — Скажи: «да» — мне будет приятно.

— Хотя мне хочется сделать тебе иной раз приятно, но нет. Я должна ревновать из-за таких мелочей? Успокойся, граф, и лучше смотри не на проходящих мимо дам, а на витрины, выбирая себе одежду. Да, кстати, нам вниз, — княгиня потянула меня к самодвижущейся эстакаде, уходящей вниз.

Туфли Ольги мы купили довольно быстро, изящные, на тонких каблучках, мягкие какой-то известной ей новомодной мануфактуры. А вот чтобы приодеть меня, пришлось потратить около часа. И дело вовсе не в моей привередливости, а излишней капризности княгини. Она заставила перемерять меня кучу вещей и, пользуясь моим относительным безразличием к одежде, выбрала многое на свой вкус. Когда мы подошли к прилавку, чтобы расплатиться там уже лежало более десятка пакетов и коробок, отобранных нами вещей. В них было упаковано два костюма, несколько рубашек, превосходный анатолийский сюртук и две пары джан, ещё что-то и еще — сейчас уже не припомню. Ковалевская вытащила из своей сумочки две пятисотки и неожиданно настояла, что заплатит сама.

Я возмутился, но она сказала:

— Давай сделаем друг другу приятное? Саш, мне будет очень лестно видеть тебя в вещах, которые я для тебя сама выбрала и купила. А тебе, надеюсь, будет приятно такое внимание с моей стороны.

После этих слов я не стал возражать, подумав, что отплачу ей за это много раз. Лишь сказал:

— Спасибо, Оль. Ты меня всё больше восхищаешь, — и поцеловал её в губы, недолго, потому как на нас смотрели девушки за прилавком, но очень тепло.

Отправив покупки курьером, мы поднялись на скоростном подъемнике к 57 этажу, ресторану «Золотые Небеса» и устроились за столиком застеклённой галереи. Отсюда открывался великолепный вид на вечернюю Москву с потоками огней по широким проспектам внизу и мостам, мерцающим разноцветной подсветкой башням и пролетавших мимо виман. На ужин у нас был токийский салат с лангустами, форель по-кавказски, игристое вино какой-то известной винодельни из Средиземноморской Островной губернии, фрукты и вазочка с восточными сладостями.

Ковалевская после бокала вина, отчего-то стала менее разговорчивой, даже хмурой.

— Я снял апартаменты в отеле «На Облаках», — сказал я ей, кивнув на Хрустальную Иглу, западная грань которой светилась как раз напротив нас. — Закончим с ужином и туда?

— Я не пойду. Нет, Елецкий, даже не мечтай! — она открыла сумочку, вытащила свою длинную сигарету и прикурила.

— Оль, ну что случилось? Всё же было хорошо, — я тоже потянулся за сигаретой.

Вот такой неприятный поворот. Чего на неё нашло в этот раз? Надо признать, Ковалевская последнее время редко удивляла меня плохим настроением. И вот в самый неподходящий момент, когда я рассчитывал на восхитительный вечер в жарких объятиях с ней, у княгини начинается непонятной причины каприз.

— Ничего не случилось. Всё и так хорошо — без апартаментов. Или тебе сейчас плохо? — с вызовом спросила она.

— Мне очень хорошо. Но я хочу, чтобы было ещё лучше и мне, и тебе, — я придвинул свой стул ближе к её.

— Жадность, Елецкий, до добра не доводит. Давай прямо, чего ты хочешь? Как говорит твоя подруга детства, трахнуть меня? Айлин, Ленская, Талия… Теперь я на очереди? Ты такой быстрый, да? — она поднесла к губам сигарету и отвернулась к панорамному стеклу.

— Оль, пожалуйста не сердись, — я взял её ладонь, пуская «Капли Дождя».

— Решил меня магией одолеть? — хмыкнула она, не поворачиваясь ко мне.

— Ты была прекрасна, когда мы покупали одежду. Навсегда запомню твои слова: «Давай сделаем друг другу приятное» — они были простыми, без всяких хитростей, идущие от сердца, — я почувствовал, как её ладонь стала мягче. И вряд ли сейчас дело было в моей магии, скорее в том свежем воспоминании.

— Продолжай, — сказала она, когда я замолчал.

— Я помню, как мы в тот вечер, вернее ночь, после покупки платьев и полета на вимане, прощались возле твоего дома и немножко сожалели, что не зашли