На краю тени - Морин Липински

Я инстинктивно прижалась к Алексу.

Отчим Брук начал хохотать:

— Трой, ты меня разочаровал. Я думал, ты крепче!

— Отойди, Трой, — сказала Брук, отпивая из своего стаканчика. Она посмотрела на меня, пробормотала: «Боже мой!» — и показала глазами на кег за окном — место нашего с Алексом поцелуя.

— Трой, почему бы тебе не подойти и не сесть рядом со мной? — промурлыкала Линдси, ее оранжевый загар почти светился под встроенными лампами.

Трой одновременно засмеялся и рыгнул. Его губы, которые, казалось, уже ничего не чувствовали, искривились. А покрасневшие глаза сфокусировались на моей шее.

— Клевый медальон, — сказал он и подался вперед.

Координация у него была нарушена, но он все же успел схватить амулет быстрее, чем я успела увернуться. Горячие пальцы коснулись оникса. Вообразив, что может сотворить мой медальон, я замерла и бросила на Алекса полный ужаса взгляд.

— Эй, тебе нужно проветриться!

Алекс положил руку на плечо Троя. Но Трой не выпустил медальон — держался за него, точно за собачий поводок.

— Я видел внизу горячую первокурсницу. Почему бы тебе не разыскать ее? — предложил Алекс, похлопав Троя по спине.

— Расслабься, Трой. Оставь девчонку в покое, — произнес кто-то из футболистов.

Все происходило, как в замедленной съемке. Сначала до меня донесся крик Брук — Кэролайн пролила пиво на ковер. Отчим Брук хохотал — почему-то беззвучно. Парни наливали себе пиво из кувшина в центре стола. Я перевела взгляд на Алекса и увидела, как он сжимает плечо Троя. А Трой поднимает руку и отталкивает друга ударом в грудь.

Но его пальцы по-прежнему обхватывали мой медальон.

Алекс толкнул Троя в ответ. Я отчетливо ощутила остроту металла, врезавшегося в мою шею, и вскрикнула от боли, голова дернулась к Алексу.

Затем я повалилась назад, и цепочка порвалась.

Трой все еще держал медальон в руке, когда Алекс прижал его к стене, задев висящий на ней красивый антикварный телефон.

Аппарат упал и разлетелся на кусочки, осколки разлетелись по всему полу.

Острый осколок рассек мне ногу, но я даже не почувствовала этого.

Алекс, Трой, Брук, Кэролайн и все остальные слились воедино. Мне показалось, что визги и крики превращаются в цветные ленточки, перевивающие жуткую боль, рвущуюся из груди.

Потом мое тело захватила тоска; она окутывала каждый его дюйм, точно раскаленная плеть. Со всех сторон ко мне тянули руки кричащие и плачущие Существа; они молили о помощи, норовя присосаться ко мне, как присасываются паразиты. В лицо ударил магический свет, руки царапали когти Тьмы.

Существ было слишком много, и пол стал стремительно приближаться. Моя щека коснулась холодного мрамора. Левая рука оказалась рядом с головой, и я увидела, как растет и темнеет трискелион.

Последнее, что я увидела, прежде чем потерять сознание, была лужа крови, растекающаяся под моей ногой.

Глава седьмая

Солнечный свет коснулся моей щеки и переместился на сомкнутые веки. Я подняла правую руку, чтобы закрыть лицо. Первое же движение отозвалось болью в ступне. Я поморщилась и осторожно повернулась на левый бок. Натянув на себя воздушное белое одеяло, выдохнула и зарылась лицом в подушку.

Но стоило мне начать проваливаться в сон, как глаза резко распахнулись.

Прошлая ночь.

Дом Брук.

Драка.

Трой, Алекс.

Медальон.

Я села так резко, словно через мое тело пропустили разряд тока. Рука в панике рванулась к горлу.

Ничего. Область между шеей, ключицами и резинкой черного топа, который я надевала вчера, пустовала.

Откинув одеяло, я спустила ноги на ковер. Попыталась встать, но адская боль заставила меня вернуться обратно.

— Ox! — вскрикнула я, сползла с кровати и свернулась на белом ковре.

Ступня была перемотана марлей и киперной лентой. Сверху был налеплен пластырь (очевидно, на случай, если кто-нибудь прольет на меня пиво).

Я осторожно отогнула ленту и увидела отвратительную сочащуюся фиолетовую рану в верхней части ступни.

Ах да, телефон. Кажется, он упал и раскололся, когда Алекс прижал к нему Троя.

Кровь застыла в жилах, когда я поняла, что это было последним, что я помнила. У меня не было никаких воспоминаний о том, как я добралась до дома, о том, что происходило дальше, и о том, появились ли тролли из Иного мира, а если появились, то чем они занимались? Играли во «флип кап» до тех пор, пока не сообразили, что медальона на мне нет, или пытались затащить мое бездыханное тело в свой мир?

Я зарылась лицом в ковер. Как можно было испортить такую великолепную ночь? Моя первая настоящая вечеринка, но я таки нашла способ все запороть на начальном уровне.

А Алекс? Что произошло с ним?

Все еще лежа на полу, я потянулась к кровати и стала шарить по ней в поисках телефона. Ничего не обнаружив, я подняла голову и попыталась устроить ее на подушке.

Внутри все похолодело.

Ни медальона. Ни защиты…

Я могу их видеть. И они могут видеть меня…

Знают ли они об этом? А Мелисса?

Забыв о подушке, я старалась лежать тихо-тихо, словно Существа были динозаврами, которые замечают добычу, только когда та начинает двигаться.

Когда я все-таки осмелилась поднести левое запястье к лицу, я увидела четкие очертания трикселиона, который стал еще темнее со вчерашнего дня. Родимое пятно на запястье напоминало клеймо, которое ставят крупному рогатому скоту.

Я снова зарылась лицом в ковер и закрыла голову руками.

Может быть, мне удастся пролежать здесь остаток вечности, до тех пор пока не умру. Думаю, без еды и воды это займет дней десять, не больше. Надеюсь, моя семья даст мне шанс постепенно зачахнуть от голода. Через несколько дней они сами перестанут кормить меня. А я просто буду лежать здесь, в тишине, и ждать смерти, а потом Рея растащит всю мою одежду, а Моргана переоборудует комнату в мастерскую по изготовлению свечей. Или, может быть, Джия приспособит ее для проведения собраний Муз.

А Алекс найдет себе новую девушку, которой не придется носить украшения, чтобы быть нормальным подростком, который спокойно ходит на вечеринки.

Да. Это самое лучшее решение.

Буду лежать здесь, пока не умру.

— Лея! Иди сюда, — донесся из холла голос моей мамы.

Я не двинулась с места, вдыхая аромат одеколона Алекса, оставшегося на моих джинсах с прошлой ночи.

— Лея, ты что, не слышишь? Выходи! — снова позвала она.

Мама подождала десять секунд и закричала: