За несколько стаканов крови - Игорь Мерцалов

Гемье и Васисдас терпеливо ждали окончательного решения, а Эргоном никак не мог его принять. Намерение стать политиком отнюдь не было поколеблено, и путь этот оставался самым разумным. Он видел вокруг бездну примеров, когда всякий, не желающий работать ни в поле, ни у станка, но при этом не имеющий ни талантов, ни образованности для любого рода интеллектуального труда, объявлял себя политиком — и это никого не удивляло. В такой среде Эргоном, с его цепким умом и богатым жизненным опытом, легко мог сделать блестящую карьеру.

Но очень уж большой куш обещала удача в непростом деле поимки бригадира!

— Уж представительскими расходами его наследство обеспечило бы нас надежно! — размышляя вслух, проговорил Эргоном. Наконец он решился: — Ладно! Самое главное сейчас — не допустить, чтобы герильясы своего добились. Тогда мы просто приведем как-нибудь на то самое место толкового мага…

— Ох, Эргоном, не ми одни так думали, но пока что никому не удалось, — засомневался Гемье.

— Конечно, не удалось: маги такого уровня на дороге не валяются! Вот как раз в правительстве я и надеюсь отыскать подходящего. Но раз уж Тучко не проявил благоразумия и не удрал из графства, парни вполне могут исхитриться загнать его в угол. Вот этого допустить нельзя. Поэтому сделаем так: отправляйтесь-ка вы с герильясами. Постарайтесь разбередить Ляса, чтобы он обязательно Хмура шлепнул. Ну а если другие не дадут лешему этого сделать и приведут Хмура на место раньше, чем я появлюсь или дам о себе знать… Тогда, несмотря ни на какой риск, кончайте бригадира и сматывайтесь. И раз уж вы за это дело взялись, лучше вам меня не разочаровывать. Все понятно? Тогда дуйте к герильясам, думаю, они уже снарядились.

Эргоном запрыгнул на облучок и вдруг спросил:

— Да, кстати, надеюсь, вы карманы набили не для себя, а на продажу?

— Коньечно!

— Само сапой!

— Это раньше как-то не обсуждалось, так что на всякий случай говорю: если замечу, что кто-то из вас на дрянь польстился, убью на месте.

Он взялся за поводья и направился в Лионеберге, оставив подельников провожать грустными взглядами бричку, заваленную барахлом, которым они разжились во время мероприятия, так и оставшегося для них «социальным мониторингом».

Эргоном без спешки катил по дороге и старался сосредоточить мысли на предстоящей политической игре, но это оказалось не очень легко. До вчерашнего дня он не вспоминал о бывшем командире. Когда Тучко исчез, вместе с ним исчезли бригадные списки: то ли он забрал их с собой, то ли вообще уничтожил в каком-нибудь порыве самоистязания — Эргоном не интересовался. Если остальные бойцы в большинстве своем ругательски поносили бригадира лишь за то, что они теперь не могли претендовать на преференции, обещанные кохлундским правительством для герильясов, то новоиспеченный политик был только рад. Отсутствие документов давало свободу маневра и позволяло при необходимости обзавестись любым прошлым в зависимости от обстоятельств. Для политика это большой плюс.

Сказать по правде, обнаружив, что Тучко не канул в небытие, а вернулся и тотчас попался на глаза рассерженным сослуживцам, Эргоном в первую очередь подумал именно о документах. Но уже в следующую минуту, конечно, сообразил, что списки никого из герильясов не интересуют. Какие, к черту, списки, когда можно схватить бригадира и привести его в Купальский лес — обязательно живым и желательно беспомощным, а уж там любой ценой вырвать у него секрет…

Эргоном криво усмехнулся. Хотел бы он поглядеть на лица герильясов, если они схватят Тучко, а тот им ничего не скажет. Трудно поверить, чтобы человек выдержал все, на что способна изощренная фантазия борцов за независимость, но Тучко упрямый, с него станется.

«Ну ладно, я сделал, что мог, а теперь — как карта ляжет», — сказал себе Эргоном, еще раз обдумав создавшееся положение. Эльф и гном, конечно, обалдуи, однако дело знают. То, как они оплошали подле заброшенного дома, не более чем случайность. И то сказать — появление упырька из Лионеберге было полной неожиданностью. Он ведь и самому Эргоному ухитрился помешать, так что нагоняй от своего вожака Гемье и Васисдас получили вполне умеренный.

Подвести Эргонома они не посмеют, а значит, Тучко все равно что мертв. Герильясы остаются ни с чем, а Эргоном, проникнув в высшие круги власти, рано или поздно найдет достаточно квалифицированного чародея. Но для того чтобы привлечь на свою сторону подобного союзника и не ждать от него предательства, нужно срочно приводить в исполнение свой план и становиться значимой фигурой в плеяде политических деятелей Накручины.

Рассуждая таким образом, Эргоном все-таки заставил себя выбросить бригадира из головы…

Конечно, не зная всего этого, Хмурий Несмеянович не мог предположить, что Эргоном не возглавит погоню за ним.

Однако следует отметить, что и Эргоном, в свою очередь, заблуждался, не подозревая, что уже через пару дней охота на бывшего бригадира станет для него задачей номер один.

Глава 9

ОСОБЕННОСТИ УПЫРИНОЙ ОХОТЫ

Двое беглецов ехали, выписывая петли и огибая селения мимоезжими тропками. Хмурий Несмеянович правил днем, Персефоний ночью. Время от времени, свернув с дороги и углубившись в заросли, они давали роздых лошадям, но те все равно уставали.

— Напетляли мы здорово, корнет, пора менять тактику, — сообщил Тучко упырю через два дня, когда отгорела вечерняя зорька и они сидели перед разведенным в лощине костром, над которым булькал котелок. — Постоим на биваке, понаблюдаем за дорогой. Поблизости есть городок — называется Ссора, но местечко мирное, тихое. Если мы с тобой где-то дали маху и, несмотря ни на что, парни висят у нас на хвосте, обязательно наведаются в город. Тогда мы им вслед ручкой сделаем и двинем в другую сторону. А если они так и не появятся, значит, проверяют другие направления и пару лишних суток нам выиграть удалось. В этом случае мы сами в Ссору поедем. Я подгадаю так, чтоб въехать на закате: вместе будем бодрствовать. Сменим лошадей, кстати же и бумагу тебе выправим обещанную. Да, наверное, сразу и расстанемся. Оттуда до Лионеберге ковролетное сообщение, оно тебе в самый раз: вжик — и дома.

— А вы один дальше справитесь? — осторожно спросил Персефоний.

Хмурий Несмеянович усмехнулся было, но шутить не стал, тут же посерьезнел.

— Ты это брось, сынок, не для тебя такие игры. Спасибо, конечно, за беспокойство, но у меня с парнями свой спор, ты тут ни при чем. И так помог мне больше, чем я ждал. Кстати, как насчет платы?

— О чем вы?

— Как о чем? — в свою очередь удивился Тучко. — Слушай, корнет, не надо казаться проще, чем ты есть. Ты мне помог, я тебе должен. Могу в качестве оплаты предложить деньги, но, думаю, ты больше нуждаешься непосредственно в пропитании, так? Вот и предлагаю: поскольку соглашение будет у тебя в кармане уже завтра ночью, не нацедить ли тебе стопочку крови? Это соглашение задним числом все и покроет.

— Давайте поговорим об этом, когда бумага действительно будет у меня в кармане, — сказал Персефоний.

Хмурий Несмеянович взглянул на него удивленно, но сразу понял:

— А, законность! Конечно… Только смотри у меня, от голода не свались.

— Голод мне теперь не грозит недели две, — сказал Персефоний как можно более беззаботно, но, видимо, перестарался, потому что в глазах Тучко тут же появилось недоверие. — Я имею в виду — настоящий голод…

— А ненастоящий — ощущаешь уже сейчас?

— Ну это не то чтоб голод… Нет, правда, мы, упыри, выносливы, даже такие молодые, как я. Но, если честно, нормой считается еженощное питание. Понимаете, равномерная, регулярная подпитка дает наиболее гармоничное развитие сил. Сложно объяснить…

Бывший бригадир вздохнул.

— Ну да, про гармонию сил нам еще в школе объясняли на видовой физиологии. Главное мне понятно, можешь поверить. Я даже могу понять, почему ты согласен потерпеть с моей кровью до завтра. Но вот, например, пара лошадей — почему ты не пользуешься случаем полакомиться ими? Хотя бы несколько капель — вреда ты им нанесешь не больше, чем стайка комаров, болезненных ощущений вообще не доставишь, а себе сделаешь лучше…

— Да что вы, что вы, Хмурий Несмеянович! — воскликнул Персефоний. — Об этом лучше и не думать. Во-первых, это все равно жестокое обращение с животными. Ведь лошади не предоставляют мне свою кровь по доброй воле, значит, я совершил бы по отношению к ним насильственные действия. А во-вторых, эти лошади ваши. При определенных условиях я мог бы питаться за счет животных, принадлежащих мне, — закон предусматривает такую возможность. Но покушение на чужую собственность…

— Довольно, корнет, я понял. А что насчет охоты? Вот тебе лес, в нем полно зверья…

— То же самое: жестокое обращение.