Князь Диодор - Николай Басов

– Мейне херрен, дозволено мне докладать… Докладывать, что надлежит обратить внимание… Спросите…

Вот тогда-то князь Диодор и припомнил свои муки с учебой этого говора, и видимо, получилось у него твердо, потому что корнет обрадовался и, уже не путаясь, прояснил ситуацию на макебурте:

– Надлежит вам обратиться к коменданту таможни, он предупрежден.

– Неплохо, – сказал князь, когда они тронулись на изморенных лошадках по улицам Руговы, в сторону портовой таможни, спросив предварительно краткую дорогу у того же корнета.

– Все может и иначе выйти, – вдруг довольно хмуро высказался Густибус. – В Империи рубежа нет, а тут, на западе…

Он отлично понял разговор с корнетом, которым князь так возгордился, а может, сумел бы еще лучше, еще чище высказать о том, кто они такие, и вызнать всякие обстоятельства.

– М-да, наслышаны, – сказал вдруг и батюшка. – Ну, да ведь это теперь не Империя, а чужбина.

– Чужбина – не мед, – вмешался и Дерпен неожиданной поговоркой, – да есть приходится.

– А пиво их мне не нравится, в нем кислости настоящей нет, – вмешался Стырь. – Взять хоть наш хлебный квасок…

– Нам бы не о пиве, о постое позаботиться, – буркнул князь.

– Так и я о нем, – искренне удивился Стырь.

Таможню нашли легко, потому что почти все широкие улицы вели к порту, и лишь проулочки боковые, глухие и освещенные только окнами на верхних этажах домов, не спускались к морю. И тут выяснилось, что их действительно ждут.

Даже определили в какой-то портовой корчме, не самой презентабельной, но вполне удобной после многодневной-то гонки, когда и спать каждый раз приходилось выбирать – еще до следующего ямщицкого хотя бы двора добраться, или в лесу остановиться… Впрочем, ни разу в лесу не останавливались, это князь Диодор мог себе за достижение записать. Все же обжитой был край, и тракт наезженный, не из таковых, что с юга на Миркву вели.

Они едва успели в этой корчме расположиться, как к ним, заметно запыхавшись, прибежал бледный с белесыми сальными волосами писарь из магистратуры, который на довольно чистой рукве стал говорить, что чуть не неделю занимается их делом. И что они уже завтра могут грузиться на унитский транспорт «Политурс», чтобы плыть в Хонувер. Видимо, юноша этот проделанной работой гордился, потому что частил, выговаривая слова с такой силой, что слюной брызгал:

– Предупрежден о срочности вашего похода, поэтому постарался… И удалось устроить так, что заходов в другие порты у корабля не будет. И еще, замечайте, корабль выбран с надежностью и умом, на нем есть место для коней.

Князь, сидя за грязноватым дощатым столом, с удовольствием ощущая, как тело отогревается пусть жиденьким, но все же теплом общего для таверны зала, спросил, деланно хмурясь:

– Ты, парень, лучше вот что скажи, деньги из Мирквы недостающие, наконец-то прислали мне, или как? – Он подождал, пока писарь удосужится понять его. – Потому что, так и знай, я предупрежден, за получение этих денег в Хонувере даже подьячий Приказа княжич Выгота, уже не поручился. Там же, как мне сказали, деньги и вовсе могут меня не застать.

– Для денег тебе надлежит, господин надпоручик, – юноша стрельнул глазами в князя Диодора с опаской, вдруг ошибся в чине, но ничего, кажется, этот имперец не слишком заботился о своем официальном звании, – завтра выявиться в магистрате…

– Появиться – у нас говорят, – буркнул маг. Он не отходил от князя, на случай, если потребуется в какой-нибудь ситуации переводить.

– Так, выявиться, – не вполне уразумел его писарь.

– Ладно, – решил князь, – завтра, так завтра. А когда я могу найти капитана этого твоего транспорта? Как его зовут, кстати?

– Зовут его, как было предложено, «Политурс», что на языке далеких отсюда унийцев значит…

– Значит, пойдем на корабле торговой Унии, – сказал батюшка с неодобрением. Ему отчетливо хотелось еще хотя бы неделю, что придется провести на корабле, оставаться в Империи, на ее территории, пусть и размером с палубу суденышка. – А почему не на нашем?

– Другие – торговые, очень много будут заходить в порты не вашего предназначения, – терпеливо, видимо привыкнув к некоторой непонятливости всяких мимоезжих из Мирквы, пояснил писарь.

Вот так теперь и будет, решил князь Диодор, ему говоришь одно, а он тебе – другое. Впрочем, и мне, видимо, придется многое вспомнить из чужих-то наречий. Знал бы, что так обернется, можно бы… Впрочем, что бы он сделал, князь и сам не вполне сообразил. Потому что в таверну вдруг вошел еще один из городских стражников в кирасе, и с небольшим, почти руквацким бердышем, за которым следовал изрядно нетрезвый, сухопарый, желтый лицом, и совсем не моряцкого вида человек. Он осмотрел всех пятерых путешественников нимало не смущаясь.

– Так фи и ешть те с'мыя хости, который я долшен достафить в Хонувер?

Оказалось, это был капитан. Ну что же, так было даже лучше. На рукве он говорил с трудом, и слушать его было бы забавно, если бы князь не устал настолько, что даже думать на макебурте не хотелось. Он попросил:

– Густибус, узнай, чего он хочет?

А вот эту фразу капитан, как ни странно, понял.

– Я хотель, чтоп ти уше зафтра за три звона до зафтрак били на борт мой «Политурс». Фетер не шдет, госпотин офисиир. Прилыф – тем поле.

– Что же, это правильно, – решил тогда и князь. – Ловить погоду, спешить и торопиться – это по-нашему. Пусть даже в шторм…

Капитан прервал его грозно:

– Не говорить о шторм, шторм пока нет. Но фетер лофить – это по-нашему, о чьем фас предлагать.

Князь повернулся к писарю.

– Если на три звона пораньше, или что он там имел в виду, то как быть с деньгами?

– О, фсе плачено, – отозвался капитан. – Я не хотель терять контракт, фот и шту фас чуть не половинны-ая нетеля.

– Да я не о том, – сказал князь. И спросил писаря уже в упор: – Так как же?

– Мы люди тоже не весьма далекие от моря, господин, – сказал писарь, впрочем, побелев лицом, предчувствуя хлопоты, которые, вдобавок к тому, что он уже проделал, могли теперь на него обрушиться. – Ветер не ждет, как принято тут говорить… Поэтому, скорее всего, спать мы сегодня ляжем не по часам. Но деньги, если потревожить херра Музду и господина да'Карогу, можно будет… и сегодня.

– Ты уж постарайся, – довольно грозно отозвался князь. – А херр Музда и да'Карога отоспятся другой ночью.

– Тохта не платить в этот таверна за ночь-лехт, – сказал капитан. – Не самый лушший, могу замечай, и враз – на корапль. А косподин Музда, то есть я-й.

– Вот и познакомились, – усмехнулся все же этому выговору князь и протянул руку. – Наконец-то, – сказал он, словно и не его торопили с выходом в море, а он торопил. Да может, так, по правде, и оказалось.