Сны замедленного действия - Владимир Ильин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ничего я не подозреваю, отстань, зануда. , Вестибюль тих и погружен в полумрак. Светится лишь торшер за стойкой дежурной, которая шелестит страницами красочного журнала.
Милиционер – уже не тот юнец-сержант, что был днем, а другой, немолодой, с черными усиками, с погонами рядового, – бодро несет свою нелегкую службу в полулежачем положении, развалившись на диванчике в углу вестибюля и надвинув на лицо фуражку для пущего затемнения.
– Извините, ради бога, но мне надо срочно выйти, – говорю вполголоса любительнице чтения за стойкой.
Она удивленно поднимает лицо и пожимает плечами:
– Ради бога, а я-то при чем?
– Да надо бы открыть входную дверь…
– А она не закрыта, – сообщает дежурная. – Мы никогда не запираемся на ночь. Некоторые проживающие любят гулять допоздна. Дышат ночным воздухом, наверное. А воздух у нас хороший…
Дверь действительно не заперта.
Милиционер в углу так и не ожил. Тяжелая у него служба…
Ночной воздух и в самом деле хорош. Здесь, на вершине холма, свежо, и ветер раскачивает высокие тополя…
Да-а, похоже, на такой вид городского транспорта, как такси, надеяться не стоит. Это не Москва… Придется ловить «частников». Только вот имеют ли они тут обыкновение колесить по городу ночью?..
О, кто-то едет. Побитый жизнью и скверными дорогами «москвичонок» с подслеповатыми фарами. Останавливается, так пронзительно визжа тормозами, будто мчался до этого с бешеной скоростью.
Темный силуэт какого-то мужика за рулем.
– На Дворцовую подбросишь, друг?
– Так ведь туда пешком-то идти не больше получаса, – удивляется водитель.
По его мнению, грех эксплуатировать машину на такие близкие расстояния. Но я не собираюсь объяснять ему, в чем причина моей спешки.
– Плачу вперед. Вот, держи…
Чтобы разглядеть мою купюру, водителю приходится воспользоваться зажигалкой. Наверное, по местным меркам я дал слишком много, потому что интонация человека за рулем в корне меняется:
– Садись, мигом домчу!
Не знаю, сколько длится этот самый миг по понятиям владельца «Москвича», но высаживает он меня возле подъезда, где живут Кругловы, лишь через десять минут.
Дом спит. Ни одного освещенного окна на всех пяти этажах. А не перепутал ли я чего спросонья? А то буду ломиться сейчас к Анне Павловне, досматривающей десятый сон, и всех соседей на ноги подниму…
Нет, нет, ошибиться я не мог, именно она мне звонила, это точно.
В подъезде, как и следовало ожидать, темновато, лишь откуда-то с верхних этажей льется тусклый свет слабенькой лампочки.
А вот и нужная мне квартира. Позвонить? Или надежнее постучать?
Что за черт? Дверь, кажется, не заперта. Ну да, уступая моему легкому толчку, она отходит от косяка.
– Анна Павловна, это я, Сабуров. Можно войти? Никакого ответа.
– Анна Павловна, где вы?
Молчок.
Значит, действительно что-то случилось.
Проклятое воображение, натренированное годами службы в Интерполе, почему у тебя есть свойство разыгрываться в самый неподходящий момент? Вот и сейчас, вместо того чтобы успокаивать меня заверениями насчет рассеянности хозяйки квартиры, ты подсовываешь мне картинки, явно позаимствованные из иностранных фильмов ужасов: будто бы, спрятавшись во тьме за дверью или за углом коридора, меня поджидает некто в маске-капюшоне, сжимая в руке опасную бритву или, на худой конец, крупнокалиберный револьвер…
Но, сколько ни издевайся над своими страхами, а искренне жаль, что ты заявился сюда с пустыми руками. И даже фонарика нет.
Остается надеяться лишь на свою реакцию.
Где тут выключатель? Ага, вот он…
Свет настенного бра заливает прихожую и межкомнатный коридор. Никого не видно.
Проверим для начала комнату Олега. Свет. Кажется, здесь все в порядке и на месте. Как и было несколько часов тому назад, включая неподвижное тело мальчика, который спит все тем же беспробудным сном. В Теперь переместимся в большую комнату. Вот оно в чем дело…
Бедная Анна Павловна. Очевидно, смерть ее застала именно в тот момент, когда она пыталась предупредить меня о чем-то, что показалось ей очень важным. Во всяком случае, она так и осталась сидеть на диванчике с телефонной трубкой, зажатой в посиневшем кулачке. И теперь-то уж наверняка придется вызывать тех, чья служба и опасна, и трудна.
Глава 5
Три нуля двадцать пятый – Максу. Прибытие и размещение прошло в соответствии с утвержденным планом.
Приступил к оперативному поиску Варвары. В результате проведенного сеанса пеленгации выявлено разовое излучение на частоте, не используемой официально зарегистрированными источниками. Продолжительность излучения составила 11 минут 12 секунд. Предположительный характер – спутниковая связь по зашифрованному каналу. Предпринимаю меры по идентификации источника излучения"
* * *
– Так, значит, вы утверждаете, что дверь квартиры была открыта?
По-моему, он повторяет этот вопрос уже в пятый раз, не меньше. Словно данный факт позволяет ему сделать какие-то многозначительные выводы. Хотя, на мой взгляд, то, что дверь была открыта, еще ни о чем не говорит. Анна Павловна действительно могла страдать забывчивостью. Пошла, например, поздно вечером выносить мусор, а вернувшись, забыла запереть дверную задвижку. А автоматически замок не защелкивается… И потом, если бы речь шла о постороннем злоумышленнике, то не проще ли ему было бы выбраться из запертой квартиры через балкон, – второй этаж не такая уж большая высота, можно просто-напросто спрыгнуть. Боялся оставить отпечатки своих ног на газоне под балконом? Но там густая трава, в которой не осталось бы никаких следов…
– Послушайте, капитан, по-моему, вы меня в чем-то подозреваете.
– Не называйте меня капитаном, Владлен Алексеевич. Мы же с вами не в казарме!.. А если успели забыть мое имя-отчество, напоминаю: Евгений Петрович. Фамилия – Нагорнов. Запомните?
– Постараюсь.
Господи, как же все-таки неуютно быть в шкуре свидетеля, да не просто свидетеля, а такого, из-за которого все эти люди были вытащены из теплых постелей и теперь копошатся в маленькой квартирке! Хотя я понимаю местных оперативников. Если бы это хоть было полноценное убийство с морем крови и явными уликами, а то, кроме скончавшейся от внезапного сердечного приступа женщины бальзаковского возраста и незапертой входной двери, больше никаких признаков насильственной смерти не имеется.
– И впредь воздержитесь, пожалуйста, от язвительных замечаний… Вы детективы любите читать?
– Только в качестве снотворного.
– Так вот хотя бы по книгам могли бы обратить внимание: в момент обнаружения трупа сыщик никогда никого конкретно не подозревает. Скорее он подозревает всех, не считая себя.
– По-моему, в мировой детективной литературе были и такие детективы, которые и самих себя не прочь взять под подозрение…
Капитан тяжко вздыхает и отворачивается: мол, что с тебя возьмешь, дилетант несчастный? Задумчиво изучает телефонный аппарат, на жидкокристаллическом табло которого до сих пор запечатлен многозначный номер моего «мобила».
– Это ваш номер телефона, Владлен Алексеевич?
– Мой.
– И как вы этот факт объясняете?
– Очень просто. За несколько часов до смерти Кругловой я был у нее и сообщил ей номер своего мобильного телефона, а она, вместо того чтобы записать его, ввела в память аппарата. Сказала, что не доверяет бумажкам – они, мол, теряются… Судя по всему, когда ей стало плохо, она сумела дотянуться до телефона и нажать кнопку «Автодозвон». А в этом случае аппарат начинает сам набирать тот номер, который был введен в базу данных последним…
Слушает меня так, будто не слышит, о чем я ему толкую. Вообще, какой-то странный субъект. И совсем не похож на матерого оперативника. Среднего роста, держится как-то смущенно, передвигается по комнатам боком, словно опасается, что ненароком смахнет какую-нибудь хрупкую вещицу.
И тем не менее это старший оперуполномоченный городского отдела внутренних дел. А люди, что суетятся в квартире, – его помощники, эксперты, есть даже кинолог с огромной овчаркой, которая учащенно дышит за моей спиной.
– Что же она вам сказала по телефону? А этот вопрос, который меня лично занимает больше, чем незакрытая входная дверь, он задает всего лишь в третий раз.
– Всего три слова: «Не верьте ему»…
– Почему же три? Насколько я помню со школьных времен, частица «не» к словам не относится.
– По-вашему, она пишется вместе с глаголом?
Усмехается смущенно:
– Ну ладно, неважно… Круглова обратилась к вам по имени или как-то иначе?
– В том-то и дело, что нет!
– Тогда с чего вы взяли, что она звонила именно вам?
Ну вот, приехали!
– Послушайте, Евгений Петрович… Я, конечно, в ваших делах ни черта не смыслю, но если среди ночи у вас звонит телефон и вы слышите встревоженный голос знакомой вам женщины, то что бы вы подумали?