Настоящая фантастика – 2010 - Генри Лайон Олди

одной на песок его памяти… С того времени, как Аск осознал себя самим собой, йотунги — так звали его родовичей — под напором теснивших их зворгов что ни лето откочевывали все дальше и дальше — в сторону Заходящего Солнца. А когда он вступил в пору мужества, йотунги вышли к Крайнему Окоему. За Окоемом земли не было — только соленое море. Хотя нет — в особенно погожие дни, если забраться на скальную вершину, там, за морем, можно было разглядеть туманные очертания каких-то гор. Но добраться до них могли разве что птицы…

Однажды — уже перед самым концом — ван их рода сказал, что с тех пор, как прошлым летом замолчал Хак из соседского стойбища, он больше не говорит ни с одним из ванов. И значит, йотунги последние вены на земле. Родовичи не поверили своему вану. Они решили, что он оглох от старости. Тогда старый ван сам предложил передать Власть преемнику, которого назовут ему йотунги. Так Аск стал новым ваном йотунгов… Но и он, сколько ни звал, не смог услышать в своей голове голосов других ванов… А потом, на самом излете Тощего Сезона, к ним вновь пришла Пузырчатая Смерть. И забрала треть взрослых мужчин рода.

Следом за Пузырчатой Смертью, точно гиены на запах падали, пришли зворги.

Их воины окружили стойбище, завывая и воинственно приплясывая, но близко, для честной схватки, подойти не решались. Хотя их было вдесятеро против йотунгов, считая даже женщин. Вместо этого они принялись издалека забрасывать венов мелкими летающими копьями. Уже наученные прошлым опытом, зворги тщательно отводили глаза, чтобы не встречаться взглядами ни с кем из йотунгов. А зворгский вождь и вовсе трусливо спрятал лицо под куском выделанной кожи.

Братья Хук и Ром, размахивая боевыми палицами, бросились было на пришельцев, но, не добыв ни единого зворга, рухнули, с головы до ног утыканные их оперенными копьями.

Тогда Аск велел родовичам укрыться в спальной пещере. Расчет его был таким: когда зворги поднимутся по склону и полезут в тесный пещерный зев, он станет ловить их взгляды, встречая «гостей» Словами Власти. И так обратит охотников в добычу.

Но хитрые зворги не думали лезть в пещеру. Они расположились у невысокого подножия горы, напротив входа, и стали терпеливо ждать…

Когда вслед за мясом у венов иссякла вода, Аск решился. Выбрав подходящий момент — зворги как раз были заняты дележкой раковин, — он шагнул из пещерной тьмы на свет и, собрав взгляды как можно большего числа врагов, поднявших к нему испуганные лица, запел Слова Власти. «Бегом воды, грузом земли и пляской огня…» — успел произнести Аск, когда первое летающее копье вонзилось ему в самое основание шеи. Он с рычанием вырвал короткое оперенное древко и, захлебываясь кровью, попытался допеть Слова. Но еще три или больше зворгских копий ударили его в грудь, живот и голову; в глазах у Аска потемнело, и дальше он уже не помнил ничего…

Ева почти вбежала в кабинет Агинского, но, увидев профессора, смешалась, не зная, с чего начать.

— Здравствуй, Ева, — поприветствовал ее профессор. — У тебя сегодня взволнованный вид. Что-то случилось?

— Здравствуйте, про… Виктор. Н-нет, ничего… Знаете, я зашла сейчас проведать нашего Адама, и…

— Как он? Не хандрит?

— Непохоже, чтобы хандрил. Скажите, Виктор, вот вы вчера объясняли, что люди и неандертальцы принадлежат к двум разным видам, так?

— Верно, — кивнул Виктор.

— Но раз виды разные, то возможность скрещивания между ними исключалась. А значит, не возникало, не могло возникать и… межвидового влечения. Я права? Ну, к примеру, орангутанг не станет же домогаться самки шимпанзе.

— Ты задала интересный вопрос, — обрадовался ученый. — Очень интересный! Я как раз недавно завершил одно исследование, и тебе наверняка будет любопытно послушать. Садись.

— Ну так вот, — продолжил Агинский, — тебе, как будущему криптобиологу, должно быть известно, что по общему правилу между генофондами разных видов не может быть генетического обмена.

— Об этом я и говорю, — согласилась ассистентка.

— Но из каждого правила имеются исключения. Так, львы и тигры, например, могут иметь гибридное потомство: от связи льва с тигрицей родится лигр, а если наоборот, то есть от тигра и львицы, тогда — тигран. Однако мои исследования показали, что геном неандертальца обладал столь могучей доминирующей силой, что, если подобные межвидовые связи и имели место, гибридизации не происходило. То есть от сожительства неандертальцев и кроманьонцев могли рождаться только неандертальцы. И уж во всяком случае, когда самцом выступал неандерталец.

— Почему же тогда они нас не ассимилировали? — удивилась Ева. — За десять-то тысяч лет.

— Загадка, — согласился Виктор. — Возможно, дело как раз в пресловутых лобных долях? Но тут напрашивается другой вывод: поскольку в результате выжил наш вид — вид гомо сапиенс, и при этом наши предки никоим образом не могли ассимилировать неандертальцев, значит, последние подверглись тотальному истреблению.

— Ой! Прямо геноцид какой-то.

— Ну-ну, — усмехнулся Агинский, — геноцид, растянутый на десять тысячелетий, правильнее именовать вытеснением одного вида другим. Гораздо большей загадкой тут для меня представляется вот что: каким образом палеоантропам удалось продержаться так долго, удивительно долго — почти десять тысяч лет? Наверняка конкурентная борьба между нашими видами шла нешуточная, жестокая… м-да… сильно подозреваю, что неандертальцы владели неким секретом выживания. Увы, разгадать его мне пока не удается. И еще: если они сумели на протяжении столь длительного временного периода успешно конкурировать с кроманьонцами, почему же тогда они все-таки вымерли? Причем, в палеоисторическом смысле, довольно быстро, почти мгновенно. Сам я склоняюсь к мысли, что непосредственной причиной их исчезновения с планеты могла послужить какая-нибудь болезнь, нечто вроде «коровьего бешенства», вызывающего губчатое поражение мозга. Неандертальцы, впрочем, как и наши предки-кроманьонцы, были каннибалами, сейчас это уже точно установлено. Однако согласно последним археологическим исследованиям палеоантропы имели привычку пожирать не только врагов, но и собственных сородичей. А это обстоятельство способно сделать фатальной любую эпидемию… Вот так-то вот. Из этого, помимо всего прочего, следует, что в основании многих наших этических табу лежит не мораль и не нравственность, а инстинктивное стремление к выживанию вида. Каннибализм опасен для племени, а потому