Созвездие близнецов - М. Гуминенко

Окончательно он пришел в себя только тогда, когда вернулся в Управление. В душевой на него глазели все, кому не лень. Было на что. Рек с ног до головы был покрыт синяками и ссадинами всех видов и размеров.

— Может, заглянешь к доктору? — озаботился кто-то.

— Кости целы, — буркнул Рек.

Это был последний день войны Роботов. Как только отключили центральный пульт управления, все машины в марсианской колонии, до которых успел добраться злоумышленник-программист, перестали вести себя агрессивно. За несколько последующих дней их полностью перепрограммировали.

Маисийский офис корпорации "Строй Транзит Дагвард Компани" впечатлял своим лоском. Обширный, мощеный синтетической брусчаткой двор с декоративной подсветкой, подземная автостоянка с контрольно-пропускным пунктом, сплошной металлопластик, односторонние стекла, отражающие свет и создающие эффект тысячи зеркал. В общем, все в самом современном духе. Широкие двери сами раскрылись перед Реком и Эвизой. И они вошли в просторный зал, размерами и оформлением напоминающий космопорт.

Охранник (двухметровый амбал с ничего не выражающим лицом) преградил им дорогу.

— Вы к кому, господа?

— Привет, Бобби! — вместо ответа приветствовал его Рек.

— Мистер Дагвард? — Лицо амбала изменилось, словно телевизор переключили на другую программу. Он просиял и посторонился. — Сэр! Простите, что не узнал сразу.

Рек уже шел мимо, увлекая за собой Эвизу.

— Ничего, Бобби, — бросил он напоследок. — Как здоровье Флоры?

— Прекрасно, сэр! Спасибо!

— Его дочке плохо подходит здешний климат, — пояснил Рек.

Они прошествовали не снижая скорости через весь холл. Видимо, охранник Бобби дал знак лифтеру, потому что тот услужливо распахнул перед ними дверцы служебного лифта.

— Вас здесь хорошо знают, — заметила Эвиза, оглядываясь по сторонам.

— Бобби служит у дяди последние десять лет. Если бы была не его смена, пришлось бы объяснять, кто мы такие и что нам нужно.

— Здесь так строго с пропуском?

— Как везде, — признал младший Дагвард. — Это очень крупная компания. Будет совершенно лишним, если по зданию начнут бродить все, кому не лень.

Они вышли на двадцать втором этаже и оказались в сплошь застланном ковром коридоре. Это больше походило на длинный зал. В конце зала было расширение. Здесь сидела миленькая секретарша, которая едва завидев широко шагающих прямо на нее Река и Эвизу, встрепенулась и приняла оборонительную позицию.

— Простите, но шеф занят.

— У него совещание?

— Нет, но он занят.

Рек кивнул. И решительно шагнул к двери. Эвиза пристроилась следом. Так что секретарша оказалась в последнем ряду.

— Мистер Дагвард никого не принимает!

Рек уже открыл дверь. И обнаружил приблизительно то, что ожидал: мистер Дагвард корпел над какими-то бумагами.

— Привет, дядя!

— Ричард? Все в порядке, мисс Марчел.

Секретарша ретировалась в коридор и закрыла дверь. Эвиза огляделась. Огромный кабинет был под стать всему зданию. Окно во всю стену, скромные серые ковры на полу, изящные светильники. На столе несколько бумаг, тонкий как тетрадка компьютер и статуэтка — модель какой-то сложно навороченной космической станции.

Глава корпорации вышел из-за стола им навстречу, пожав руку племяннику, похлопал его по плечу.

— Эвиза! — объявил Рек. — Перед тобой генеральный директор "Дагвард Компани" Генрих Дагвард. Дядя — это Эвиза.

Девушка оказалась под очень пристальным вниманием главы корпорации. Он оглядел ее с головы до ног и вместо того, чтобы ограничиться привычным Эвизе рукопожатием, поцеловал ей руку.

— Присутствие женщины облагораживает. Надеюсь, вас облагородит тоже, — назидательно (или мечтательно) произнёс дядя. — Рад приветствовать вас на Маиси! — (Это уже относилось к Эвизе).

Генриху Дагварду было лет около сорока пяти. Эвиза отметила между ним и близнецами явное фамильное сходство. Хотя дядя смотрелся попроще: лоб менее рельефный, нос покороче, нижняя челюсть сглажена более пухлыми щеками. Генрих Дагвард имел легкую склонность к полысению и у него начало уже отрастать брюшко.

— Дядя! Мы к тебе по делу, — заявил Рек, усадив Эвизу в одно из кресел.

Глава корпорации еще немного посмотрел на девушку, присутствие которой ему явно нравилось. Для Генриха Дагварда красивая молодая особа рядом с его племянником говорила прежде всего о том, что близнецы взялись за ум и стали более серьезно смотреть на жизнь. Того и гляди женятся, перестанут носиться неизвестно где и неизвестно как. С обсуждения вопроса об их приключениях дядя и начал, проигнорировав пока заявление Река о деле.

— Я слышал, у вас были неприятности?

Рек насторожился. Но дядя имел в виду не те события, о которых еще ничего не знал.

— Что у вас произошло на Талпо?

Рек насторожился вторично: на Талпо за последнее время у них было два приключения (две воронки, как выразилась На-Ла). Какую именно воронку имел в виду дядя, нужно было вовремя определить. Чтобы не сболтнуть лишнего в том случае, если дяде известно только об одной.

— А что у нас произошло на Талпо? — невинным тоном переспросил Рек.

— Я имею в виду то, после чего потребовался капитальный ремонт! — отрубил дядя.

"Значит, о приключении с Гвидо он ничего не знает" — обрадовался Рек и на радостях честно признался:

— Ну, вообще-то, нас подстрелили. Я имею в виду корабль.

Дядя взял со спинки стула свой прекрасно сшитый пиджак, одел и поправил галстук, будто это помогало ему переваривать информацию. Ему еще шесть лет назад, в Островном реабилитационном центре внушили, что с Реком нужно обращаться очень бережно после того, что он пережил. Поэтому дядя всегда старался сдерживаться, когда разговаривал с младшим племянником. Будь здесь Датч — тому пришлось бы несладко. Генрих Дагвард спросил, как мог спокойнее:

— Зачем вы ввязались в военные действия? Вы же — гражданский транспортник. — В отличие от племянника дядя говорил напористо и без лишних пауз.

— Ну, мы получили сигнал бедствия, — как всегда медленно и с расстановкой начал Рек. — С исследовательской станции. И собирались эвакуировать людей, — в тоне Река сквозило лёгкое недоумение: как это дядя (их дядя!) мог предположить что они (они с Датчем!) игнорируют сигнал бедствия.

Дядя признал про себя, что в космосе негласный закон взаимопомощи действует даже сильнее, чем на море. Это его отчасти успокоило. Но только отчасти.

— Вам должны были выплатить страховку, — заметил он.

— Её выплатили, — сообщил Рек и тут же поправился: — Частично. Ты же знаешь, что у нас сложности с укомплектованием экипажа. Страховая компания придралась. Хорошо, что вообще хоть что-то получили.

Дядя подумал, что тема не укомплектованности экипажа "Медузы" и так слишком болезненна для Река и решил на неё лишний раз не давить. Но было и то, о чем Генрих Дагвард никак умолчать не мог. Поэтому следующий его вопрос прозвучал несколько напряженно:

— Но почему вы мне не сообщили?!

— Не успели, — нехарактерно быстро ответил Рек.

— Вы взяли деньги у каких-то кади! — не сдержался дядя на этот раз. — А родного брата своего отца даже не поставили в известность!

Слово "кади" Генрих Дагвард произнес с таким выражением, что Рек признался:

— Знаешь, дядя! Я никогда не думал, что ты расист.

Дядя нахмурился.

— Дело не в этом!

Несомненно, присутствие молодой женщины облагораживало прежде всего самого дядю, так как по своему опыту Рек знал: в подобных обстоятельствах дядя кипятится гораздо больше.

— Ричард! Ты никак не можешь понять — что мы — одна семья! Вы должны были обратиться ко мне в первую очередь, а не побираться по космосу… — Генрих Дагвард оборвал сам себя, потому что почувствовал, что повышает голос. И закончил сдержанно: — Что у вас случилось на этот раз?

— Ничего.

— Ничего?! Вы снова становитесь на капитальный ремонт. С прежнего ремонта прошло всего два с половиной месяца! А ты говоришь мне: "ничего"! Что случилось?

— Да так, с одной планеты удирали, — сообщил Рек как можно невиннее, только что ножкой не покрутил. — Пришлось врубить гипердвигатель в атмосфере. Внутреннее покрытие пострадало…

Дядя взялся бы за край стола, но до такой степени показывать эмоции не позваляло воспитание.

— Ричард! Тебе не кажется, что вы должны остановиться?

— В каком смысле?

Генрих Дагвард помолчал, переводя дух и соображая, как бы так поприличнее выразиться в присутствии Эвизы.

— Ричард! Тот образ жизни, который вы ведете — не закончится ничем хорошим. Вам с братом не по четырнадцать лет. Вы должны понимать, что вы делаете.

Рек не стал оспаривать это заявление, поэтому дядя продолжил: