Прикосновение - Колин Маккалоу

– Всякий раз, когда жизнь становилась невыносимой.

– Так часто или нет?

– Очень часто.

– Ты настолько ненавидела папу?

– Нет, ненависти к нему я никогда не испытывала. Просто нелюбовь переросла в неприязнь. Ненависть слепа, она возникает беспричинно, а я понимала, что со мной творится. Я ни в чем не могла согласиться с Александром. Мы с ним жили как на разных краях земли.

– Мама, он ведь тебя любил.

– Теперь я понимаю. Но это ничего не изменило. Руби он любил больше.

– Чертова Руби Коствен! – взорвалась Нелл.

– Не смей! – перебила Элизабет так громко и строго, что Нелл вздрогнула. – Если бы не Руби, честное слово, не знаю, что было бы со мной! Ты всегда любила ее, Нелл, так не начинай винить теперь. Я не желаю слышать о ней ни единого дурного слова.

Нелл затрясло: в голосе матери она впервые слышала неподдельную страсть! И в защиту кого она с таким жаром выступила – женщины, которую должна была презирать!

– Прости, мама. Я была не права.

– Лучше пообещай мне, что ты выйдешь замуж – а ты обязательно выйдешь! – не по расчету, а по любви. Что выберешь мужчину, которого будешь считать другом. И любимым. И любовником. Не надо считать, будто плотские утехи – порождение сатаны. Я не смогу объяснить тебе, насколько важна эта сторона жизни и почему. Если близость с мужем не будет вызывать у тебя неприязни, остальное не важно. Ты немало потрудилась, чтобы получить профессию, о которой мечтала, и потому не должна бросать работу. Если будущий муж захочет, чтобы ты оставила медицину, – не выходи за него. У тебя всегда будет приличный доход, так что ты сможешь позволить себе быть и замужней дамой, и врачом.

– Ценный совет, – угрюмо бросила Нелл, начиная понимать, что совсем не знала мать и отца.

– Самые ценные советы дают проигравшие.

Повисла пауза. Нелл смотрела на мать другими глазами. После смерти отца она многое поняла. Раньше она всегда стояла на папиной стороне, пассивность Элизабет ее раздражала, ее мученическая поза внушала презрение. Но теперь Нелл видела, что Элизабет никогда и не пыталась строить из себя мученицу.

– Мама, бедная моя! Тебе просто не повезло, да?

– Верно. Но я надеюсь, в будущем удача улыбнется мне.

Нелл отставила бокал, поднялась, подошла к матери и поцеловала ее – впервые в жизни по-настоящему пылко.

– И я надеюсь. – Она взяла мать за руку. – Идем, ужин уже готов. Дадим призракам наконец упокоиться в могилах.

– Призракам? Я бы назвала их демонами, – отозвалась Элизабет.

Вместе с Элизабет Ли проводил Нелл до поезда. Снова вернувшись в дом, они расположились в библиотеке, чувствуя себя потерянными. После смерти Александра они еще не были близки, если не считать страстной и трогательной встречи во временной тюрьме Анны. Ли не винил Элизабет за отчужденность – наоборот, хорошо понимал ее. Ему самому не давали покоя воспоминания об Александре: казалось, его дух витает над ними и изгнать его невозможно. А еще Ли боялся потерять любимую, подозревал, что их отношения – замок из песка, который почти разрушила смерть Александра, завещание, изменившиеся планы. Но как Александр все-таки догадался? Вероятно, подсказала любовь, но Ли не рискнул бы утверждать наверняка.

Даже теперь, наедине с ним, в библиотеке с плотно задернутыми шторами на окнах, Элизабет ничем не давала понять, что хочет, чтобы Ли подошел к ней, обнял, приласкал. Она стояла неподвижно, стаскивая тесные черные лайковые перчатки, и наблюдала за движениям собственных рук, наклонив голову. Александр прав: она перенеслась в другой мир и не оставила следов.

Минуты утекали одна за другой. Наконец у Ли вырвалось:

– Элизабет, чего ты хочешь?

– Я? – Она вскинула голову и улыбнулась. – Чтобы в камине развели огонь. Холодно.

«Возможно, она сказала правду, – размышлял Ли, присаживаясь у камина со спичками и поджигая аккуратно сложенную растопку. – Да, наверняка. Никто и никогда не заботился о ней, не считался с ее комфортом и душевным состоянием». Когда пламя разгорелось, Ли отобрал у Элизабет перчатки, отколол шляпку, подвел любимую к удобному креслу, придвинутому к камину, пригладил слегка растрепавшиеся волосы, подал бокал хереса и сигарету. В темных глазах Элизабет отразилось пляшущее пламя, но от огня она сразу отвернулась и с этой минуты не сводила глаз с Ли, пока он не уселся на ковер у ее ног и не прислонился к ней. Подхватив косицу Ли, Элизабет намотала ее на руку. Каким было в этот момент выражение ее лица, Ли не знал. Ему хватало возможности просто сидеть с ней рядом.

– «Как я тебя люблю? Люблю без меры…» – начал он.

Она продолжила:

– «До глубины души, до всех ее высот…»

– «До нужд обыденных, до самых первых, как солнце и свеча, простых забот…»

– «Люблю как правду – корень всех свобод…»

– «А смерть придет, – закончил он, – я верю, и оттуда тебя любить еще сильнее буду»[8]…

Они надолго замолчали; растопка уже догорала, Ли подложил в камин несколько сухих поленьев, потом сел на прежнее место, положив голову на колени Элизабет и наслаждаясь прикосновениями ее пальцев, перебирающих волосы. Херес стоял нетронутый, сигарета догорела.

– Я уезжаю, – наконец произнесла Элизабет.

Он открыл глаза:

– Со мной или без меня?

– С тобой, но не вместе. Теперь я вольна ехать куда захочу, любить тебя и желать. Но не здесь. По крайней мере не с самого начала. Отвези меня в Сидней, посади на корабль до… Да какая разница! До любого порта Европы, но лучше все-таки до Генуи. Я еду на итальянские озера вместе с Жемчужиной и Шелковым Цветком. Там мы будем ждать тебя сколько понадобится. – Она разгладила пальцем бровь Ли, нежно коснулась его щеки. – Как я люблю твои глаза… Такие необычные и прекрасные.

– А я уже боялся, что все кончено, – признался он, переполненный счастьем.

– Нет, это никогда не кончится, хотя когда-нибудь ты еще об этом пожалеешь. В сентябре мне исполнится сорок.

– Разница в возрасте невелика. Мы будем стареть вместе. Станем немолодыми родителями. – Он вдруг сел и обернулся: – А ты не?..

Она рассмеялась:

– Пока нет, но обязательно буду. Александр сделал мне роскошный подарок, я не могу не отблагодарить его.

Он встал на колени:

– Элизабет, скажи, что мне все это снится!

– Ну, если ты так считаешь. – Она лукаво улыбнулась. – Когда ты сможешь приехать ко мне?

– Через три или четыре месяца. Как же я люблю тебя! Сильнее, чем сказано в стихах.

– И я тебя люблю. – Наклонившись, она крепко поцеловала его и снова откинулась на спинку кресла. – Я хочу, чтобы мы побывали везде, где только сможем. И начали общую жизнь там, где нас не будут преследовать воспоминания. Хорошо бы нам пожениться у озера Комо и провести медовый месяц на одной из тамошних вилл. Конечно, потом мы вернемся домой, но только когда изгоним всех демонов. Дом лишь тогда становится домом, когда он пропитан воспоминаниями. Этот особняк домом никогда не был, но помнит многое. Обещаю тебе, скоро он станет настоящим.