Я вам любви не обещаю (СИ) - Юлия Леонова

Вера с благодарностью взглянула на пристава по следственным делам.

- Благодарю вас, Вера Николавна, - повернулся к ней адвокат. – Позвольте опросить его сиятельство графа Бахметьева.

Георгий поднялся со своего места и прошёл мимо Веры, не глядя в её сторону. Отвечая на вопросы адвоката, он подтвердил, что состоял в связи с madame Одинцовой и подробным образом рассказал об обстоятельствах своего ранения.

- Боже, какой стыд, - вздохнула Верочка, не глядя на Бахметьева.

- Я вам сочувствую, - вздохнул Ивлев.

После заслушали показания Григория, который не стал отпираться и слово в слово повторил всё, что говорил в ходе расследования. После присяжные удалились в совещательную комнату.

На вопрос судьи, признают ли присяжные виновным Караулова и Вакулова, все двенадцать ответили утвердительно. Пришла очередь судей удаляться на совещание для вынесения приговора. Объявили перерыв в заседании. Публика не расходилась, желая узнать, чем закончится дело.

Спустя час, судьи вернулись. Судебный пристав объявил о возобновлении заседания. Взяв лист с приговором суда, секретарь громко зачитал его.

- Пётр Родионович Караулов, признанный виновным по всем пунктам обвинительного акта, приговаривается в двадцати годам каторжных работ, - провозгласил он. – Вакулов Григорий Степанович, признанный виновным по всем пунктам обвинительного акта, приговаривается к десяти годам заключения в Шлиссенбургской крепости.

Суд предоставил Караулову последнее слово, но Пётр Родионович поднявшись, только махнул рукой, отказавшись от своего права. Жандармы увели приговорённых, публика стала расходиться. Вера всё продолжала сидеть на лавке не в силах подняться. Мимо прошла Ольга Михайловна, на мгновение замедлив шаг около неё.

- Вы мою жизнь разрушили только что, - прошептала она и, не дожидаясь ответа, поспешила покинуть помещение.

Георгий остановился рядом.

- Вера Николавна, позвольте, я вас отвезу домой, - подал он ей руку.

- Нет надобности, Георгий Алексеевич, - подняла голову Верочка и, опираясь на руку Ивлева, встала.

По дороге в Покровское Вера не плакала. Не было более слёз. Перед глазами застыли любопытные лица, откровенное презрение во взглядах, а в ушах звучал прерывающийся от слёз шёпот княгини Уваровой.

Глава 60

Остановившись на крыльце здания Окружного суда, Бахметьев достал сигарету, повертел её в руках и, сломав пополам, со вздохом отбросил в сторону, чем заработал укоризненный взгляд швейцара. Он уже спустился по ступеням, когда его окликнули:

- Георгий Алексеевич, вы пешком? – поинтересовалась княгиня Уварова.

- Верно, Ольга Михайловна. Пройтись не помешает.

- Полно, я вас подвезу, - указала на свой экипаж княгиня.

Бахметьев поднялся обратно на крыльцо, подал madame Уваровой руку и вместе с ней прошёл к карете. Устроившись на сидении напротив графа, Ольга Михайловна тяжело вздохнула и поспешила утереть слёзы, вновь выступившие на глазах.

- Жорж, поверить не могу, - всхлипнула княгиня. – Она всего меня лишила! Николя из-за неё убили, а нынче и вовсе без крыши над головой остаться можно.

- Ну, что ты говоришь, Оленька, - взял её за руку Бахметьев. – Вера Николавна мухи не обидит. Ежели она бы пожелала лишить тебя всего, стала бы она выжидать четыре года?

- Ты оттого это говоришь, что заодно с ней, - обиженно, словно маленькая девочка, всхлипнула Ольга.

- Мы расстались, - выпустил ладонь княгини из рук Бахметьев.

- Отчего? – зажглись любопытством глаза Ольги.

- Позволь, я не стану отвечать, - отвернулся к оконцу Георгий.

Карета остановилась у дома Уваровых.

- Ты не зайдёшь? – тронула его за рукав Ольга.

- Не сегодня, mon cher amie, - улыбнулся Бахметьев, распахивая дверцу кареты и спускаясь с подножки.

Княгиня Уварова распорядилась отвезти его сиятельство до дома, а сама, проводив глазами экипаж, поднялась на крыльцо. В светлом роскошном вестибюле княгиня привычным небрежным жестом скинула с плеч ротонду на руки лакею и поднялась в свои покои. Ольга устало опустилась на банкетку перед туалетным столиком и подпёрла кулаком щёку.

От созерцания собственного отражения её отвлёк тихий стук в двери и лёгкие шаги по паркету.

- Маменька, вы вернулись! – обняла мать за шею Анна.

- О, ma bonne, - улыбнулась Ольга Михайловна, глядя через зеркало в глаза дочери, - ты уже совсем взрослая стала. Настоящая красавица, - вздохнула она.

- Отчего вы не веселы нынче? – прижалась подбородком к пышным локонам на макушке Аннет.

- Знала бы ты, ma cherie, какие беды нас ждут, - высвободилась из объятий дочери Ольга и, поднявшись, принялась кругами ходить по комнате.

- Какие беды, маменька? – закусила губу девочка, остро чувствуя беспокойство, что снедало её мать.

- Всё прахом, - вздохнула княгиня, вновь остановившись перед зеркалом. – А всё бабка твоя, старая ведьма! – зло пробормотала Ольга.

- Отчего вы так сердиты на grand-mere? Её ведь нет давно, - грустно заметила Аннет.

- Ах! Не бери в голову, дружочек, - постаралась улыбнуться княгиня. – Я что-нибудь обязательно придумаю.

- Барыня, граф Ланский к вам с визитом, - заглянул в двери лакей.

- Поди, скажи, что сейчас приму, - оживилась Ольга, не замечая, как омрачилось лицо Аннет.

- Не буду вам мешать, маменька, - буркнула Анна и поспешила оставить покои матери.

Ольга Михайловна взволнованно поправила выбившиеся из причёски пряди и потянулась к пудренице на туалетном столике.

- Бог мой, глаза какие красные, - причитала она, лихорадочно припудривая покрасневший нос.

Чуть оттянув вниз вырез и без того довольно глубокого декольте, madame Уварова, поспешила навстречу гостю. Она едва ли не вприпрыжку спускалась по лестнице, подобрав подол нежно-голубого шёлкового платья, что так красиво оттеняло её выразительные глаза. Будто не взрослая степенная женщина тридцати четырёх лет, а восемнадцатилетняя барышня в пору своей первой любви. Спустившись на один пролёт, княгиня замерла на месте. Мысль, пришедшая в голову, ужаснула её. Вдруг Серж уже узнал обо всём и нынче пришёл сказать, что между ними всё кончено? Не станет же он и далее встречаться с женщиной, чьё положение в обществе отныне столь шатко и спорно? «Нет-нет, слишком быстро, - попыталась она успокоить себя. – Впрочем, какая нынче разница, - вздохнула княгиня. – Рано или поздно всё равно узнает, ведь подобные новости распространяются в обществе, словно лесной пожар в засушливую летнюю пору!»

Радость её несколько померкла, и Ольга Михайловна степенно спустилась по ступеням. Расправив плечи и высоко подняв голову, княгиня ступила на порог гостиной.