Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

— Евгений Вениаминович, сами-то ешьте, — Зива напрягал избыток внимания к его персоне.

— Успеется, Зив. Вам-то, небось, самостоятельно разобраться с ними не так-то просто?

— Да неужели! — пренебрежительно мявкнул Лоренц и, выхватив из горки раковину, лихо прижал лапками ее створки к камням и, всем своим видом демонстрируя наслаждение, стал лакомиться содержимым.

Зив следом проделал то же самое не менее искусно.

— Батюшки! — восхитился Женечка. — А я тут со своими услугами лезу!

— Нет, приятно, конечно, когда за тобой ухаживают, но вот когда немощным, ни к чему не приспособленным созданием считают — это, знаете ли, обидно, — промурлыкал Лоренц.

Ира глянула на него и загадочно улыбнулась, потом перевела взгляд на Женечку и спросила:

— Жень, а все-таки, как ты думаешь, где мы находимся?

— Ир, с проходами я знаком о-о-очень давно и не раз излазил все направления сети своего стража вдоль и поперек. Но, это — что-то новенькое, а в таких случаях, как говорится: меньше знаешь — крепче спишь.

Лоренц многозначительно посмотрел на Иру. Женечка перехватил его взгляд:

— О! Да я вижу, тебе тут и без меня всё объяснили! Неужели ты думаешь, что я смогу сообщить тебе нечто большее?

— Надеялась, по крайней мере.

— Прости, что не оправдал надежд.

— Знаешь, Жень, а ты, к моему удивлению, гораздо любопытнее, чем я.

— С чего ты так решила?

— Всю сеть своего стража излазил вдоль и поперек и, небось, не только своего, а я, к твоему сведению, самостийно ходила лишь туда, куда требовали обстоятельства.

— Ира, как ты сама догадываешься, в моем распоряжении имелась целая куча времени, к тому же и такого, которое занять бывало попросту больше нечем. Да и в самом принципе мне, вообще-то, необходимо владеть максимумом практической информации.

— В таком случае, может быть, ты знаешь, каким образом может сознательно, именно сознательно, пользоваться проходом человек, именно человек, которому сеть никто не открывал?

— Не думаю, что это возможно, так как прецедентов не встречал. А почему ты спрашиваешь?

— Праздное любопытство.

Женечка заглянул в глаза Лоренцу, затем Зиву. И те, и те светились первозданной невинностью.

— Для праздного любопытства, Палладина, вопрос слишком странный, однако. Колись, с чего это он к тебе в голову залетел?

— Жень, расколюсь обязательно, но не сейчас, а может быть, и не в ближайшее время. Не обижайся! Я бы вообще не спрашивала, чтоб не дразнить тебя — само как-то вырвалось.

— Ирка, опять пугать меня вздумала?

— Нет, Женечка, честное слово! Опасность мне от этого никакая не грозит, просто любопытно было — вдруг ты знаешь.

— Если сами стражи не в курсе, — Женечка обвел взглядом Зива и Лоренца, — а их ты уже спрашивала, в этом я не сомневаюсь — то мне-то, откуда знать? Они свои тайны свято хранят, и если чего сообщать не положено, никогда не выведаешь.

— Мы действительно не знаем, — проурчал Зив.

— Вот видишь? А ты меня пытаешь! Одно тревожит: с чего это ты решила, якобы это опасности для тебя никакой не представляет? Мне, вообще, интересно, ты хоть отдаешь себе отчет, что тебе потенциально может угрожать гораздо более широкий спектр видов опасностей, чем обычным людям? Хотя от многих, из угрожающих им, ты, в силу своих особенностей, и избавлена, а многие, хоть и могут коснуться тебя, именно для тебя и не опасности вовсе.

— Знаешь, Жень, по-моему, если мы сейчас займемся составлением списков всех потенциально грозящих мне опасностей, а заодно их классификацией и оценкой вероятности, то это займет не один день. По-моему, в данном случае важно то, что чувствую я по этому поводу. В данном случае «чувствую» равносильно «знаю».

— Черт возьми! А ведь права, Палладина! Вот только об одной из опасностей я все ж возьму на себя смелость тебя предупредить, — Женечка сказал это таким тоном, что Ира уже собралась огрызнуться на всякий случай, но он лишь рассмеялся, довольный произведенным эффектом. — Пошли купаться, Ирка, обгоришь ведь!

Ира тоже рассмеялась, и они уплыли. По прибытии на берег Женечка еще раз смотался в свою квартиру, принес простыню и устроил нечто вроде тента. Домой они засобирались лишь после шести вечера.

— Местечко чудное и мне бы не хотелось, чтоб, едва подразнив, от меня его закрыли, — прокомментировал Женечка свою дотошность, проявленную при уборке территории.

В итоге, когда они все вместе направились к проходу, Ира, как ни старалась, так и не смогла найти даже намека на их пребывание здесь чуть ли не весь день.

Глава 41

Намеки, догадки, ассоциации и предчувствия

Утром Ира обнаружила себя в гордом одиночестве на Женечкиной кровати. Стрелки настенных часов образовывали прямой угол, извещая о том, что нынче девять утра. «Итак, до официального новоселья Радного осталось ровно тридцать три часа», — констатировала Ира. Она вздохнула, бодро спрыгнула с кровати и отправилась в душ.

— Палладина! Да ты, никак, проснулась! — прозвучал Женечкин голос, перекрывая шум воды, а потом появился и он сам, бесцеремонно отодвигая занавеску.

— Доброе утро! — приветствовала его Ира, выключая воду. — Ты давно встал?

— Да уж тружусь вовсю!

Женечка, внимательно пронаблюдав процесс Ириного вытирания, подхватил ее на руки, не дав даже завернуться в полотенце, и отнес в гостиную, в которой царил несвойственный ей обычно жуткий бедлам, впрочем, состоящий всего-навсего из валяющегося на диване честно трудящегося ноутбука и разбросанных по всему столу листков бумаги.

— Может быть, я все-таки одену на себя что-нибудь? — спросила Ира, бережно водруженная Женечкой в кресло.

— Не-а! Ты мне так больше нравишься.

— Я заметила, что более всего тебе нравлюсь в состоянии смущения и неловкости.

— Наблюдательность занимает одно из последних мест в списке твоих достоинств, но в данном случае, она тебя не подвела, — Женечка довольно улыбался. — Видишь ли, когда ты находишься в подобном состоянии с тобой проще общаться.

— Вполне логично предположить, что если б каким-то образом легкое смущение стало моим доминирующим состоянием, тебе бы не понадобилось напрягаться по поводу освоения сети проходов Зива с Лоренцем. Кстати, а где они?

— Свалили еще вчера вечером, — Женечка пристально сканировал Ирино тело взглядом, а она поняла, что он уловил ее намек на использование проходов не только для попадания «куда-то», но и к «кому-то». Женечка усмехнулся. — А с логикой, госпожа Палладина, у Вас все в полном порядке… — проговорил он очень медленно. — И не только с логикой, — добавил Женечка после небольшой паузы, продолжая пытку пристальным взглядом, от чего Ира съежилась.

— Всё! Хватит! — воскликнула она и решительно поднялась.

— Сядь! — безжалостно рявкнул на нее Женечка. Казалось, сам звук его голоса откинул Иру назад в кресло. — Ира, чем бы ты ни являлась по сути, на данный момент ты — человек. Человек в гораздо большей степени, чем я. На то, чтобы эту степень снизить, требуется время и упорство, а еще — веские причины, зачем и ради чего измываться над собой.

Если хочешь, я попытаюсь научить тебя всему, что умею сам. Но, боюсь, ты зря потратишь время, не на то употребишь свое упорство, так как веских причин постигать все это, у тебя нет. Тебе нужно разобраться «почему и зачем так», а не выяснять «как могло или может быть иначе». То, что ты выяснишь, никогда не станет доступным всем и каждому. И не потому, что большинство не способно на это, а потому, что задачи перед ними стоят совершенно другие.

Боюсь, никто уже не сможет изменить направление процесса. Боюсь, единственная стоящая возможность — это найти достойное употребление тому, что сложилось. Не подумай, я не учу тебя и, как ты выразилась, не изобретаю для тебя смысл жизни. Я лишь высказываю свое мнение, которое считаю нужным донести до тебя, но к которому ты вовсе не обязана прислушиваться, а тем более ему следовать. Просто, ты нынче человек и добилась ты этого с величайшим трудом, а мне не хочется, чтоб твои усилия оказались тщетными. Правда, не мне о том судить, так как именно то, что мне может казаться тщетным, на самом деле преисполнено самого что ни на есть глубокого смысла.

— Жень, прости, но я не совсем понимаю, о чем ты и самое главное — к чему это?

— Прости, Ир, я совершенно иначе представлял то, что должно произойти, когда ты здесь родишься. Это, безусловно, мои проблемы, в смысле то, что я там себе нафантазировал. Знаешь ли, и Иисус, как мессия, не оправдал ожидания евреев. Тем не менее, человечеству даже сложно себе представить, сколь многое ему все же удалось изменить.

— Женечка, а тебе не кажется, что Иисус, в отличие от меня, сам, вообще-то, вполне отчетливо представлял, кем является. Я же упорно продолжаю считать себя более-менее одаренным дизайнером и художником. Да, со странностями, типа разговоров с отдельными представителями фауны, прослушивания музыкальных композиций в исполнении объекта недвижимости и нестандартных перемещений в пространстве. Однако все это ничего не меняет по сути.