Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

Свим непроизвольно провел ладонью по уголкам губ и обескуражено повёл головой.

– Тоже хороший вопрос. Ты зацепил самое, пожалуй, невероятное в нашем почти двухмесячном переходе от Керпоса до Соха, а потом сюда, на остров. Мы уже и впрямь как-то между собой эту тему обсуждали. Удивительное дело! Столько драк у нас произошло, и противник порой бывал серьёзный. Да что там говорить: серьезный, не серьезный. Тескомовцы могли нас всех перебить как мух при всякой встрече. Но мы везде вышли из стычек без убитых с нашей стороны. Ранения были. К”ньецу вот ухо отрубили, а Ф”енту мы сами его хвост укоротили. Потом… Пожалуй, всё. Было ещё падение Клоуды с высоты, шок от удара тескомовца у Харана… Да, погибла Кокоша, подруга Ф”ента, но случилось это без нас.

– Всё правильно, – тряхнул перед собой Малион указательным пальцем направленным вверх. – Так и должно было быть. Вы все находились под защитой Камрата. Во всяком случае, как утверждали пославшие меня, любой, вступивший с ним в тесный, не угрожающий ему контакт, защищён от случайностей и злонамеренных выпадов, от кого бы они ни исходили. А самого Камрата, якобы, вообще невозможно убить. Так-то, Свим!

– Ну-у… Что-то из области не вероятностей и сплетен. Харан… Он был с нами и остался… Неважно. Так вот он считает, что Камрат заложенный. А ты ведь тоже так считаешь, когда напоминаешь о сроках, которые нас поджимают. Я уже вижу в нём перемены. А?

– Так оно и есть. Что тебя смущает?

– Я в такие вещи не верю. С детства. У моего отца был визинг. Так вот его проделки мне с малых лет претили и отбили всякое желание верить в сверхъестественное. А они, визинги, тоже утверждают, что могут сделать человека неуязвимым. Правда, условия при этом такие запутанные, что трудно в них что-либо понять, а тем более взяться за их осуществление. Но если можно стать неуязвимым, много бы нашлось охотников. Да вот беда, я таковых никогда ещё не встречал. Если бы визинги могли подобное делать, нашлись бы и те, кому удалось перешагнуть через всё и потом щеголять тем или иным приобретением, несвойственным обычным людям. Представляешь, как бы они себя вели?.. Неуязвимые! Теском давно бы всех визингов перебил, дабы не было повадно человека лишать человеческого… И малыш… Что-то в нём есть, конечно. Да сделан он, как и мы, из живой плоти… Я же видел. Он может пугаться чего-то. На нём ветки кустов оставляют царапины. Другое дело, что он умеет за себя постоять. Говорит, что с малых лет приучен к тому. Бабка у него будто бы понимала в этом толк и хорошо его натаскала.

– Калея?

– Ты её тоже знаешь? – искренне удивился Свим. – Чудное дело!

– Знаю, а как же! Калею, под разными другими именами, конечно, знают многие. Калея… – Малион чему-то счастливо улыбнулся, будто вспомнил приятное. – Да, Калея. Единственная на Земле обладательница Высшего, Двенадцатого, Ранга Хапры.

– Есть и такое? – вяло поинтересовался Свим. – Впрочем, я от тебя сегодня уже столько нового узнал, что пора бы остановиться… Но ты мне что-то хочешь сказать ещё?

– А то, что к визингам надо относиться с уважением. Не верить, само собой разумеется, во всё то, что они говорят, а уважать надо.

– Это почему же? – с подозрением спросил Свим.– Им ничего не стоит обмануть, а я к ним с уважением. Нет уж!

– Объясню. – Малион немного помолчал, словно к чему-то прислушивался извне. – Бесспорно, большинство из них шарлатаны. Но ты не откажешь им в том, что они думающая часть человечества.

– Придумывающая часть, вернее будет, – буркнул Свим.

– Хм… И придумывающая. А что? На фоне того, что случилось с людьми, любой думающий, тем более придумывающий, чего-то желающий, становиться самой необходимой единицей вида хомо сапиенс. Нашего вида в числе разумных. Тескомовец и бандит, визинг и агент Фундаментальной Арены, хожалый и лесовик – все они активный резерв человечества. Пока они существуют, есть ещё надежда на восстановление величия человека на Земле. Без таких людей, в том числе и визингов, мы бы уже давно скатились неизвестно до какого уровня бестолковости.

– Ты серьезно так считаешь? Харан тоже так думает.

– Куда уж серьёзней? Сам подумай.

– Так-то оно так, но говорят, что, зато горожане, сидя по своим домам и хабулинам, живут значительно дольше тех, кому не сидится на одном месте. А человек хочет жить долго.

– Зачем? Зачем ему жить долго? – Малион страстно потряс перед собой кулаками, как будто кому-то грозя. – Ты, может быть, не знаешь, но уже есть целые города на Земле, где жизнь людей практически перешла в область инстинктивного существования. Еда и удовлетворение самых низменных наклонностей – вот и всё, что их интересует. Ещё несколько поколений и человек ничем не будет отличаться от выродков. Кроме, может быть, собственной спеси и маниакальной страсти убивать себе подобных. – Малион перешел на шёпот. – Это страшно, Свим!.. Ты знаешь, от чего умер твой дед? По-настоящему?

Свим от внезапного поворота разговора удивленно вскинул голову и уставился на Малиона.

– Много ел, как будто, – нехотя признался он.

– Вот именно, от обжорства. Давай называть вещи своими именами, Свим. А твой отец?

– Э-э… – Растерялся Свим. – Они с матерью решили…

Малион поднял в знак возражения руку.

– Не они решили, а решила твоя мать. Твоему отцу всё было безразлично. Даже само собственное бытие. Он бы тоже кончил как твой дед, но твоя мать нашла другой путь, потому что была из рода, где окружающую нас реальность считают обузой. Все её предки, братья и сёстры ушли из неё добровольно, потянув за собой жён и мужей, которым нечего было делать на этом свете… О-о, если бы они были исключением. Отнюдь. Зараза добровольного умерщвления распространяется со скоростью пожара и захватило всех – многоимённых и одноимённых… Ты пойми, Свим, если человек не находит себе дела, пусть самого скандального или противного разуму, то ему незачем цепляться за жизнь. Но так скоро Земля обезлюдеет полностью. Мы и так уже занимаем далеко не первое место по численности вида. И с каждым годом нас становится всё меньше. Вот почему только ищущие, пусть они бандиты и шарлатаны, пока ещё дают импульс для сохранения человечества. Человек думающий и придумывающий хочет жить, чтобы узнать что-то новое.

Пораженный горячностью Малиона, Свим несколько мгновений не знал, как дальше продолжать разговор. В словах Малиона он выпукло прочувствовал всё то, о чём неоднократно задумывался сам, но не смог чётко сформулировать для себя происходящее. К тому же не только это занимало Свима.

– Ты, Малион, хорошо осведомлён о том, что творилось в моём хабулине. Откуда?

Малион покрутил головой,