Те, кто выжил - Андрей Круз

– Сейчас будем, – ответил я и махнул рукой Игорю: – Пошли глянем, кого они тут держали.

Позже выяснилось, что рабов оказалось больше. Тридцать два человека, преимущественно мужчины в возрасте до пятидесяти, сидели именно там, где указал допрошенный пленный. А еще шестерых обнаружили в подвале другого дома – трех мужчин и трех женщин. Этих, оказывается, банда держала «для бытовых нужд», в роли обслуживающего персонала.

Пока разбирались, подскочила еще группа из Нахабина, во главе с каким-то тощим капитаном, о котором Игорь сказал, что это особист бывший. С ним прикатил еще десяток бойцов на броне и пара КамАЗов, как оказалось – пленных вывозить.

Тут я, признаться, на капитана наехал:

– Какой вывозить, вы чего? – возмутился с ходу. – В Ржев поедут: им там на торфе самое место. Операция ваша? Нет. Тогда какого, простите, вы тут раскомандовались?

Капитан не впечатлился, ответил спокойно:

– Показания снять надо? – и сам себе ответил: – Надо. Обстановку уточнить надо? Надо. Пленные у них наверняка из округи, выяснить, кто откуда, надо? Надо. А на вашу халявную рабсилу не претендуем, сами сворачиваемся уже.

– А, ну если так, – успокоился я, сообразив, что особист прав примерно процентов на сто.

– Тут другой вопрос возникает, – заговорил капитан, глядя поочередно то на меня, то на Игоря, то на присоединившегося к нам Крамцова. – С бандитским мирняком что делать планируете?

– А ничего, – хмыкнул я. – Обобрать, исходя из того, что у них все краденое и грабежом добытое, и можно здесь оставить, хрен с ними. Чуть жратвы и пару стволов на все стадо.

Стволов, кстати, хватало – банда ими разжилась неплохо, равно как и боеприпасами. Тяжелого оружия почти не было, а вот стрелковки всякой целый склад, которую «партизаны» как законные трофеи грузили к себе. И машин было с полтора десятка, причем все такие, как надо для нынешнего времени. Их все же решили делить: многовато получается для людей Крамцова – озолотятся и рожа треснет. Пять штук за глаза, даже они согласились, – все равно все не перегнать в «Пламя».

– Вишь ты как, – чуть скривился особист, – как у вас просто. А у меня уже данные есть, что некоторые из мирняка над пленными зверствовали особо. Развлекались так. А остальные не препятствовали. С ними как?

– Торфа на всех хватит? – вроде как спросил у меня Крамцов.

– На всех, с крышкой, – уверенно ответил я. – Там половина области торфяники.

– А кого повезешь-то? – поддел меня капитан. – Следственные действия проводить надо, не только же из пушек стрелять.

– А… ну да, – согласился я с ним. – Проводите, не вопрос. Просто попутно надо еще проблемку решить, так что проводить их будем вместе – не возражаете?

23 июля, понедельник, утро. Московская обл., Нахабино

Ранним утром мы выехали маленькой колонной во Ржев. Я сам сидел за рулем трофейного «Егеря», в салоне же уместилась и семья, и багаж – настолько здоровенный джип получился из переделанного грузовика. «Мегаджип» теперь он будет. Катил следом тойотовский пикап, за ним мой «патфайндер», за руль которого уселся Рабинович, машина «партизан», в которой на этот раз были только сам Сергей Крамцов и Леха, остальные остались в Нахабине, ну и все омоновцы прекрасно разместились в тоже изъятом у бандитов автобусе «Вепрь» с двумя пулеметными вертлюгами на крыше. Я же не зря сказал, что машины у банды Сухого были толковые, нам, то есть нашей «передовой базе автомародеров», достались еще два отличных укрепленных двухосных «Урала» и один кунг на шасси КамАЗ, все вполне новое.

Спешки с переездом семьи уже не было, дети прекрасно себя чувствовали и в Нахабине – благо территория была безопасна, – но погнали меня в дорогу показания пленных бандитов Сухого. Из того, что удалось узнать, выходило, что наличными силами нам никак было не справиться. Тем более что к этому делу я не хотел подключать никого со стороны – ни «партизан» Крамцова, ни нахабинских вояк, потому что Колено – проблема ржевская: ни путать в это дело никого не надо, ни перепоручать никому.

Был и еще момент сомнительный: передача рабов людям Колена всегда происходила в новом маленьком анклаве на берегу Иваньковского водохранилища, а заправлял этим анклавом Валера Зять, то есть тот самый зять бывшего большого человека Братского, который спас Крамцова со товарищи от каких-то там проблем. Поэтому риск того, что информация уйдет, сохранялся бы, а мне этого совсем не хотелось, понятное дело.

Правда, из разговора выяснилось, что крамцовская команда успела побывать в Васильевском Мху, там, где у Колена вся торфодобыча идет, и даже поразведывать и пострелять, поэтому они оставались для нас кадрами ценными.

Колонна дошла без приключений, быстро и гладко. После большого блока на границах ржевского анклава совсем расслабились, даже с женой болтали мы больше о пустяках – о том, что дом почти на берегу Волги и что купаться ходить близко, и о том, что будем делать с немаленьким, в сущности, участком в тридцать соток, на котором этот самый дом расположился. Никогда огородничеством не увлекались, а вот сейчас так и подумаешь – не пора ли начинать?

А вообще хорошо было в дороге. Вот так все один, их только во сне видишь – и вот пожалуйста, жена рядом, руку протянуть – и коснешься, сзади дети бесятся, коты пушистыми кучами дрыхнут поверх сумок с вещами… как… черт его знает как это ощущается, но здорово, просто начинаешь в такие моменты понимать, что счастье – штука очень простая, и оно очень близко: просто будь со своей семьей. Вот как сейчас, например.

Когда въехали во Ржев, я опасался, что моя насквозь московская семья морщиться будет, но не учел того, что они прожили месяцы в стенах военного анклава, где за периметр шагу не ступишь, поэтому само зрелище города, в котором по улице ходят люди, привело их в восторг. А узкая в этом месте Волга, где целые толпы детей плескались в воде?

Даже дом, совсем маленький по сравнению с тем, что был у нас, показался им большим и просторным после деревянного домика в «Пламени». А про участок так и говорить нечего: у нас самих был в два раза меньше. Предысторию дома я все же решил не рассказывать – ну его, жена у меня в таких делах мнительная, а тут действительно настоящий «дом повешенного».

Дальше началась обычная суета с разборкой вещей и растаскиванием их по комнатам. Две верхние комнаты отдали детям – одну старшему, Юрке, вторую малышам, – сами же приспособили под спальню комнату внизу, примыкающую к гостиной.

– А ничего так, – решила Маша, оглядевшись. – Жить можно, только кровать дурацкая, старперовская, из двух одиночных.

Это точно – не наша легендарная, кованая, которая от самых сильных воздействий ни единого скрипа не издавала. Надо что-то с этим делать. В принципе я даже знаю что.