Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя - Игорь Синицин

Состав команды Юрия Владимировича, когда он пришел на Лубянку, несколько сузился и изменился. В ее широкий круг вошли Чебриков и Бобков, Кеворков и Шарапов, начальник Высшей школы КГБ генерал Иван Розанов. Ядро команды оставалось прежним. Его составляли Крючков, как бывший помощник секретаря ЦК КПСС, Плеханов — бывший при Юрии Владимировиче в ЦК секретарь секретаря ЦК КПСС, Лаптев — бывший работник отдела соцстран аппарата ЦК, ведавший в нем вопросами Албании и знавший албанский язык. Карпещенко — бывший сотрудник того же Отдела, занимался в отделе ЦК КПСС Румынией и знал румынский язык. Были еще очень доверенный сотрудник Андропова, без которого команда была бы значительно слабее, — это Евгений Иванович Калгин, бывший водитель, бывший охранник, бывший офицер приемной председателя, бывший референт, и, наконец, начальник особо секретного, чрезвычайно потаенного 12-го отдела — подслушивания, — которым до него руководил один из самых доверенных, если не самый близкий Андропову человек — Юрий Плеханов. Зная все тайны советской верхушки, Плеханов закономерно стал в конце концов начальником 9-го управления.

Все выходцы из ЦК КПСС поднаторели в аппаратном искусстве, партийных интригах и беззаветной осторожности. Особенно близким Юрию Владимировичу считался Владимир Александрович Крючков. Я уже сообщал некоторые штрихи к его портрету, но, чтобы дополнить картину, сошлюсь на мнение академика Чазова, который считал, что все председатели КГБ после Андропова были на голову ниже Юрия Владимировича. Внешне Крючков был действительно ростом чуть ниже Андропова, довольно бесцветной внешности, поджарым и лысеющим человеком, с пустым взглядом за стеклами очков. Но его внешность была обманчива. По характеру, неожиданности нападения на выбранную жертву он очень походил на рысь, которая разит налево и направо не от голода, а от жажды крови. Ему не хватало только кисточек над ушами. Если бы ему это было выгодно, не сомневаюсь, он куснул бы и руку хозяина, а может быть, и вцепился ему в горло, как он это сделал с Горбачевым и хотел проделать с Ельциным.

Главное, что у Крючкова не было широты мышления и самостоятельного анализа, который столь необходим начальнику разведки, а затем и главе всего КГБ. Именно поэтому в его характере, когда он стал шефом ПГУ, стал быстро развиваться фаворитизм. В то же время Владимир Александрович был супердисциплинированным исполнителем пожеланий своего патрона. Он подхватывал на лету любые мысли и высказывания Юрия Владимировича, не продумывал их сам или обсуждал с узкими специалистами своего дела, а начинал всю информацию разведки подгонять под то настроение, в котором в данный момент находился Андропов. Это его качество было особенно пагубным для страны потому, что с конца 70-х годов здоровье Юрия Владимировича стало ухудшаться и особенно резко пошло на спад после секретной поездки Андропова в Афганистан в январе 1980 года. Вместе с ухудшением здоровья у Андропова стала развиваться мнительность, подозрительность. Он стал чаще раздражаться. Но чего же еще ждать от тяжелобольного человека, который должен был выносить жуткие мучения гемодиализа и других медицинских процедур, чтобы хотя символически оставаться в строю?! Эти бурно развивавшиеся в последние три года жизни негативные черты характера Андропова, тщательно скрывавшиеся от посторонних, видимо, влияли и на Крючкова.

Его поручения разведчикам передней линии огня становились все более пагубными для страны. Так, он не только раздувал в начале 1979 года политический пожар вокруг Афганистана и его руководителя Амина, даже после того, как Юрий Владимирович стал высказывать сомнение в целесообразности военного решения, Крючков своей информацией подталкивал шефа, а через него и все руководство СССР к опрометчивым шагам в Кабуле.

На американо-европейском направлении работы внешней разведки он поднимал панику насчет подготовки Соединенными Штатами Америки и их союзниками по НАТО первого ядерного удара по СССР. Тем самым он подыгрывал авторам различных американских планов экономического разорения Советского Союза посредством гонки вооружений. Если Андропов вынужден был поддерживать военно-промышленную активность министра обороны маршала Устинова, который еще в большей степени, чем шеф КГБ, сформировался в сталинские агрессивные времена, то Крючков усугублял их союз, питая его все более обостряющейся информацией внешней разведки. Он сам не был способен оценить негативное значение такой информации на перспективу и не давал сделать этого своим сотрудникам.

К очень опасным чертам его характера для государства, в истории которого Крючков сыграл весьма пагубную роль, последовательно развалив внешнюю разведку, КГБ и Советский Союз, относились коварство и интриганство. Чтобы не быть голословным, приведу лишь один факт, обнародованный в телевизионной программе писателя и публициста Андрея Караулова «Момент истины». Сюжет, о котором пойдет речь, передавался первый раз по каналу ТВЦ Московского телевидения 15 июня 2003 года. Начало программы было в двадцать часов. Эпизод, связанный с Крючковым, пошел на тридцать пятой минуте передачи. В нем говорилось о закулисных обстоятельствах не санкционированного властями СССР полета молодого немецкого пилота Руста на одномоторном легком самолете марки «Цессна» 28 мая 1987 года над территорией Советского Союза и его сенсационной посадки на Красной площади.

Привожу расшифровку беседы из «Момента истины» Андрея Караулова с генерал-майором Сергеем Мельниковым, дежурным генералом войск ПВО СССР 28 мая 1987 года:

«Караулов: Полет Руста позволил Горбачеву отправить в отставку всю верхушку Министерства обороны…

Мельников: В 14 часов 55 минут появилась цель 8255 над нашей территорией. Я даю команду привести в боевую готовность ПВО Ленинграда, поднять в воздух дежурный истребитель.

К.: Вы были дежурным генералом?

М.: Да, я был дежурным генералом войск ПВО. А цель продолжает лететь.

К.: На какой высоте летел?

М.: На высоте 300–200 метров. При подходе к московской зоне я включил все дежурные силы Московского округа ПВО, поднял истребитель МиГ-25.

К.: А кто же сказал, что это птица летит?

М.: Командующий 6-й отдельной армией ПВО Тулов принял решение, что это птица.

К.: Но он ошибся или специально?

М.: Нет, поле меняется через сутки — радиолокационное поле. А в тот момент, 28 мая, поле сменили радиолокационное через пять суток. К.: А это что означает?

М.: Поле радиолокационное меняется раз в сутки. Это разрабатывает Главный штаб, рассылается в соединения, в части… 28 мая это поле сменили не через одни сутки, а через пять суток.