Нерассказанная история США - Оливер Стоун

Горбачев предложил вполовину сократить стратегические наступательные вооружения, уничтожить все американские и советские БРСД в Европе, в то же время позволив Англии и Франции сохранить их арсеналы, приостановить производство ракет малого радиуса действия, прекратить ядерные испытания, разрешить инспекции на местах, на чем настаивали американцы, а также ограничить программу СОИ лабораторными исследованиями на ближайшие 10 лет. Рейган не сумел сразу понять важность предложений Горбачева и того, что он согласился на давние требования американцев. Советские лидеры остались разочарованы его ответом. Во время перерыва Рейган в американском посольстве посоветовался со своими помощниками. Пол Нитце заметил, что советские предложения были «лучшими из того, что мы получали за последние 25 лет»96.

Дебаты продолжились на следующем заседании. Горбачев убеждал Рейгана не терять этой исключительной возможности. Рейган был согласен на уступки по некоторым вопросам, но продолжал упорствовать относительно СОИ. Горбачев ответил, что он не сможет убедить своих сограждан и союзников пойти на значительное сокращение ядерных вооружений, если Рейган будет требовать отмены договора по ПРО. Рейган предложил совместное использование СОИ в будущем, после того как она будет готова. Один из советников Рейгана, Джек Мэтлок, вспоминал: «Горбачев в итоге взорвался: “Простите, господин президент, – сказал он, повысив голос, – но я не могу серьезно относиться к вашей идее совместного использования СОИ. Вы не хотите делиться с нами даже оборудованием для добычи нефти, станками с ЧПУ, даже доильными аппаратами. Идея совместного использования СОИ приведет ко второй Американской революции! Давайте будем реалистами и прагматиками”»97.

Экспертные группы продолжали заседать до глубокой ночи, пытаясь выработать соглашение, приемлемое для обеих сторон. Американскую группу возглавлял Нитце, советскую – маршал С. Ф. Ахромеев. Кеннет Эдельман, заместитель директора Агентства по контролю над вооружениями, провозгласил: «Определение понятия “стратегические системы”, исключение бомбовых вооружений и установка ограничений были невероятным результатом для одной ночи. За эту ночь мы достигли большего, чем за тысячи часов на сотнях заседаний за предыдущие пять лет»98.

Но на следующее утро переговоры опять застопорились. Как подытожил Горбачев, они согласились сократить численность стратегических вооружений и ракет средней дальности, но не смогли достичь внятного решения по запрету ядерных испытаний и ПРО. «Поехали домой, – сказал разочарованный Горбачев. – Мы так ничего и не достигли». После обсуждения других вопросов Горбачев сделал последнюю безнадежную попытку, предложив Шульцу и своему министру иностранных дел Э. А. Шеварднадзе еще раз встретиться за обедом и попытаться устранить противоречия99.

Во время этого обеда советский министр иностранных дел сказал, что его страна уже согласилась пойти на все возможные уступки, и попытался настоять на компромиссе по СОИ. США предложили формулу, которая могла бы позволить достичь заявленных целей, но позволила бы им сохранить СОИ. На дневном заседании Горбачев ответил предложением, в соответствии с которым договор по ПРО должен был оставаться в силе еще 10 лет с запретом обеим сторонам выходить из него или возобновлять испытания компонентов ПРО где-либо, кроме лабораторий, а стратегические наступательные вооружения должны были быть сокращены вполовину за пять лет. Уничтожение оставшейся части должно было быть завершено еще через пять лет. После очередного спора о деталях оба лидера встретились со своими ближайшими советниками. Рейган спросил Перла, самого упорного консерватора в своей команде, могут ли США согласиться на ограничения по СОИ, предложенные Советами. Перл, боявшийся, что заключение договора может укрепить советскую экономику и общество, ответил: «Господин президент, мы не сможем продолжать исследования при таких условиях. Это фактически уничтожит СОИ». Рейган поинтересовался мнением Шульца и Нитце. Оба не согласились с Перлом и призвали Рейгана принять предложение Горбачева100.

После их возвращения Горбачев понял, что Рейган изменил позицию с уничтожения всего ядерного оружия на уничтожение лишь МБР, в области которых СССР был сильнее. Он отказался. Рейган в итоге пошел на попятную и спросил: «Имеется ли в виду… что к концу двух пятилетних периодов будут уничтожены все ядерные взрывные устройства, включая бомбы, тактические системы, крылатые ракеты, БРПЛ, системы среднего радиуса действия и так далее?» Горбачев подтвердил: «Можно сказать, что весь этот список». Шульц сказал: «Так сделаем же это!» Горбачев ответил, что он согласен подписать договор об уничтожении ядерных вооружений, если Рейган ограничит испытания СОИ лабораториями. Рейган, решив последовать совету Перла, отказался и продолжил настаивать на праве испытаний в атмосфере. Переговоры зашли в тупик. Горбачев обратился с последним призывом:

«Если мы подпишем пакет документов, который будет включать значительные уступки со стороны СССР по коренным вопросам, вы без преувеличений станете великим президентом. Сейчас вы буквально в двух шагах от этого… Если нет, давайте остановимся и забудем о Рейкьявике. Но такой возможности больше не будет. Во всяком случае, у меня.

Я твердо верил, что мы достигнем соглашения, иначе не настаивал бы на непосредственной встрече с вами и не приехал сюда от имени советского руководства с целым рядом серьезных компромиссных предложений. Я надеялся, что они будут встречены пониманием и поддержкой с вашей стороны и что мы сможем найти решение по всем вопросам. Если это произойдет, если мы сможем достичь значительного сокращения и полного уничтожения ядерного оружия, все ваши критики не посмеют даже раскрыть рта, ведь тогда они пойдут против мнения подавляющего большинства людей на земле, которые будут приветствовать наш успех. В противном случае, если мы не сможем прийти к соглашению, это, очевидно, станет задачей другого поколения лидеров. У нас с вами времени больше нет.

Американская сторона не пошла ни на одну существенную уступку, не сделала ни одного шага нам навстречу. Сложно вести дела при таких условиях».

После этого советский министр иностранных дел Шеварднадзе «очень эмоционально» сказал, что будущие поколения, читая протоколы этой встречи и видя, как близко ее участники подошли к уничтожению ядерного оружия, никогда не простят их, если те не достигнут соглашения. Рейган ответил, что включение слова «лаборатории» нанесет ему огромный внутриполитический урон. Горбачев возразил, что, если он позволит США перенести гонку вооружений в космос, развернув СОИ через 10 лет, его сочтут безответственным глупцом. Каждый призывал другого уступить. Не уступил в итоге никто101.

Горбачев и Рейган во время саммита в Рейкьявике. Горбачев выступил с рядом весьма конкретных предложений по разоружению, заставших Рейгана врасплох.

Разочарованные Рейган и Горбачев уезжают из Рейкьявика. Лидеры подошли очень близко к полному уничтожению ядерного оружия, но отказ Рейгана прекратить реализацию программы СОИ не допустил полного ядерного разоружения.

Встреча закончилась. США и СССР остановились в одном шаге – на расстоянии одного слова – от ликвидации ядерного оружия. Дамоклов меч ядерных вооружений продолжил нависать над миром. Рейган, подстрекаемый главным неоконсерватором Перлом, пожертвовал надеждами всего человечества ради своей иллюзии – фантазии о «Звездных войнах», беспокойство относительно реализации которой из-за ограничения лабораторными исследованиями, как писал Ричард Родс, «было просто смешным, поскольку в 1986 году еще не был начат даже лабораторный этап»102.

Рейган и Горбачев покинули здание, в котором велись переговоры. Горбачев так описывал эту сцену:

«Смеркалось. Настроение было паршивым. Рейган упрекнул меня: “Вы с самого начала собирались поставить меня в такое положение!”

“Нет, господин президент, – ответил я. – Я готов вернуться прямо сейчас и подписать документы по вопросам, о которых мы уже договорились, если вы откажетесь от своих планов милитаризации космоса”.

“Мне очень жаль”, – ответил Рейган»103.

На публике Горбачев выражал оптимизм, подчеркивая, какого прогресса достигли стороны. «В первый раз нам удалось заглянуть за горизонт», – объявил он. Но в неофициальных беседах не скрывал своего разочарования упрямством США. Он объяснил политбюро, что ему пришлось иметь дело не только с «классовым врагом» – капиталистическими США, – но и с президентом Рейганом, «демонстрировавшим крайний примитивизм, мировоззрение троглодита и умственную слабость». Впрочем, это не было главным препятствием. Главное препятствие, сказал он, заключалось в том, что США переоценили степень «внутренних проблем» СССР, посчитав, что Горбачев будет стремиться к достижению соглашения любой ценой, даже на американских условиях. Второе препятствие было стратегическим: США считали, что могут истощить СССР с помощью гонки вооружений экономически, воспрепятствовав Горбачеву и всему советскому руководству в их планах решения экономических и социальных проблем и таким способом вызвав недовольство народа. Американское руководство, говорил Горбачев, надеялось, что это сможет подорвать отношения СССР со странами третьего мира, и стремилось «с помощью СОИ достичь военного превосходства». Завершая свои размышления, он выразил сожаление относительно поведения американских переговорщиков: «Представители американского правительства – люди без совести и морали. Их линия – это линия давления, обмана и неприкрытой меркантильности»104.