Денежные короли. Эпическая история еврейских иммигрантов, преобразовавших Уолл-стрит и сформировавших современную Америку - Daniel Schulman

подали в отвращение 18 июня 1919 года - за десять дней до подписания договора, будучи убеждены, что его условия настолько невозможно обременительны, что их выполнение может привести только к экономическому краху их страны.

 

-

В конце лета 1919 года Феликс и Пол по отдельности вернулись в Европу и на свою потрясенную снарядами родину, впервые с начала войны воссоединившись с семьей. Поездка Феликса не была сугубо личной. Он отправился в экспедицию по сбору информации о деятельности по оказанию помощи и восстановлению, спонсируемую Объединенным распределительным комитетом. Посетив Великобританию, Францию, Германию и Нидерланды, Феликс встречался с различными еврейскими лидерами и собирал отчеты об условиях в еврейских анклавах по всей Восточной Европе. Представители еврейских общин Европы, испытывающих трудности, призывали провести встречу на высшем уровне, чтобы обменяться мнениями о своих уникальных и коллективных проблемах. Феликс почувствовал в этом опасность. "В то время, когда международное еврейство обвиняют во всевозможных невозможных, подпольных действиях, созыв конференции, представляющей столько наций, может послужить топливом для идиотских заявлений и нанести вред", - размышлял он.

К настоящему времени "Джойнт" выделил около 30 миллионов долларов на оказание помощи, и Феликс сообщил своим коллегам в Нью-Йорке, что их усилия "спасли сотни тысяч жизней, и это не расплывчатый, а реальный факт". Однако потребность в помощи оставалась ошеломляющей. "Мы ни в коем случае не достигли того периода, когда можно обойтись без помощи. Слышны крики старой России, дети Польши и многих других стран совершенно обездолены".

Объединение в основном работало через местные организации помощи, но к началу 1920 года оно начало направлять в Европу своих собственных сотрудников, причем первый отряд, одетый в модифицированную армейскую форму, отправился в Польшу. Чтобы контролировать расширяющуюся работу по оказанию помощи, близкий друг Феликса и сотрудник Джойнта Юлиус Голдман отложил свою юридическую практику и занял пост в Париже в качестве первого генерального директора организации по Европе - изнурительная работа, требующая в равной степени дипломатической тонкости и логистических премудростей.

Пока Феликс осматривал гуманитарную ситуацию, Павел изучал финансовую картину. Война нарушила то, что Пол называл "мировым балансом", создав клубок долгов, которые были потенциально разорительны не только для побежденных Центральных держав, но и для всего европейского континента. Франция взяла большие кредиты у Соединенных Штатов и Великобритании для финансирования военных действий. Для погашения этих долгов потребовались бы непосильные репарации, и это одна из причин, по которой Жорж Клемансо настаивал на максимально возможной репарации. Нейтральные страны, которые предоставляли кредиты Германии во время военных действий, также боролись за возвращение долга. Поскольку европейские страны были сосредоточены на самосохранении, они рисковали вызвать цепную реакцию дефолта, которая могла бы обрушить европейскую экономику.

"Финансовая проблема мира, поставленная перед нами войной, настолько огромна, что решить ее в целом не под силу человеку", - заключил Пауль. Он считал, что единственное, с чего можно начать, - это выправить финансовое положение Германии, чтобы "мы могли спокойно рассматривать ее задолженность как надежный актив в балансе ее кредиторов". Постановка Германии на прочную экономическую основу при условии выплаты репараций, которые она могла реально выплатить, "создаст центр исцеления, из которого оно распространится на другие страны, подобно тому, как пожар распространялся от одной страны к другой после начала войны". Еще было время предотвратить финансовую катастрофу. Договор обязывал Германию произвести первоначальный репарационный платеж в размере 20 миллиардов марок, но в нем не было прописано, сколько именно страна должна, и эта задача оставалась в руках недавно созданной комиссии по репарациям.

Перед отъездом в Европу тем летом Пол получил приглашение от своего друга доктора Герарда Виссеринга, президента голландского центрального банка, принять участие в небольшой конференции, посвященной финансовым опасностям, порожденным Версальским договором. Пол с готовностью согласился, и утром 13 октября 1919 года он появился в большом доме Виссеринга в Амстердаме с видом на Кейзерсграхт (или Императорский канал). Вместе с несколькими коллегами Виссеринга на встрече присутствовали парижский банкир Рафаэль-Жорж Леви, который в следующем году будет избран в верхнюю палату французского парламента; Фред Кент, сотрудник Федеральной резервной системы и эксперт по иностранной валюте, который был назначен в комиссию по репарациям; и Джон Мейнард Кейнс, британский экономист, известный своим высоким ростом (он был почти шести футов семи дюймов) и интеллектом.

В свои тридцать шесть лет Кейнс всю войну работал в британском казначействе и присутствовал на парижских переговорах в качестве одного из главных финансовых представителей своего правительства. Чтобы проложить путь к экономическому восстановлению Европы, Кейнс выдвинул план списания военных долгов, которые он назвал "угрозой финансовой стабильности во всем мире". Вудро Вильсон и его администрация решительно выступили против этого предложения. Соединенные Штаты, в отличие от своих союзников, вышли из войны более сильными, чем вступали в нее, - теперь они были полноправной мировой сверхдержавой. Впервые в своей истории они стали страной-кредитором и имели долг союзников в размере около 10 миллиардов долларов. Вильсону также не понравилась идея о том, что Америка должна пойти на новые жертвы, после того как она пришла на помощь своим европейским союзникам.

В конце мая 1919 года, измученный и подавленный ходом парижских переговоров, Кейнс с отвращением подал в отставку. "Мир возмутителен и невозможен и не может принести ничего, кроме несчастья", - рассуждал он в то время. "Конечно, если бы я был на месте немцев, я бы скорее умер, чем подписал такой мир". Он вернулся в Англию - "Я ускользаю с этой кошмарной сцены", - сообщил он британскому премьер-министру Дэвиду Ллойд Джорджу перед отъездом - и начал работу над "Экономическими последствиями мира", трактатом, который принес ему мировую известность. Скромное название книги скрывало бесстрастную полемику, которая обличала Большую четверку за игнорирование "экономических проблем Европы, голодающей и распадающейся на глазах", и предупреждала о последствиях их недальновидности. "Если мы целенаправленно нацелимся на обнищание Центральной Европы, возмездие, смею предсказать, не замедлится", - писал он. "Ничто не сможет отсрочить надолго ту окончательную гражданскую войну между силами Реакции и отчаянными конвульсиями Революции, перед которой ужасы поздней германской войны померкнут в ничто, и которая уничтожит, кто бы ни победил, цивилизацию и прогресс нашего поколения".

До выхода книги в свет на амстердамской конференции оставалось еще два месяца, но Кейнс привез с собой черновик третьей главы, в которой безжалостно изображался Вильсон как "слепой и глухой Дон Кихот", которого в Париже удручающе переиграли его более искушенные коллеги. Однажды днем в своем гостиничном номере Кейнс прочитал вслух эту главу Полу Варбургу и Карлу Мельхиору, которых Кейнс пригласил в Амстердам. Пол, который