Сталин. Путь к власти - Юрий Емельянов

Велика была поддержка Троцкого и в Красной Армии. В 41-м параграфе устава Красной Армии, утвержденного в 1922 году, излагалась политическая биография Троцкого, завершавшаяся словами: «Тов. Троцкий – вождь и организатор Красной Армии. Стоя во главе Красной Армии, тов. Троцкий ведет ее к победе над всеми врагами Советской республики». Такая установка позволяла представить политических противников Троцкого как врагов Советской власти, подлежащих разгрому и уничтожению. Поскольку сокращение армии, начавшееся в мирное время, угрожало положению ряда командиров и политработников, некоторые из них с надеждой ждали от Предреввоенсовета сигнала к бою за победу мировой революции и готовы были поддержать его в борьбе за власть.

Опираясь на своих сторонников, Троцкий в начале декабря 1923 года возобновил свою атаку, выступив на одном из районных собраний в Москве с изложением содержания своей брошюры «Новый курс». На сей раз Троцкий не требовал милитаризации жизни страны, а объявлял главной угрозой для партии «опасность консервативно-бюрократической фракционности». Троцкий призывал: «Вывод только один: нарыв надо вскрыть и дезинфицировать, а кроме того, и это еще важнее, надо открыть окно, дабы свежий воздух мог лучше окислять кровь». В своей брошюре Троцкий бросил фразу, ставшую крылатой: «Молодежь – вернейший барометр партии – резче всего реагирует на партийный бюрократизм». Противопоставляя «молодежь» «старым кадрам», Троцкий умело играл на амбициях «новичков», вступивших в партию после 1917 года.

В эти дни сторонники Троцкого обратились за поддержкой к партийной студенческой молодежи. В высших учебных заведениях Москвы начались жаркие и продолжительные дискуссии между сторонниками ЦК и троцкистами. Прибыв в Москву из Ростова в конце ноября 1923 года, А.И. Микоян обнаружил, что в Московском государственном университете «с утра до позднего вечера, с небольшим перерывом… проходили очень шумные и бурные, иногда беспорядочные выступления… Сторонников линии ЦК среди выступавших было очень мало… Нападки же на линию партии были весьма резки. Я был удручен атмосферой, царившей на этих собраниях».

Микоян вспоминал, что он «после этого собрания зашел на квартиру к Сталину и рассказал ему обо всем, что видел и слышал в МГУ, а также о том, что из бесед мне стало известно – во многих вузовских и ряде других партийных организаций оппозиционеры одерживают верх. В результате, с возмущением заявил я, создается впечатление, что в столице нет Московского Комитета партии и все пущено на самотек. Я был сильно возбужден и выразил свое недовольство поведением ЦК, который, как мне казалось, самоустранился от фактически уже начавшейся в столице дискуссии и тем облегчает троцкистам возможность запутать неопытных и добиваться легких побед. Спросил Сталина, почему ЦК до сих пор молчит, когда собирается выступить и как».

«Помню, с каким невозмутимым, поразившим меня спокойствием выслушал все это Сталин. Он сказал, что особых оснований для волнений нет. После октябрьского пленума в соответствии с его указаниями сделано несколько попыток наладить дружную работу Политбюро. Состоялись два частных совещания с Троцким, на которых были рассмотрены вопросы хозяйственного и партийного строительства. При этом обмен мнений не вызвал серьезных разногласий. «Теперь, в связи с возникновением дискуссии, стремясь все ж к дружной работе, мы образовали комиссию для выработки согласованной резолюции ЦК и ЦКК. Члены Политбюро решили выступить единым фронтом и уже заканчивают работу над окончательным проектом постановления Политбюро ЦК и Президиума ЦКК «О партстроительстве». Мы добиваемся, – сказал мне Сталин, – чтобы и Троцкий проголосовал за эту резолюцию. Единогласное принятие в Политбюро такого решения будет иметь для партии большое значение и, возможно, поможет нам избежать широкой дискуссии, которая крайне нежелательна».

Несмотря на внешнюю невозмутимость, Сталин принимал энергичные меры для противодействия троцкистам. Как писал Л.М. Каганович, Сталин «предложил немедленно вызвать в ЦК секретарей МК. Выслушав их, тов. Сталин сказал… обращаясь к первому секретарю МК т. Зеленскому: «Вы, товарищ Зеленский, хотя и занимаете правильную линию в борьбе с троцкизмом и всеми оппозиционерами, но вы слабо организуете бой ленинизма с троцкизмом, вы слабо руководите районным и особенно ячейковыми организациями. Немудрено, что троцкисты захватили ряд ячеек. Этак они могут захватить и районы, как это уже случилось в Хамовническом районе. Вам нужно круто изменить весь стиль и практику работы МК. Нам, Секретариату ЦК, необходимо вплотную заняться Москвой. Я предлагаю, – сказал Сталин, обращаясь к секретарям ЦК, – послать на помощь МК товарища Кагановича, который сумеет одновременно и руководить Оргинстром ЦК. Вместе с товарищем Кагановичем вы, товарищ Зеленский, должны немедленно организовать и добиться перелома в Московской организации».

После совещания Сталин дал указания Кагановичу: «Вы там дипломатию не разводите, а берите дело руководства в свои руки. Удобнее всего вам сейчас засесть в Агитпропе, поскольку там никакого руководства нет. Оргинструктору МК вы можете давать прямые указания как заведующий Организационно-инструкторским отделом ЦК – вот вы и возьмете в свои руки главные два отдела МК, объединив их усилия. Организуйте в первую очередь идейное наступление на распоясавшуюся оппозицию в тех ячейках, которые они сумели захватить, пользуясь ротозейством большевиков, не сумевших собрать силы для отпора. Свяжитесь не только с районами, но и с ячейками».

Судя по мемуарам Кагановича, под руководством Сталина была разработана программа наступления на троцкистов. Для участия в дискуссиях с троцкистами были мобилизованы лучшие пропагандисты и агитаторы. Особую помощь оказывали большевики с дореволюционным партийным стажем. Они могли рассказать молодежи о многолетней борьбе Ленина и большевиков с Троцким и его сторонниками и развенчать в их глазах сложившееся после 1917 года представление о Троцком как о непоколебимом большевике и ленинце. Каганович писал: «Можно без преувеличения сказать, что старые большевики оказали неоценимую помощь партии, ЦК и МК в разгроме троцкистов в Московской организации».

Сталин лично принял активное участие в развернувшейся стихийно внутрипартийной полемике. Он решил показать, что не боится дискуссии. Более того, выступая 2 декабря на расширенном собрании Краснопресненского районного комитета РКП(б), он заявил, что «дискуссия – признак силы партии… признак подъема ее активности». Он говорил о том, что в ходе дискуссии были справедливо поставлены вопросы о различных недочетах внутрипартийной жизни. При этом Сталин явно учитывал размах критических выступлений в ходе партийных собраний и уязвимость позиций тех, кто пытался доказать безошибочность позиции партийного руководства.