Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Марк Семёнович Солонин

В наиболее выраженном виде это проявилось в 7-й танковой дивизии: в первой половине дня 26 июня арьергард дивизии (противотанковый дивизион с приданными ему пехотными подразделениями) все еще вел бой у Молодечно, мотоциклетный батальон был в Радошковичи, 6-й мотопехотный полк выходил к н.п. Мацки, передовые подразделения танкового полка вышли на дорогу Козеково, Слобода, разведбат дивизии мчался к Рудне; таким образом, части одной дивизии были разбросаны в полосе протяженностью 60 км, и немногим отличалось от этого положение 20-й и 12-й танковых дивизий.

Отразилась эта чехарда и в документах штабов Красной Армии. В Журнале боевых действий 44 СК запись от 26 июня начинается так: «В 5.00 танковая группа противника до 1000 разных машин прорвалась из м. Радошковичи на Козеково… 6.00 танковые группы противника, мотопехота на мотоциклах и транспортерах при поддержке артиллерии и авиации начали атаку переднего края укрепрайона…»{651} Однако в Боевом донесении № 1 штаба корпуса (составлено 30 июня) пехота противника «исчезает», танков же становится гораздо меньше: «Непрерывно в течение всего дня танки противника небольшими группами 5—10 танков, а иногда и больше, продолжали атаковывать 30-й и 159-й стрелковые полки (64-я сд), сочетая свои действия с налетами авиации. Танки противника распространялись по дорогам на Городок Семков и Минск. Пехота противника в течение 26.6.41 г. перед фронтом 44 СК почти что не появлялась».{652}

В ЖБД 3-й Танковой группы боевые действия 26 июня на западных подступах к Минску описаны довольно скупо: «Части 20-й танковой дивизии стоят юго-восточнее Радошковичи после того, как они были вынуждены преодолеть серьезное сопротивление противника у Grodek (вероятно, речь идет про Городок Семков. — М.С.)… Бомбовые удары по скоплениям наших головных групп танков… Поступает сообщение из штаба 12-й танковой дивизии… После прорыва рубежа ДОТов северо-восточнее Раков усиленный мотоциклетный батальон 12-й танковой дивизии находится на рубеже ДОТов перед Шубники (н.п. в 4 км западнее Заславль. — М.С.) на дороге Раков, Заславль; части 25-го усиленного пехотного полка 12 тд вошли в соприкосновение с частями 20-й танковой дивизии юго-западнее Радошковичи…»{653}

Однозначным — и подтверждаемым документами с двух сторон — является только конечный итог: «Танковая группировка противника, встреченная организованным огнем противотанковой артиллерии, дивизионной и корпусной артиллерии, в течение всего дня <26 июня> не прорвала фронт обороны 64-й сд, которая оставалась на своих позициях». Несомненно, этому способствовал и факт нахождения штаба 44-го стрелкового корпуса (а с вечера 26 июня — и штаба 13-й Армии) в районе Ждановичи (ныне — в черте г. Минска), всего в 20 км от поля боя; командный пункт 64-й сд был в лесу у станции Ратомка, т. е. в 10 км от передовой.

Значительно успешнее для противника развивались события дня 26 июня к северу от Минска. Воспользовавшись тем, что рубеж обороны, занятый частями 2-го стрелкового корпуса, проходил южнее дороги Козеково, Слобода, передовые подразделения 7-й танковой дивизии вермахта к вечеру практически без боя достигли рубежа Рудня, Слобода, Смолевичи. Это означало выход немецких танков на бетонную автостраду Минск, Борисов, Смоленск, что, собственно, и было главной задачей минской операции. Примечательно, что система связи в 3-й ТГр к тому моменту разладилась до такой степени, что о своем успехе немецкое командование узнало по донесениям разведывательной авиации, да и то с ошибкой («согласно донесению авиаразведки, части 39-го танкового корпуса вышли в 18.45 на шоссе Минск — Борисов; предположительно, это части 20-й танковой дивизии»).

Попытка подтянуть к автостраде основные силы 7-й тд и левый фланг 20-й тд встретили ожесточенное сопротивление частей 2-го стрелкового корпуса. В Журнале боевых действий 2 СК это описано так:

«26 июня в 15 часов противник атаковал из района Ворново, Острошицкий Городок в направлении Скураты, Курганы (н.п. в 6–9 км юго-восточнее Острошицкий Городок. — М.С.). В атаке участвовало не менее батальона мотопехоты и авиадесанта и батальон танков. Не встретив артиллерии[151], танки прорвали фронт <обороны> пехоты и начали углубляться в расположение 85-го стрелкового полка (100-я сд). До 10 танков было подожжено бутылками с бензином. Часть танков дошла до Скураты, причем несколько танков еще было подожжено в районе второго эшелона полка, и к Скураты вышло всего 14 танков и группы мотопехоты и мотоциклистов. Встретив здесь оборону 542-го стрелкового полка (161-я сд) и не в состоянии ее прорвать, танки и пехота противника начали отходить на северо-запад…

Еще одна группа противника силою до роты пехоты и не менее роты танков атаковала в направлении Паперня, Дубовляны (т. е. на юг от Острошицкий Городок к Минску. — М.С.). После того как 8 танков противника было сожжено, атака пехоты была отбита с большими потерями для противника, причем некоторые подразделения 355-го стрелкового полка (100-я сд) бросились в рукопашный бой. Противник в беспорядке отошел в северном направлении… В 17 часов противник, собрав свои части, повторил атаку, но с меньшими силами и настойчивостью. Атаки на всех направлениях были отбиты перед передним краем обороны… Потери 100-й и 161-й стрелковых дивизий, несмотря на полное отсутствие артиллерии, были незначительны».{654}

27 июня ситуация значительно ухудшилась — боевые порядки немецких танковых дивизий естественным образом уплотнялись (к передовой подтягивались отставшие на марше части и подразделения), и «тонкие стальные нити» начинали превращаться в «бронированный кулак». К тому же утром 27 июня 12-я танковая дивизия была передана в подчинение 39-го танкового корпуса, таким образом все три танковые дивизии, ведущие бой в северо-западных пригородах Минска, были объединены под единым командованием. У обороняющихся тем временем возникли проблемы (неразрешимые в обстановке нарастающего хаоса) с боеприпасами. «Уже к вечеру 26.6.41 г. артиллерия стала ощущать недостаток в снарядах, так как подвоза с тыла совершенно не было. Посланные командиром 64-й стрелковой дивизии 15 машин за снарядами в Минск до сего времени, видимо, не возвратились. Особенно острый недостаток сказывался в снарядах 152-мм артиллерии, и совершенно отсутствовали гаубичные снаряды 122-мм».{655} Недостаток снарядов заметили даже немцы. «Кажется, что планомерный подвоз боеприпасов у противника отсутствует» (ЖБД 3-й ТГр, запись от 26 июня).

Направление главного удара немецких танковых соединений начало смещаться к северу. 12-я танковая дивизия, не сумев 26 июня пробить оборону 159-го стрелкового полка вдоль шоссе Раков — Минск, повернула на Заславль с намерением пробиться в дальнейшем к Семков Городок и подойти к Минску с северо-запада. К 11 утра немцы заняли Заславль; командир 64-й стрелковой дивизии, введя в бой последние резервы (один стрелковый батальон), вынудил противника отступить; в этом бою погиб командир 159-го сп подполковник Белов. К 16 часам 12-я тд снова заняла