«Мир приключений» 1975 (№22) - Кир Булычев

Ирина чуть прибавила скорость, чтобы не отставать от передней машины и удовлетворенно огляделась.

Внизу, куда ни глянешь, дикие леса Такрии. Изумрудно-багровый шатер из сцепившихся мертвой хваткой ветвей и лиан беспощадно затянул поверхность планеты, не пропуская даже крохотного лучика света, создавая впечатление незыблемости и спокойствия. А под этой живой крышей, не прерываясь ни на мгновение, кипит борьба за существование.

Ирине, привыкшей к аккуратным заповедникам родной планеты, дико было глядеть на это, никем не регулируемое буйство природы.

Полоса леса круто завернула вправо, открывая огромную голубовато-зеленую равнину. Далеко впереди, почти у горизонта, вырастали желтые горы. Мимико сообщила, что равнина- это и есть болото пиявок, а в горах живут такриоты. С дальнего конца болота поднималась и летела навстречу пухлая стена тумана.

— Что за проклятое место! — огорченно воскликнула Мимико. — Вечно здесь туман, будто его что-то притягивает. Между прочим, аборигены думают, что этот туман убивает все живое, что он дыхание пиявок. Разумеется, это чепуха: наши ребята, когда добывали пиявок, убедились, что в этом тумане дышится так же, как и в любом другом. Он только мешает наблюдениям. Но может, тебе еще повезет. Сейчас период ветров. Пока! Лечу к своим.

Ее мобиль перепрыгнул завесу и, блеснув на солнце, ушел к горам. Ирина осталась одна.

За прозрачным корпусом машины покачивались рваные грязно-серые хлопья. Пришлось включить электронный лот. Над пультом передней стенки вспыхнул овальный экран. Свет снаружи бросал на него бегающие блики, мешал смотреть. Ирина нажала кнопку. Двойные поляризованные стены кабины сместились относительно друг друга, потеряли прозрачность. Теперь в кабине стало темно и неуютно, зато на экране различалась каждая черточка.

Болото как болото, заросшее травой типа осоки, судя по внешнему виду. Тут и там рябят под ветром озерца чистой воды. Ни деревца, ни кустика, ни звериной тропки. Лот не давал цветного изображения, и то, что проплывало по экрану, походило на старинные гравюры, где все либо белое, либо черное, без полутонов.

Несколько поворотов верньера приближения, и машина будто рухнула вниз. Во весь экран — участок болота, утыканный пучками травы. Черной стрелкой мелькнула пиявка, раскидывая крохотные волны. За ней тянулся узкий белый след, прямой, как натянутая нитка. Мобиль описывал медленные круги. Вот еще след, и еще, и еще…

Ирина деловито всматривалась в матовую глубину экрана, заставляя себя отсекать все лишние мысли. Этому их учили в академии: ничего постороннего во время эксперимента. Ведь порой крохотная деталь, которую и заметить-то трудно, а еще труднее осознать, приводит к открытию. Но пиявки пролетали так стремительно, что в сознании не запечатлевалось ничего, кроме непрерывного мелькания.

Она снизилась почти до самой поверхности. Потом взлетела на прежнюю высоту и снова снизилась. Облетела болото по периметру, поднялась по питающему его ручью, вернулась обратно. Ничего! Не за что зацепиться. Такое болото могло быть и на Земле и на любой другой планете. Цаплям бы здесь жить да лягушкам… Может, лучше вернуться к пиявкам? И опять на экране замелькали их белые следы.

А солнце здесь суровое! Достает даже сквозь поляризованные стены. Ирина включила вентилятор, чуть погодя стащила с себя свитер. Стало легче, но ненамного. Вот он, тернистый путь ученого!

Прошло часа два, прежде чем она сообразила, что с высоты лот захватит большую площадь и, по законам перспективы, глаз сможет удержать стремительное движение животных. Мобиль подпрыгнул на триста метров. Стало лучше. Правда, пиявки потеряли объем, стали казаться просто бестелесными полосками. А главное, наблюдение с такой высоты потеряло смысл: не видно, как они взаимодействуют с родной биосферой. Что же делать? Ирина растерялась. Шаткая надежда одним махом разгадать тайну этих удивительных существ растаяла, как клок тумана. Знали бы преподаватели в академии, с какими легкомысленными намерениями она собиралась улетать на Такрию, вряд ли бы выдали ей диплом. А скорее всего, просто улыбнулись бы и все-таки выдали, потому что кто из выпускников не мечтает перевернуть науку, причем здесь же, не медля ни минуты! Конечно, Ирина понимала, как и все выпускники, что никакое открытие, даже самое крошечное, легко не дается. Но вдруг… Мечтать об этом гораздо приятнее, чем заранее готовить себя к кропотливой многолетней работе с подчас весьма и весьма проблематичными результатами. Нет, как ни жалко, но придется поставить крест на розовых мечтах и заняться делом всерьез. Иначе действительно превратишься из ученого в попутчицу. Придется оставить мобиль, за его прозрачным корпусом открытия не сделаешь. Пиявок нужно наблюдать самой в их среде. Ирина подосадовала, что не захватила гермоскафандр, без которого влезать в болото было противно. Впрочем, это все то же пресловутое “а вдруг”. Влезешь, и вдруг откроешь! Именно для таких торопыг в “Правилах проведения научных работ на неосвоенных планетах” сказано: “Исследователь не имеет права делать своими руками то, что могут сделать механизмы”. Это значит — думай и не трать время попусту. Правило великолепное, но как его применить в данном конкретном случае? Ведь через неделю надо выложить план работ, а с чего теперь начинать? Вон они, пиявки, под тобой, совсем близко, но все равно ничуть не ближе, чем тогда, когда она изучала их трупы на Земле…

Пробыв в воздухе несколько часов, Ирина повернула на Базу, испытывая сильное разочарование и не менее сильный голод. Единственным ощутимым результатом сегодняшней разведки была головная боль, а таблеток в кабине не оказалось.

ПОДОПЕЧНАЯ

Ирина вошла в столовую, изо всех сил стараясь быть невозмутимо спокойной, отчего лицо ее сделалось каменным. Не хватало еще, чтобы цивилизаторы подумали, будто она пала духом!

В столовой почти никого не было. Цивилизаторы, находясь в племенах, не прилетали обедать — довольствовались туземной пищей или, в основном пожилые, брали “сухим пайком”. И сейчас длинные ряды столов одиноко поблескивали полированными поверхностями. Только экипаж звездолета, привезшего Ирину, что-то оживленно обсуждал за дальним столиком, да профессор Сергеев задумчиво попыхивал трубкой у окна. Казалось, он пристально всматривался куда-то за горизонт, однако тут же заметил Ирину и кивнул ей. Она поспешно села подальше от него, чтобы избежать вопросов.

Но побыть одной не удалось. За ее стол подсел командир звездолета — молодой, но очень серьезный и деловой космопилот третьего класса в новенькой, с иголочки, форме.