Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Никогда о них не слышал, — заметил Феликс.

Он действительно был удивлён. Он считал себя, в некоторой степени, человеком учёным, и всё же никогда не слышал ни о книгах, ни об авторе.

— Автор был одним из Восставших, прихлебателем фон Карштайнов. Он воображал себя кем — то вроде философа. Его книги были отпечатаны и распространены в узком кругу ему подобных. Некоторые из книг попали в руки Финрейра после Войн графов — вампиров. Он захватил их с собой на Ультуан.

— Вероятнее всего, остальные обнаруженные экземпляры были сожжены охотниками на ведьм, — сказал Феликс.

— Я знаю, — произнёс эльф. — Какое гнусное преступление.

— Гнусное преступление? Я так не думаю. Что может быть гнусного в уничтожении труда одного из тех злобных созданий?

— В уничтожении знания нет ничего хорошего, — заявил Теклис. — И кто может решать, что есть добро и зло? Манхейм считал себя не большим злом, чем фермер — человек. Он даже считал себя меньшим злом, ибо не убивал свой скот, но делал всё возможное для его благополучия.

— Только эльф способен сказать нечто подобное, — вмешался Готрек.

— Это слова Манхейма, а не мои. И он не был эльфом.

— Сравнение людей со скотом предполагает порабощение, — произнёс Феликс. — Разве правильно порабощать людей?

— В прошлом так поступали эльфы. У людей это распространено до сих пор.

— А вот у гномов — никогда, — заметил Готрек.

— Да, да, — произнёс Теклис. — И мы должны принять, как данность, что твоя раса ценит моральное превосходство превыше всех остальных? И тем самым согласиться с самими гномами.

— Эльфы продолжают порабощать. Людей, гномов, эльфов, — заявил Готрек. — Работорговцы по — прежнему нападают на побережья.

— Это правда, — подтвердил Феликс.

— Тёмные эльфы, — поправил Теклис.

— А разве существуют какие — нибудь другие? — спросил Готрек.

Теклис мгновение помедлил, развернулся и уставился на Истребителя. Похоже, он едва сдерживал себя. Готрек осклабился в предвкушении.

— Существуют гномы, поклоняющиеся Хаосу. Означает ли это, что все гномы являются хаосопоклонниками?

Костяшки пальцев Готрека побелели, когда он крепче сжал топор. Подняв большой палец, он провёл им по лезвию топора. Выступили капли яркой крови. Феликс понял, что если он не вмешается, то драки не миновать.

— Лишь последователи Хаоса окажутся в явном выигрыше, если мы сейчас набросимся друг на друга. Нам предстоит выполнить миссию, которая значительно важнее, чем этот мелочный спор.

— Подобные обвинения нельзя считать мелочными, человечий отпрыск, — произнёс Готрек с крайней резкостью в голосе.

— Я всего лишь указал на изъян в твоей логике, а не предъявлял обвинение, — заметил Теклис.

— И снова подтверждается древняя поговорка, что эльф способен искажать значение собственных слов, чтобы те подходили под любые цели.

— Полагаю, это гномья поговорка. На это я могу ответить эльфийской…

«Что происходит с этими двумя? — недоумевал Феликс. — Готрек редко мыслит рационально, но он не глупец. Неужели он не видит необходимости в сотрудничестве? Теклис выглядит очень разумным индивидом, но что — то в гноме явно вызывает у него сдерживаемую ярость. Словно наблюдаешь кота и пса, пристально следящих друг за другом. По правде говоря, мне самому это начинает действовать на нервы».

— Кошки и собаки, эльфы и гномы, люди и бретонцы, — выпалил Феликс.

— Что? — спросил Теклис.

Гном уставился молча.

— Это старая шутка, — ответил Феликс. — Из Империи, откуда я родом. Я подумал, что раз уж мы все выставляем напоказ наши предрассудки, то почему бы мне не выставить собственные.

— Ты головой повредился от своего визита в тот ад, человечий отпрыск? — спросил Готрек.

— Отличный пример человеческого юмора, как я полагаю, — заявил Теклис, от голоса которого, словно от ветра, пробирала дрожь.

«Чудесно, — подумал Феликс. — Мне удалось отвлечь их друг от друга, перенеся их раздражение на себя». Он отметил эффективность этой стратегии, но не был уверен, много ли дней он сможет так прожить.

Феликс пожал плечами. Пропитавшийся влагой плащ неудобно сдвинулся. Он хотел было сравнить поведение спутников с ребячеством, но было совершенно очевидно, что это плохо отразится на его здоровье. Поэтому он произнёс:

— Возможно, нам стоит сосредоточиться на насущных проблемах. Я полагал, что ты желаешь спасти свой народ, Теклис с Ультуана. И мне казалось, что ты пообещал ему помочь, Готрек.

Гном было рассвирепел, и Феликс испугался за свою жизнь, но затем, словно боевой пёс, передумавший вцепляться в горло, Готрек успокоился и опустил топор.

— Уже дошло до того, что гному необходимо напоминание человека о данном им слове, — произнёс он.

В его голосе явно слышались слабые нотки раскаяния. Феликс был рад, что Теклис из вежливости не стал злорадствовать. Более того, эльф и сам выглядел немного смущённым. «Возможно, мне всё — таки удастся выжить, — подумал Феликс. — А может и нет, учитывая ситуацию и переменчивый характер моих спутников».

Они стояли на возвышенности, глядя вниз на самую необычную деревню. Даже в сгущающихся туманных сумерках её необычность была очевидной. Она располагалась в центре озера, среди зарослей камыша, а дома стояли то ли на сваях, то ли на небольших искусственных островках. Собственно, слово „дома“ тут было не совсем уместно. Они выглядели даже более примитивными, чем хижины сильванских крестьян. Они соединялись насыпями из грязи и брёвен. Внутри горели костры. Несколько человек находилось снаружи. Некоторые сидели на насыпях и ловили рыбу. Другие дрейфовали по озеру в плетёных лодках, обтянутых кожами. Несколько прогуливались, казалось, по поверхности болота, и Феликс подумал было о магии, но при более пристальном рассмотрении оказалось, что они пользуются ходулями.

Феликс посмотрел на Теклиса.

— Что теперь?

— Мы могли бы поискать здесь ночлег. Там найдётся еда, тепло, возможно, даже святилище, в котором я смогу провести нужные ритуалы.

— И что же это будут за ритуалы? — раздался поблизости голос.

И эльф, и гном отреагировали молниеносно. Готрек поднял топор и закружился. Теклис поднял посох, и вокруг него заиграл ореол света. Феликс был впечатлён. Прежде он не встречал никого, кто застал бы Истребителя врасплох. Да и эльф не выглядел тем, кого можно легко подкараулить в засаде.

Феликс положил руку на рукоять меча, но не стал его вынимать.

— Мир, — произнёс голос. Звучал он мягко и мелодично, однако слабости в нём не чувствовалось. — Нет необходимости прибегать к насилию. Я лишь задал вежливый вопрос.