Во имя надежды - Илья Никулин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
“Прошу…, хватит” — нервозно и чуть ли плача от страха говорил он.
“А ну ка, что-то я не расслышал. У тебя, оказывается есть язык и ты умеешь с помощью него выговаривать слова? Дай ка мне на него взглянуть.”
После этих слов, Юрген крепко ухватил его за лицо своими твёрдыми и холодными словно сталь руками, и надавив на специальную болевую точку на уровне челюсти, без особого сопротивления открывает ему рот, и с любопытством заглядывает ему прямо в рот.
При видя этой картины позади прозрачного стекла, стажёр в полном ужасающем недоумении от увиденного спрашивает у Ганса:
“А…, разве такое вообще можно совершать?”
“Для достижения ответов, и не такое.”
“И…, неужели, он всегда был таким?”
Сделав глубокий тяжёлый выдох, с некой болью и тоскою на душе вспоминая былые времена, Ганс начинает рассказывать историю своего напарника:
“Знаешь…, ведь было время, когда я помнил Юргена совсем другим. Отзывчивым, весёлым человеком, который даже не смотря на свой возраст в 30 лет когда мы с ним только встретились, сохранял огонь в глазах и истинное чувство жизни.
На протяжении целых десяти лет, мы ловили всяких отъявленных отморозков этого города. Наркоторговцы, грабители, воры, убийцы, не было ни единого дела, в котором мы бы не учувствовали и котором бы не завершали дело менее чем за неделю.
Ха, до сих пор помню, как к нам в участок зашёл пьяный мужчина, заявляя, что у него украли новый, только недавно купленный телефон, описывая его модель и описание.
Так вот, Юрген составил протокол, объявил о начале поиска, и вместо того чтобы уйти, тот мужчина начал рассказывать, ты не поверишь, как он со своими приятелями напился в баре буквально пол часа назад, и как они вместе хорошо проводили время. И вместо того, чтобы выгнать его из участка ко всем чертям, Юрген напротив, завёл с ним такой убедительный и душевный разговор, словно они уже были знакомы с самого детства.
И что произошло в итоге? Тот пьяница вспомнил про драку в баре когда случайным неудачным разворотом, он пролил чужое пиво, ещё и обвинив того в кого он врезался, благодаря чему и началась заварушка. Перед этим, он подумал о своём новом телефоне, и обязательно для безопасности, положил его в задний карман брюк. Получив по лицу, он как говорил, немедленно отправился к нам, тут же заявляя о пропаже собственного телефона, не найдя его в заднем кармане.”
“Хорошо, мы его обязательно найдём” — тогда ответил с улыбкой Юрген попрощавшись.
Поблагодарив за работу, тот в перевалку с одной ноги на другую уходит из участка, но как только он встал именно в заднем кармане, он увидал прямоугольные очертания, попросив его немедленно остановиться и осмотреть его карман.
Достав нечто из его заднего кармана, смеясь он говорит ему прямо в лицо:
“Похоже, я нашёл твой телефон”
“Да, нет же. Я ведь помню, что он был, целым. А это, какие-то схемы да приборы непонятные.”
“Слушай, тебе это тяжело понять, но это, и есть твой телефон. Скорее всего, ты получил по заднему месту, от чего телефон защитил своего хозяина, только пожертвовав собою. Это, наше заключение.”
“Оу, ладно, спасибо вам” — тогда ответил ему он и ушёл с грустным видом, лишь держа осколки своего нового разбитого телефона.
После этого случая, всю ночь мы вспоминали этого мужика, продолжая смеяться над его ситуацией, в конце дня тоже решив культурно выпить в близстоящем баре.
Да, приятно вспомнить”
На секунду задумавшись, стажёр произносит: “Но…, что же тогда стало потом?”
Вновь тяжело выдохнув, Ганс продолжает:
“У него, была жена. Её звали Мария, и любил он её всем сердцем. Свадьбу мы отметили всем участком, громко, весело, со вкусом. И…, на волне их идиллии, они решили завести ребёнка. У него должен был быть мальчик, сын, которому он хотел передать все свои знания, опыт и сноровку, и который возможно, продолжит его собственное дело.
На протяжении этих восьми месяцев, он был словно сам не свой. Постоянно волновался, беспокоился о своей супруге вместе с её состоянием, и чуть ли не вызывал тревогу, когда у неё начинались схватки. Он был словно не в себе, но одно я тогда знал точно — он был абсолютно счастлив, и уже сам не мог поверить, что скоро станет отцом.
Но, к большому сожалению, именно беременность Марии, совпала с пиком заболеваемости времени вируса “Великой пандемии”, которая сама же и подхватила.
Не став тратить лишней минуты, он моментально отправил её в больницу, на принудительное лечение и скорейшее выздоровление. Правда, так как сама Мария была ослаблена скорым рождением сына, и в то время о вакцине даже не кто и не заикался…, к сожалению, как бы врачи не старались, но увы, спасти её они так и не сумели.
Как он мне сам потом рассказывал:
Я не был в силах хоть как-то это описывать конструктивными словами. В такие моменты, ты просто видишь как человек уходит из жизни у тебя на глазах, а тебе только и приходиться смотреть что смотреть на неё через окно, пока она из всех последних сил, передаёт прощальную улыбку. В те минуты, я не хотел думать, не хотел загадывать на плохое, и сохранять надежду, что всё будет хорошо. Но в итоге, она покинула и меня.”
“И последняя фраза, как никогда описывала его состояние, на протяжении всего последующего времени.
Он стал опаздывать на работу, активно пить, начал курить. По слухам, даже воровать наркотики из сейфа. И…, я уже не видел более того светлого и жизнерадостного человека, которого я знал до этого. Теперь, это лишь серя тень своего былого величия, которая не завершает до конца, даже самые простые задания.”
“А это теперь?” — перебив его спросил стажёр.
“Ну, что я могу теперь сказать? Теперь, это даже не Юрген” — расстроенно сказал в заключение Ганс.
После этих слов, уже сам Юрген выходит из комнаты допроса, сохраняя расслабленную улыбку на лице.
“Ну так что, всё видел?” — спросил он у стажёра.
“Да, всё”
“Ну вот и молодец. А теперь, держи адреса и имена его подельников. Как оказалось, крепкий орешек, имеет очень хрупкую скорлупку. Ну да ладно, я пожалуй пойду попью…, кофейку” — сказал им Юрген с довольной улыбкой, лишь на последок ловя расстроенные взгляды коллег смотревших ему прямо в спину.
Стоя рядом с кофе машинкой
