Секретная миссия Рудольфа Гесса - Питер Пэдфилд

Следуя вечным, неумолимым, великим

Законам,

Все мы должны

Круг нашей жизни

Завершить.

Эти строки он писал, со всей ясностью понимая, что не имеет иного выхода, как ни тяжело было ему признать это. Передавая свою семью и близких на попечение Гитлера, он обращался к нему как к воплощению "нашей великой Германии, идущей к немыслимому величию". В заключение он писал:

"Я умираю, убежденный, что моя последняя миссия, даже несмотря на то, что закончилась смертью, принесет плоды. Вопреки моей смерти, а может быть, и благодаря ей, мой полет принесет мир и понимание с Англией. Heil mein Furer!

Твой преданный Рудольф Гесс".

Второе письмо, адресованное Ильзе и предназначенное для всей семьи, начиналось: "Мои дорогие". Приняв решение свести счеты с жизнью, он посылал им свой последний привет и благодарил за все, чем они были для него. Сделать этот последний шаг, писал он, очень трудно, но у него нет другого выхода. Он посвятил себя великой идее, но судьба предрешила его конец. И, как в письме Гитлеру, он выразил надежду на конечный успех своей миссии: "возможно, вопреки моей смерти или скорее благодаря ей, мой полет в конечном итоге принесет мир".

Смысл этой загадочной фразы становится ясным из других недавно рассекреченных документов, в частности, из письма, адресованного им Гамильтону. Написанное 19 мая в Тауэре Лондона, оно к герцогу так и не попало. Явно обеспокоенный тем, что оказался во власти "клики сторонников войны" Черчилля, заинтересованных в его смерти, он указывал, что в письме, оставленном для Гитлера, он высказывает опасение, что его смерть может быть представлена в Англии как самоубийство или случившаяся при подозрительных обстоятельствах; но даже если будут причины подозревать, что в этом повинны "элементы в Англии, противостояние миру", это не должно помешать германскому правительству продолжить борьбу за мир. Это его последняя воля, продолжал он, и его смерть, вероятно, даже поможет его миссии, "потому что только после заключения мира смогут англичане свести счеты с теми, кто будет причастен к моей смерти. Моя смерть, с пропагандистской точки зрения, сыграет существенную роль". Как следует из других сообщений, он рассчитывал на широкое освещение своего полета, полагая, что это могло бы убедить британцев в искренности желания германского правительства заключить мир и объединить их под знаменем «оппозиционных» лидеров, также стремящихся покончить с войной. Поскольку этого не произошло, он надеялся, что нужную ему реакцию вызовет шумиха, связанная с его смертью.

Что касается возникновения идеи его миссии, оригинал письма Альбрехта Хаусхофера герцогу Гамильтону, датированного 23 сентября 1940 года, находится в недавно рассекреченных бумагах, но сопроводительного письма к Вайолет Роберте там нет; оно, скорее всего, осталось в реестре МИ-5. Недавно рассекреченная папка с бумагами цензуры содержит копии с оригинала докладной цензора по письму и кое-какую корреспонденцию, адресованную Уолтеру Монктону, генеральному директору министерства информации, с пояснениями "хитросплетений полуправды", опутавших письмо в результате работы Би-Би-Си и правительственных заявлений; этот материал уже содержался в открытых для ознакомления делах. Кое-какая информация по письму имеется в «незарегистрированных» документах. Так, 22 ноября МИ-5 послал письменный запрос в министерство иностранных дел относительно мер, принятых по копии направленного им письма, "подписанного Д-р А.Х., вероятно, немцем", и не усматривает ли оно препятствий для передачи его герцогу. Генри Хопкинс из министерства иностранных дел 7 декабря подготовил ответ:

"Сами мы ничего по этому поводу не делали и не возражаем, чтобы оно пошло по месту назначения, если это еще имеет смысл, так как с того момента, как оно было написано, прошел изрядный промежуток времени".

Столь явное отсутствие срочности и тот факт, что ни МИ-5, ни ответственные чиновники из министерства иностранных дел к декабрю еще не определили, кто скрывается за подписью "Д-р А.Х.", служит подтверждением информации, недавно полученной от полковника Т.А. Робинсона, в то время возглавлявшего Би1эй МИ-5. В данной книге приводятся доводы, что "Комитет двойного креста" и Би1эй могли заманить Гесса в Великобританию фальшивыми сообщениями и поддельными письмами, написанными якобы герцогом Гамильтоном, однако указывалось, что если это и так, то сам Альбрехт Хаусхофер эти ответы не получал. Полковник Робертсон утверждает, что поддельных ответов не было. Письмо герцогу не считалось таким уж важным, и задержка была связана, главным образом, с переездом МИ-5 из Лондона в Оксфорд, состоявшимся в это время. Позже к вопросу вернулись и обсудили возможность выгоды, которую можно было извлечь из письма. Тогда в министерство авиации вызвали герцога Гамильтона и спросили, не поедет ли он в Лиссабон на встречу с Хаусхофером, но Робертсон отсоветовал делать это, так как прошло много времени. Таким образом, отпуск Гамильтона с 12 ноября 1940 года, то есть через неделю после пересылки письма Альбрехта в МИ-5, был простым совпадением, а утверждения шефа чешской разведки Моравеца, что он видел фальшивые ответы якобы от герцога, а также подобные утверждения статьи 1943 года. из "Американ Меркьюри" были не более чем дезинформацией.

Тот факт, что Гесс не являлся мишенью, избранной "Комитетом двойного креста", и не был умышленно вовлечен в игру, не означает, что в Британии не распространялся слух о наличии раскола в настроении гражданского населения и существования сильной "партии мира"; несомненно, такая кампания проводилась, и участие в ней принимал Душко Попов, один из первоклассных агентов Би1эй, бывший, как подтверждает полковник Робертсон, на "дружеской ноге" с «Си». Как не означает, что слух о существовании британской «Оппозиции», готовой пойти на соглашение с германским правительством, не распространялся на высоких (министерском и посольском) уровнях. Заслуга в этом принадлежит, в основном, Келли в Берне и Хору в Мадриде. В Англии Гесс без конца повторял, что хочет видеть лидеров этой «партии», которые готовы сбросить "клику Черчилля". У Гесса имелись хорошие контакты, и он не был сумасшедшим. Одно из двух: либо такая мощная группировка, с которой он находился в непосредственном контакте, существовала, либо он был твердо убежден в ее существовании; чувствуется также значительное влияние элемента случайности в лавировании между полуправдой и полуложью — даже шантаж на дипломатическом уровне, адресованный Вашингтону или Москве. Потому что в Британии в то время, несомненно, были влиятельные фигуры, не видевшие иного выхода, кроме компромисса с Гитлером.