История России XVIII-XIX веков - Леонид Милов

Имущественное неравенство внутри общины стало заметным, в повседневный обиход вошли такие понятия, как «кулаки-мироеды», «батраки». По данным земской статистики конца XIX в., у 20 % зажиточных крестьян было около 50 % посевной площади, в то время как у 50 % бедных дворов она составляла около 18 %. На один крестьянский двор у зажиточных крестьян приходилось 20 десятин земли, находившейся в пользовании, у бедных — около 3,5 десятины. У зажиточных крестьян было не только больше посевных площадей, но и больше лошадей, домашнего скота, инвентаря, сельскохозяйственных машин. Треть зажиточных крестьян нанимала батраков. Однако весь этот набор новаций не увеличивал короткое лето, ставящее жесткие ограничения на пути прогресса.

В пореформенное время разрушалась, несмотря на сопротивление правительства и дворянства, традиционная сословная структура общества, которая перестала соответствовать новым имущественным, правовым и социальным отношениям. Формально-юридическое сохранение сословных перегородок тормозило образование классов буржуазного общества. Тем не менее они неизбежно возникали в ходе противостояния труда и капитала. Однако эти процессы все еще затрагивали значительное меньшинство населения. Россия оставалась страной крестьянской и земледельческой.

Демографическая сословная структура. По сравнительно полным данным полицейского учета за 1867 г., в Российской империи жило 81,7 млн человек. В январе 1897 г. в России была проведена первая всеобщая перепись населения. Ее сведения вполне достоверны и дают возможность судить об основных демографических процессах, проходивших в пореформенное время. Общая численность населения страны составила 128 млн человек; без польских губерний и Финляндии — 116 млн. В сопоставимых границах Европейской России среднегодовой прирост в пореформенный период составлял 1,31 %, что было значительно выше показателей дореформенного времени. Увеличение происходило не за счет повышения рождаемости, которая оставалась примерно на одном уровне, а в результате снижения смертности. Однако средняя продолжительность жизни оставалась низкой и составляла 34 года, что в первую очередь было связано с высокой детской смертностью. По демографической структуре Россия была страной молодых, где дети до 14 лет составляли примерно треть населения, а лиц старше 60 насчитывалось менее 7 %.

Перепись 1897 г. не знала вопроса о национальности. Вместо него был вопрос о родном языке. Около 47 % назвали родным языком русский. Вместе с теми, кто выбрал в качестве родного языка украинский и белорусский, они составляли 71 % населения. Примерно по 3 % указали в качестве родного языка казахский, еврейский и татарский. На уровне 1 % было число лиц, назвавших своим родным языком немецкий, армянский, башкирский, латышский и молдавский. Сведения о родном языке не были равнозначны этнической принадлежности.

В Европейской России жило около 80 % всего населения. Перепись 1897 г. зафиксировала относительно слабую миграцию населения. Всего только около 10 млн человек проживало не в тех губерниях, где они родились, что свидетельствовало о невысоком уровне социальной мобильности. Почти исключительно речь шла о крестьянской миграции. По-прежнему основной риток населения приходился на Юг России и степное Предкавказье; увеличивался поток переселенцев в Сибирь, где в рассматриваемый период среднегодовой рост населения превышал 4 %. Г. Е. Львов подчеркивал: «Сибирь под силу только мужику, оттого-то, несмотря на ее богатства и приволье, несмотря на то, что правительство продавало там на самых льготных условиях дворянам свободные земли, ни одного случая переселенияиз дворянского сословия туда не было. Дворянство искало другое, где полегче».

Рост населения страны в пореформенные десятилетия в полтора раза — хороший демографический показатель, который свидетельствовал об улучшении качества жизни основных категорий населения, хотя бедность, низкая бытовая культура и отсутствие элементарной медицинской помощи были неотъемлемой принадлежностью жизни крестьянства и городских низов.

Городское население росло опережающими темпами и увеличилось в два с половиной раза. Удельный вес горожан, согласно переписи, возрос до 13 %. В действительности в городах и фабрично-заводских поселениях жило значительно больше человек, но составители переписи не учитывали социальной динамики, придерживаясь устарелых сословно-правовых норм. По сравнению с периодом отмены крепостного права с 3 до 15 увеличилось число городов, население которых превышало 100 тыс. человек, Петербург и Москва стали городами с миллионным населением. Процесс урбанизации быстро (в сравнении с прошлым) набирал силу и объективно свидетельствовал о размывании основ традиционного общества. Однако до европейских масштабов урбанизации России было еще далеко.

Крестьяне разных категорий вместе с казаками составляли свыше 80 % населения. Большинство из них постоянно жило в деревне и занималось сельским хозяйством. В конце XIX в. в России было около 525 тыс. сел и деревень, из них в Европейской России располагалось 93 %.

Сельскохозяйственное производство. В пореформенное время Россия сохраняла позиции ведущей аграрной державы. По общему объему сельскохозяйственного производства она находилась на первом месте в мире. В конце XIX в. доход от сельского хозяйства более чем в два раза превышал доход от промышленности. На рубеже XIX–XX вв. российское сельское хозяйство давало около четверти мирового производства хлебов, при этом до 50 % ржи и около 35 % ячменя. В России производилось 80 % льна и 17 % картофеля.

В пореформенное время структура сельскохозяйственного производства не претерпела существенных изменений. Сохраняли свое значение сложившиеся ранее районы торгового земледелия. Важно отметить, что к 80-м гг. XIX в. в Европейской России образовался единый аграрный рынок на основные виды товарных культур — рожь и овес. В рамках гигантской территории на макроуровне колебаний годовых цен в рамках 10-летнего цикла существовал единый механизм колебаний цен под действием закона стоимости.

К концу XIX в. изменилось соотношение площадей, занятых под посевы важнейших зерновых культур. До 22 % увеличились посевы пшеницы, заметно снизились посевы ржи и ячменя. В 1860—1870-е гг. в основных земледельческих районах Европейской России наблюдалось небольшое, до 6 %, увеличение посевов хлебов в крестьянских хозяйствах и сокращение их почти на 10 % у помещиков, что было свидетельством кризиса помещичьего хозяйства и отсутствия каких-либо принципиальных изменений в положении пореформенной деревни. Наблюдался медленный, но неуклонный рост валового производства хлебов как в помещичьем, так и в крестьянском хозяйстве. Почти на треть увеличились посадки картофеля крестьянами, что почти всегда было связано с его продажей на рынке.

Росла урожайность хлебов, причем на частновладельческих землях заметно быстрее, чем на крестьянских надельных. В целом урожайность зерновых по Европейской России составляла в 70-е гг. XIX в. сам-3,6, в 80-е гг. — сам-4,1, а в 90-е гг. — сам-4,8. Рост урожайности в определенной мере был связан с совершенствованием сельскохозяйственной техники и агротехнических приемов, отчасти с влиянием новых производственных отношений, что вело к сокращению затрат труда. Сборы хлебов на душу сельского населения с 70-х по 90-е гг. XIX в. выросли в Северном регионе с 9,5 до 13 пудов; в Северо-Западном — с 13 до 14 пудов; в Центрально-Промышленном регионе — с 13 до 15 пудов; в Приуралье — с 21 пуда до 28 пудов; а всего в Нечерноземье — с 16 до 18 пудов. В Западном регионе Европейской России сборы не выросли. В пореформенное время стала более существенной роль картофеля. С учетом его (в переводе на зерно из расчета 3 пуда за 1 пуд зерна) душевой сбор в Нечерноземье вырос с 17 пудов до 20,4 пуда (зерновой сбор по-прежнему не превысил 18 пудов). В целом по Европейской России душевой сбор с учетом картофеля вырос с 21 пуда до 25 пудов. Для всего населения он вырос с 19 пудов до 21,5 пуда. Можно констатировать, что, несмотря на некоторый рост объема зерновой продукции, кардинальных изменений в пореформенный период не произошло. К концу века чистый сбор зерна (с вычетом посева), включая картофель, на душу населения едва достиг 3 четвертей (24 пудов).

Как и прежде, частыми были неурожаи, которые в иные годы принимали характер подлинных бедствий, поражавших целые регионы. Их основной причиной были природно-климатические факторы, которые делали большинство районов Европейской России зоной рискованного земледелия. На Юге России происходила эрозия почв, в Поволжье и Предкавказье — их запустынивание и засоление. В 1873 г. «самарским голодом» были охвачены губернии Среднего Поволжья, неурожайными были 1879, 1881, 1883, 1885 гг., засуха и неурожай стали причинами страшного голода 1891 г.