Реальная угроза - Том Клэнси

- "Шестой", вызывает дозор.

- "Шестой" слушает.

- Вижу восемь... нет, десять человек, вооруженных "Калашниковыми", в полумиле на восток и вниз по склону холма два-ноль-один. В данный момент ничем не занимаются, просто стоят.

- Куда смотрят, вопрос.

- Не могу ответить определенно, сэр.

- Держите меня в курсе событий, - распорядился капитан Рамирес.

- Будет исполнено, сэр. Конец связи. - Чавез выключил рацию и снова поднял бинокль.

Один из людей жестом указал на вершину холма. Трое других повернулись и без всякого энтузиазма пошли в том направлении. - В чем дело? Малютка не хочет отдать мне этот проклятый холм? - пробормотал Динг. Гуэрра не знал, что Чавез цитировал своего первого взводного сержанта из Кореи. - Мне кажется, Пако, они устали.

- Хорошо бы. Может, тогда они разойдутся по домам. Они действительно устали. Трое посланных на вершину холма не спешили подняться туда. Когда, наконец, достигли вершины, крикнули сверху, что никого не видят. Остальные, оставшиеся у подножия, стояли, ничего не предпринимая, как идиоты, подумал удивленно Чавез. Уверенность - важная черта солдата, но у этих людей не было уверенности, и они не были солдатами. К тому времени, когда трое поднимавшихся на вершину прошли половину спуска, тучи закрыли солнце. Почти сразу после этого пошел дождь. На западном склоне горы образовался мощный фронт кучевых облаков, предвещающих сильную тропическую грозу. Через пару минут после начала дождя сверкнула молния. Она ударила в самую вершину, где только что были трое людей противника. Молния застыла на удивительно долгий отрезок времени, подобно пальцу разъяренного божества. Затем засверкали новые молнии и хлынул настоящий ливень. Если раньше видимость была неограниченной, сейчас она уменьшилась до четырехсот метров, то увеличиваясь, то сокращаясь, по мере того, как проносились матовые непрозрачные завесы дождя. Чавез и Гуэрра обеспокоенно посмотрели друг на друга. Их задачей было наблюдать за обстановкой и внимательно слушать, а теперь они мало что видели и почти ничего не слышали. Когда гроза кончится, их положение станет еще хуже - все вокруг промокнет. Мокрые листья и сучки не будут шуршать, когда по ним пройдет человек. Повышенная влажность поглотит звуки. В результате неумелые клоуны, за действиями которых они наблюдали, смогут незамеченными приблизиться к наблюдательному посту. С другой стороны, если отделению нужно сменить позицию, оно сможет сделать это гораздо быстрее и без особого риска быть обнаруженным по той же причине. Окружающая среда, как это обычно случается, занимала нейтральную позицию, давая преимущество лишь тем, кто знал, как воспользоваться им, а иногда уравновешивая силы обеих сторон.

Гроза продолжалась всю вторую половину дня, сбросив на землю не один дюйм воды. Однажды молния ударила всего в сотне ярдов от сержантов. Такое случилось с ними впервые. Сверкание молнии, ударившей совершенно неожиданно, и грохот впечатляли не меньше артиллерийского обстрела. А вообще-то, было мокро, холодно и неуютно. Температура упала до пятнадцати градусов.

- Динг, впереди слева, - послышался быстрый шепот Гуэрры.

- Черт побери! - Чавезу не понадобилось задумываться над тем, как им удалось подойти так близко. В ушах у солдат еще звенело от раскатов грома, все вокруг пропиталось влагой - поэтому меньше чем в двухстах метрах они увидели двух мужчин.

- "Шестой", докладывает дозор. Двести метров от нас к юго-востоку двое, доложил Гуэрра капитану. - Будьте наготове.

- Понял, мы готовы, - ответил Рамирес. - Сохраняйте спокойствие.

Вместо ответа Гуэрра нажал на клавишу передачи. Чавез двигался очень медленно, выдвинув автомат в удобное для стрельбы положение и убедившись, что оружие на предохранителе, но держа большой палец наготове. Он знал, что заметить их практически невозможно, они почти невидимы, скрыты травой и зарослями молодых деревьев. Лица их покрыты маскировочной краской, и даже с расстояния в пятьдесят футов солдат не отличить от окружающей местности. Важно не двигаться, потому что человеческий глаз очень чуток к малейшим движениям, но если лежать неподвижно - как сейчас, - они невидимы. Это было наглядной демонстрацией того, почему армия приучает солдат к дисциплине. Обоим сержантам хотелось, чтобы на них были маскировочные комбинезоны, к которым они привыкли, но думать об этом, они понимали, слишком поздно. К тому же их форма цвета хаки стала коричневой от дождя и грязи. Им не требовалось говорить - с молчаливого согласия каждый следил за своим сектором, чтобы не приходилось особенно поворачивать голову. Они знали, что могут переговариваться, но только шепотом, да и то, когда это совсем необходимо.

- Слышу что-то сзади, - прошептал Чавез спустя десять минут.

- Посмотри, - ответил Гуэрра.

Динг не спешил, ему понадобилось больше тридцати секунд, чтобы повернуть голову и тело.

- Ага. - Он увидел, что несколько человек раскладывают на земле походные одеяла. - Готовятся к ночевке.

Теперь им стало ясно, что происходит. Люди, за которыми они наблюдали, продолжили патрулирование и остановились на ночевку таким образом, что окружили наблюдательный пункт. Теперь солдаты насчитали больше двадцати человек.

- Нам предстоит веселая ночь, - прошептал Гуэрра.

- Это точно. А мне так хочется помочиться. - Динг тут же понял, что шутка никуда не годится. Он посмотрел на небо. Дождь ослаб и едва моросил, но небо было по-прежнему затянуто облаками. Стемнеет раньше обычного, часа через два.

Противник расположился на ночь тремя группами. Это было неглупым решением, но каждая группа развела костер для приготовления пищи, что демонстрировало отсутствие опыта. Кроме того, они громко разговаривали, шумели, словно сидели за ужином в деревенском трактире. Чавезу и Гуэрре их поведение было на руку теперь они могли пользоваться рацией.

- "Шестой", вызывает дозор.

- "Шестой" слушает.

- "Шестой", у нас... - Чавез заколебался. - Противник остановился на ночь. Они разбили лагерь вокруг нас. Им неизвестно, что мы здесь.

- Сообщите, что вы собираетесь предпринять.

- Пока ничего. Думаю, мы сумеем проскользнуть между их группами, когда стемнеет. О времени предупредим.

- Согласен. Конец связи.

- Сумеем проскользнуть между группами? - прошептал Гуэрра.

- Не стоит беспокоить капитана, Пако.

- Это беспокоит меня, приятель.

- Беспокойством делу не поможешь.

Наступил вечер, а ответить на тревожившие его вопросы Райан так и не сумел. Он вышел из кабинета после на первый взгляд самого обычного рабочего дня, прочитав накопившиеся материалы, требующие его внимания. Вообще-то, сделать удалось не так много. Райана отвлекали проблемы, отмахнуться от которых он не мог.

Он сказал водителю, чтобы ехал в Бетесду. О своем приезде Райан не предупредил заранее, но посещение адмирала Грира не вызовет удивления ни у кого. Палата, в которой лежал адмирал, была, как всегда, под строгой охраной, но сотрудники службы безопасности знали Райана. Охранник, стоявший у двери, когда Джек подошел к нему, печально покачал головой. Райан сразу понял, остановился и постарался сделать так, чтобы ничем не выдать себя. Гриру не следует видеть потрясение и боль на лицах людей, приходящих проведать его. Но сам Джек испытал шок при виде адмирала.

Грир весил сейчас меньше ста фунтов - мумия, бывшая когда-то мужчиной, морским офицером, командовавшим кораблями и подчиненными на службе своей стране. Перед Райаном на больничной койке умирал человек, который преданно служил нации на протяжении пятидесяти лет. Это было нечто большее, чем смерть человека. Умирала эпоха, пример образцового поведения. Пятьдесят лет опыта и мудрости уходили от людей. Джек сел рядом с кроватью и сделал знак, чтобы охранник покинул комнату.

- Здравствуйте, босс.

Глаза адмирала открылись.

Что сказать теперь? Как вы чувствуете себя? Разве можно задавать такой глупый вопрос умирающему человеку?

- Как съездил, Джек? - Голос адмирала был едва слышен.

- Совещание в Бельгии прошло хорошо. Все шлют вам самые лучшие пожелания. В пятницу меня послали провести брифинг Фаулера, как вы проводили четыре года назад.

- Какое у тебя мнение о Фаулере?

- У меня создалось впечатление, что ему понадобится помощь по вопросам международной политики.

- У меня тоже. - На измученном лице появилось подобие улыбки. - А вот речи он произносит здорово.

- У меня не сложились отношения с одним из его помощников, с Эллиот, - это профессор из Беннингтона. На редкость противная баба. Если победит ее кандидат, заявила она, меня отправят в отставку. - И тут же Райан понял, что этого не следовало говорить. Грир попытался приподняться, но не смог.

- Вот что, Джек. Найди ее и помирись. Если она потребует, чтобы ты поцеловал ей задницу посреди белого дня у всех на виду на лужайке женского колледжа в Беннингтоне, сделай это. Когда ты откажешься от своего ирландского упрямства? Спроси Бэзиля, нравятся ли ему люди, с которыми он вынужден работать. Ты служишь стране, Джек, а не тем, кто тебе нравится.