Реальная угроза - Том Клэнси

Начальники отделов пришли в назначенное время, и началось совещание. Подчиненные заметили, что исполняющий обязанности заместителя директора по разведке как-то странно замкнут в себе и молчалив. Обычно он задавал вопросы и не упускал случая пошутить. На этот раз только кивал и отделывался односложными замечаниями. Ну что ж, может быть, у него был неудачный уик-энд.

Утром в понедельник содержащиеся в тюрьме вызывались в суд, встречались с адвокатами и появлялись перед судом присяжных. Поскольку обвиняемые имеют право предстать перед присяжными в лучшем виде, чтобы оказать на них благоприятное впечатление, для заключенных в тюрьме Мобиля утром понедельника отводилось время принять душ.

В соответствии со всеми законами тюремной жизни самым главным тут была безопасность. Открылись двери камер, и заключенные, в сандалиях и с полотенцами вокруг пояса, направились в конец коридора под бдительным оком трех надежных охранников. Утренние разговоры были обычными: ворчали, шутили, иногда переругивались. Предоставленные самим себе во время прогулки или приема пищи, заключенные тяготели к представителям своей национальности, однако тюремное начальство запрещало сегрегацию при размещении в камерах. Охранники знали, что в результате там процветало насилие, но юристы, пишущие законы, руководствуются принципами, а не действительностью. К тому же, если кого-нибудь убивают в тюрьме, вина ложится на тюремную охрану. Из всех сотрудников правоохранительных ведомств тюремные охранники были самыми циничными. Полицейские избегали их, считая охранников обычными тюремщиками, заключенные ненавидели, да и свободные граждане не относились к ним с уважением. Охранники не слишком уважали свою работу и заботились прежде всего о личной безопасности. Для служащих тюрем страх был вполне оправданным. Смерть заключенного являлась серьезным делом вне всякого сомнения - начиналось тщательное расследование, проводимое тюремным начальством, полицией и в некоторых случаях федеральными властями. Однако жизнь преступника значила куда меньше, чем жизнь охранника, - по крайней мере, для самих охранников.

Несмотря на это, они прилагали все усилия. Охранники были главным образом опытными людьми и знали, что им следует ожидать. То же самое относилось, разумеется, к заключенным, и потому события, происходящие в тюрьмах, по своей сути мало отличались от того, что происходит на поле боя или в тайных войнах между разведслужбами. С течением времени менялись методы ведения действий и контрмеры, что приводило к разработке новых тактических приемов. Заключенные отличались друг от друга: одни были хитрее других, а некоторые - прямо-таки гениальны. Но основная масса, особенно молодые, была запуганными смиренными людьми, и цель у них была та же, что и у охранников, - выжить в опасном, окружении. Каждая группа заключенных требовала своего подхода, и потому к охранникам предъявлялись жесткие требования. В такой обстановке избежать ошибок было невозможно.

Полотенца повесили на крючки с номерами. У каждого заключенного был собственный кусок мыла, и под пристальным взглядом охранника они прошли голыми - в душевое отделение, где их ждали двадцать "дождиков". Охранник следил за тем, чтобы у заключенных не было с собой оружия. Но он оказался молодым и еще не знал, что по-настоящему опытный преступник всегда найдет, где его спрятать.

Генри и Харви выбрали душ напротив пиратов, которые по глупости остановились на месте, где охранник, стоящий у двери, не мог их видеть. Братья обменялись удовлетворенными взглядами. Эти ублюдки считают себя королями, но с головами у них, не все в порядке. В данный момент оба брата испытывали определенное неудобство. Деревянные шпонки толщиной в три, четверти дюйма были обмотаны изоляционной лентой, но края их были острыми, и, чтобы пройти через душевую нормальным шагом, потребовалась немалая сила воли. Больно... Тут же хлынула горячая вода, и душевая стала наполняться паром. Братья Паттерсон намылили себе определенное место, чтобы легче было извлечь заточки, часть которых внимательный наблюдатель всё равно мог бы заметить, но они знали, что в дверях душевой будет стоять новичок. Харви кивнул паре заключенных, что стояли у входа в отделение. Действие началось с обычного импровизированного диалога.

- А ну отдай мое мыло, сволочь!

- ... твою мать, - последовал ответ, подготовленный заранее.

За ним удар, затем ответный.

- Прекратите немедленно, черт побери! - крикнул охранник.

И тут же в драку ввязались еще двое: один, кому было известно, в чем дело, другой, молодой, впервые отбывающий срок в тюрьме, знал лишь, что надо постараться защитить себя. Наступила цепная реакция, и схватка разгорелась по всей душевой. Охранник, стоявший у двери, выскочил в коридор, призывая на помощь.

Генри и Харви повернулись с заточками, скрытыми в ладонях. Рамон и Хесус наблюдали за дракой, уверенные, что им ничто не угрожает. Они не подозревали, что все было хорошо организованным спектаклем.

Харви взял на себя Хесуса, а Генри - Рамона.

Хесус даже не предполагал нападения, только заметил, что к нему приблизилась коричневая фигура, как вдруг почувствовал удар в грудь, затем другой. Он опустил голову и увидел, что из раны бьет струя крови - с каждым ударом сердца она становилась все больше, затем коричневая рука нанесла третий удар - и рядом с двумя струями крови хлынула третья. Охваченный паникой, он попытался зажать рану рукой, чтобы остановить кровотечение, не подозревая, что от этого кровь поступает в перикардиальную сумку и смерть наступает от остановки сердца. Завалившись назад, он соскользнул по стене на пол и умер, даже не успев осознать почему.

Генри был сообразительнее брата и решил умертвить своего противника быстрее. Рамон сам облегчил ему задачу - заметив приближающуюся опасность, он отвернулся. Генри прижал его к выложенной плитками стене и вонзил заточку в висок, где, как он знал, кость была хрупкой и тонкой, как яичная скорлупа. Вонзив заточку, он пошевелил ею из стороны в сторону и вверх и вниз. Рамон забился, как рыба, пойманная на крючок, и через несколько секунд ослаб, безвольно опустился на пол, словно тряпичная кукла.

Каждый из братьев вложил оружие в руку жертве друг друга - беспокоиться об отпечатках пальцев в душе не приходилось, - затем они подтолкнули мертвые тела поближе одно к другому и вернулись в свои душевые отсеки, где принялись усердно намыливаться, чтобы смыть кровь, которая могла брызнуть на них. К этому времени все в душевой пришло в порядок. Двое заключенных, повздоривших из-за куска мыла, пожали руки, извинились перед охранником и продолжили утреннее омовение. В помещении по-прежнему клубился пар, и братья Паттерсон все еще тщательно мылись. Чистота особенно близка к благочестию, когда речь заходит о том, чтобы смыть улики. Через пять минут поток воды прекратился, и заключенные вышли из душевой,

Охранник снова пересчитал их (самое главное для тюремных охранников - это уметь считать) и обнаружил, что двух не хватает. Остальные восемнадцать принялись вытираться насухо, дурачась и хватая друг друга за зад, как это принято у заключенных в мужской среде. Охранник заглянул в душевую и собрался было выкрикнуть что-то по-испански - этот язык он освоил в школе, - как увидел на полу, под облаком пара, что-то похожее на лежащее тело.

- Черт побери! - Он повернулся и крикнул остальным охранникам, чтобы они вернулись. - Никому не двигаться! - завопил он, глядя на заключенных.

- В чем дело? - послышался чей-то голос.

- Эй, приятель, через час я должен быть в суде, - напомнил другой. Братья Паттерсон вытерли насухо тело, надели сандалии и спокойно ждали, что будет дальше. Другие на их месте обменялись бы удовлетворенными взглядами - ведь только что в присутствии охранника, стоявшего в пятнадцати футах, они совершили идеальное двойное убийство, но близнецам этого не требовалось. Каждый знал, о чем думает другой: свобода. Они сумели избавиться от обвинения в одном убийстве, совершив еще два. Братья знали, что полицейские выполнят данное ими слово. Тот лейтенант был справедливым полицейским, а справедливые полицейские держат слово.

Известие о смерти пиратов распространилось с такой быстротой, что ею могла бы гордиться любая служба новостей. Лейтенант сидел за своим столом и писал объяснительную записку, когда ему сообщили об этом. Он кивнул и продолжил унизительную работу, пытаясь объяснить, как преступники сумели проникнуть в его полицейский автомобиль и украсть дорогую рацию, кейс и, что хуже всего, ружье. Из-за последнего пришлось заполнять массу всяких бланков.

- Наверно, это Бог предупреждает тебя, что лучше оставаться дома и смотреть телевизор, - заметил другой лейтенант.

- Как тебе не стыдно, несчастный агностик, ты ведь знаешь, что я наконец решил... о-о, черт побери!